"- В тебе заговорил материнский инстинкт? Довольно странно для посторонней бестелесной женщины. Ты не находишь?"
"- А я и не теряла!… Возможно, что без них Вам в Соргон не попасть. Так и останетесь до конца жизни королём в этом сарае, построенном до образования Вселенной. Хорошенькая перспектива, нечего сказать!"
"- Соскучилась по власти?"
"- Больно надо. Я о Вас беспокоюсь, сир: вытерпеть такую болезненную перестройку организма, чтобы снова рожать ежедневные строки про Ивара - железного волка. А по вечерам я буду нашептывать Вам сказки о прошлом Соргона, и Вы будете мирно посапывать под них носом…"
Василий почувствовал, как резко усилилась боль вокруг рта, и понял, что улыбается.
"- Скажи мне, о, будущая Шехеризада, какую важную роль в моём солдатском бытии ты отводишь мышцам лица? Они-то почему болят?"
"- Правильно развитые мышцы Вашего лица уберут с него это выражение глуповатости и безволия, присущее одним только неудачникам и слюнтяям. Я сделаю Вам лицо настоящего мужчины, сир. К этому лицу ещё бы и характер соответственный, но это уже не в моих силах…"
"- Спасибо за заботу, Моё Величество. А похожим на себя я останусь? Знакомые на улице будут узнавать?"
"- У Вас так много знакомых в Соргоне? Шучу, сир. А узнавать на улицах будет любой, кто имеет в кармане раттанарские деньги. И захотите спрятаться - не сможете. Всякое изменение внешности тут же отразится на монетах. И попадёте Вы, без помощи Эрина и Бальсара, сразу в руки своих врагов. Это если откроется Переход, в чём лично я сильно сомневаюсь…"
"- Не каркай, беду накличешь, дорогая моя оптимистка, - Василий сделал усилие и открыл глаза: за окном было совсем темно, и часы показывали четверть третьего, - Действительно - глухая ночь, поздновато для прогулок. Они, конечно, люди взрослые, но пора бы им уже быть дома…"
"- Так и я о том же, сир! Нельзя было их отпускать одних. Что с того, что - взрослые? О Вашем мире они знают меньше любого ребёнка. У меня на душе неспокойно, сир".
"- Радует, что у тебя появилась душа, Капа. Ты уже совсем человек. Может, со временем, и телом обзаведёшься…"
"- Когда мне понадобится такой громоздкий, неуклюжий и вечно голодный предмет, как тело - я Ваше, сир, займу…"
"- Что-о-о-о!!!"
"- Шучу, сир, шучу! О, боги! Какой же Вы нервный, сир!"
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
1.
Растревоженный Капой, Василий не сомкнул глаз до самого утра. Заполошная же Корона, наделив короля своими страхами, спокойно затихла где-то в уголке его сознания, по-прежнему подёргивая то одной, то другой мышцей, но теперь не садистски, а бережно, с нежностью. Больно было всё равно, однако - уже терпимо, не до зубовного скрежета.
Лежать просто так, вслушиваясь и в телесные боли, и в звуки на улице - в ожидании запропавших гостей, королю стало скучно, и он, в который раз, начал перебирать, минута за минутой, последние дни жизни короля Фирсоффа. Что-то беспокоило Василия в этих воспоминаниях, но никак не удавалось понять - что именно. Какая-то очень важная деталь ускользала, оставляя после себя ощущение опасности и тревоги.
"Чего же я не доглядел? Никак не освоюсь, не могу разобрать, какие из переживаемых чувств мои, принадлежат мне, какие - Фирсоффа. Странное состояние раздвоенности, когда каждый факт, возникающий в памяти, я одновременно рассматриваю с двух точек зрения: человека, непосредственно переживающего происходящее, для которого скрыто будущее, и - второго, знающего итог всех этих событий. Для меня главное - чётко разделить эти точки зрения, чтобы можно было в сравнении определить, где они совпадают, а где - расходятся. Именно несовпадения должны помочь мне определить причину (или причины) зудящей в душе тревоги. Как же мне отделить Фирсоффа от своей особы?…"
"- Тоже мне, проблема. Нужно всего лишь понять, каким человеком был король Фирсофф, и Вы сразу разберётесь, сир, какие мысли, чувства и мнения - не Ваши. Я думаю, что львиный рык Вы уж сможете отличить от мышиного писка…"
"- Явилась, не запылилась. И, как всегда, с добрым словом. Ведь, львиный рык ты приписываешь не мне?"
"- С чего бы это я приписывала Вам, сир? Вы и сами знаете, что не лев. Или не знаете? Так знайте!"
"- Ты снова не в духе? Что случилось на этот раз?"
"- А сколько можно перебирать одни и те же воспоминания? Что Вы так прицепились к этой злосчастной битве в "Голове лося"? Как будто смерть Фирсоффа доставляет Вам радость, сир! Не забывайте, что я женщина, натура впечатлительная, а Вы заставляете меня всё время на кровь смотреть…"
"- Так не смотри! Зачем ты подглядываешь за моими мыслями? Я перебираю эти воспоминания, потому что ищу…"
"- Знаю я, что Вы ищете. Только без меня Вы бы и половины не вспомнили из того, что постоянно перебираете сейчас. Так что я не подглядываю, а помогаю. Вот короли пошли - никакой от них благодарности. А сейчас я устала - я же не железная…"
"- Конечно, нет. Ты - хрустальная. Хрустальная ты. Устала - отдыхай. Я-то тут при чём?"
"- Очень даже при чём. Я не меньше Вашего заинтересована разобраться, что происходит в Соргоне. А Вы скоро так перемешаете свои воспоминания с памятью Фирсоффа, что никогда Вам не отыскать того, что ищете".
"- И что ты предлагаешь?"
"- Я уже сказала - понять, что за человек был король Фирсофф. Не хотите все его воспоминания - хоть письма последние прочтите. Это и Вам полезно: будете знать, какими бывают соргонские короли".
Василий согласился, что это предложение Капы имеет смыл, и, скрепя сердце, через силу, взялся изучать чужие письма.
2.
"Дорогая Магда! - писал Фирсофф ночью, после бала, в письме, оставленном лейтенанту Илорину для посмертного вручения королеве, - Если ты читаешь это письмо, значит, случилось плохое, и меня больше нет. Я хочу, чтобы ты знала, как тяжело мне расставаться с тобой подобным образом и оставлять тебя без моей поддержки в эти дни бедствий. Несчастный Раттанар! Несчастный Соргон! Но к лицу ли нам, правителям, стоять в стороне от бедствий нашего королевства, думая о своей личной безопасности? Я верю, что у тебя хватит сил пережить мою гибель. Помни, что до избрания нового короля, ты - единственный законный правитель Раттанара. Будь осторожной, спокойной и мудрой. Пусть ни один из заносчивых баронов не посмеет сказать, что король Фирсофф и королева Магда не исполнили до конца свой долг перед народом Раттанара.
Твоя утрата, конечно, велика, но если я не ошибаюсь (а некоторые умения соргонских королей позволяют надеяться, что нет), то наши боги постараются смягчить нанесенный тебе удар. При первой же возможности посоветуйся с Верховной жрицей Апсалой - я обратил внимание, что вы говорили на балу, словно старые подруги. Она подтвердит тебе то, о чём я могу только догадываться. О, боги! Как хотел бы я быть уверен, что прав. Какое невероятное событие для королевских семей Соргона! Какое невероятное событие для нас с тобой!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});