дверь страшной каюты. Немного позже я пришёл в себя и объявив,
176
что командор нездоров, включил главные двигатели и направил
"Брунгильду" полным ходом прочь. Подальше от места
совершённого нами массового убийства."
П. м. П." Тайна полярного острова. глава 30 "Союзники"
Подслушанный рассказ старшего помощника Брунгильды, мягко
говоря, не мог оставить нас равнодушными.Если честно, то моё
знание английского, как говориться: " оставляло желать..." и мне
удалось понять лишь самую суть ужасной трагедии происшедшей
в Северном море. Оба моих компаньона, особенно Верманд Вард
(в отличии от меня) восприняли рассказ Штинкера более остро,
потому-как для них открылись все страшные подробности и
нюансы катастрофы, происшедшей с норвежской морской
платформой "Алекс".
Что касается Бронислава Устиновича - нашего судового полиглота
и эрудита, то его штудирование классиков английской литературы
не пропало втуне. Боцман хоть и говорил языком Шекспира и
Байрона близким,разве что какому-нибудь профессору
Гарвардского университета кафедры английской литературы, но
как не странно, понимать стал разговорную английскую речь во
всех её тонкостях и красках. Позже мы не раз с ним возвращались
к услышанному в "Тайной Комнате Большого Брата" и он открыл
мне множество, ускользнувших тогда от меня деталей.
Верманд и Устиныч после невольно возникшей паузы,вызванной
впечатлением от услышанного, обменялись короткими репликами
по немецки, явно используя германскую ненормативную лексику.
Верманд кивнул головой в направлении моих спящих товарищей и
сказал: "Им здесь не место, слишком опасно. На вашем траулере,
177
пока вы не отшвартовались от причала будет спокойнее. Я
доставлю вас на судно и там мы решим как действовать дальше. "
Боцман не нашел, что возразить на это его предложение и мы
разбудив товарищей,стараясь не производить лишнего шума,
двинулись следом за Вардом. Наш путь по тёмному туннелю
лежал в направлении выхода на остров.
Меньше чем через час, выйдя на галичный пляж мы пошли в
направлении прибрежных скал и там, пройдя по каменистой трапе,
вышли к маленькой бухте, защищённой от прибоя естественной
каменистой грядой. В этой тихой акватории, рассчитанной на одну
персону покачивался на воде маленький рыбацкий баркас с
небольшой надстройкой. Таких рыбачков в Норвегии тогда
насчитывалось более десяти тысяч и все вместе они образовывали
один из самых больших по тоннажу промысловых флотов мира.
По словам того же Варда, только в фюльке( провинция по
норвежски) Тромс насчитывалось около полутора тысяч подобных
малышей. Для хождения и промысла в открытом море на
подобном корытце, да ещё с риском быть прихваченным нередким
в этих местах северным штормом, нужно было быть поистине
прирождённым моряком и рыбаком с хваткой морского волка
(частенько и волчицы). Таких отважных моряков суровая
красавица Норвегия ещё со времён викингов всегда рожала и
растила исправно.
Вард с нашей помощью спустил на воду сохнущую на берегу
лодку и мы в два приёма погрузились на баркас, забираясь на
борт,просто подтягиваясь на руках. Я несколько
переусердствовал,изображая Тарзана и в очередной раз
продемонстрировал чудеса "паганельской" ловкости. Лихость с
которой мне удалось закинуть на борт ногу стоила мне
целостности штанов. Старине Паганелю удалось в который раз
повеселить своих друзей. На этот раз треском рвущихся швов и
нежной синевой семейных трусов, радостно выглянувших на свет
божий.
Завибрировал корпус баркаса, загудел набирая обороты его
дизельный движок. Вард поднял якорь с помощью небольшой
лебёдки, которая использовалась и для выборки рыболовных сетей
и "Эидис" (так назывался баркас) , обогнув каменистый пирс,
178
вышел в Норвежское море. Как пояснил Верманд, Эидис это
женское имя и по норвежски означает богиня острова. Наша
морская дорога проходила вдоль берега, огибая скалистый мыс.
Вард, разумеется наизусть, без всякой карты, знал все отмели и
подводные препятствия, включая скалы и затонувшие у
Медвежьего корабли. Баркас двигался в непривычной для нас
близости от огромных, нависающих над нашими головами серых и
коричневых скал. Множество гагар и чаек, носились в пасмурном
небе тревожно крича и предупреждая друг друга о появлении
шумного, источающего гарь пришельца, вторгшегося в их мир.
Через час небольшим мы приблизились к уже знакомым нам
отвесным, высоким скалам, покрытым буро-зелёным лишайником.
Это они, словно легендарные Сцилла и Харибда сторожили вход в
уже несколько освоенный нами тайный фьорд. Для капитана
нашей "Эидис" на острове и в окрестностях не было неизученных
мест и Вард даже не снижал ход до малого, как это приходилось
делать нашему "Жуковску" на пару со сторожевиком "Сенье".
Покрутившись по по изгибам шхеры рыбачок вышел прямиком к
нашему уже почти родному Медвежьему крылу.
Высыпавший на палубу "Жуковска" экипаж встретил наше
явление радостным шумом, словно население острова Итака,
своего царя Одиссея и его спутников,после душераздирающих
приключений вернувшихся наконец с Троянской войны. Триумф
хитроумного Уллиса не задумываясь принял на себя наш славный
боцман. Он достойно, со сдержанной улыбкой принимал
дружеские похлопывания по плечам и тёплые приветствия.
Создавалось впечатление, что герой отсутствовал на родном борту
по меньшей мере несколько месяцев и его уже не чаяли увидеть
живым. Вперёд вышел капитан Владлен Георгиевич и ухмыляясь в
бороду не без сарказма заметил: "Ну что, жив товарищ Сухов и
баркас привёл? А это кто - Верещагин? , кивнул он в сторону
Верманда. Таможня даёт добро ? " Владлен, игнорируя
предложенную авансцену по мотивам произведений Гомера, явно
обыгрывал сюжет всенародно любимого "Белого солнца пустыни."
И то сказать, у старого моряка был верный глаз - Верманд Вард и
вправду чем-то походил на замечательного русского актёра
Луспекаева в роли таможенника Верещагина. Даже баркас был к
месту этой капитанской шутке.
179
Боцман усмехнулся в ответ, оценив начальственный юмор:
"Знакомься,Владлен Георгиевич. Верманд Вард, норвежский
рыбак, знаток местных тайных гротов и наш благоприобретённый
союзник." Капитан протянул норвежцу руку и они обменялись
рукопожатием. "Союзники всегда желанные гости. Прошу ко мне в
каюту "- Владлен взмахнул рукой в сторону судовой надстройки и
все трое, словно великие державные мужи чинно проследовали в
указанную резиденцию для межгосударственной встречи.
Через два с небольшим часа вся троица спустилась по трапу
надстройки на палубу носовой части "Жуковска". Баркас "Эидис"
как раз был пришвартован к левому свободному борту нашего
малыша - траулера, который по сравнению с соседом казался
внушительным,солидным рыбацким судном. Я обратил внимание,
что боцман Бронислав Устиныч чем-то изрядно расстроен. Его
знаменитые усы, обычно аккуратно подкрученные,обиженно
топорщились, словно усы пожилого тигра от которого ушла
добыча,а следом и молодая тигрица. Вообщем ,судя по всему,
переговоры в капитанской каюте, на которые, между прочим, были
приглашены так же старший помощник Савелий Кондратьевич и
старшина Семён окончились каким то неприятным для боцмана
решением.
Как выяснилось позже, Верманд Вард изложил собравшимся свой
план о том как, по выражению норвежца: " Вывести на чистую
воду чёртов У-бот "Брунгильду" - "ДжуманУ". В активе нашей
стороны имелись такие важные доказательства как :
магнитофонные записи разговоров Люци, Кранке и старпома
Штинкера, фотоплёнка с кадрами фрагментов старой и
новой( установленной "ремонтниками", то бишь экипажем
"Брунгильды") инфраструктуры бывшей германской базы
кригсмарине. Между прочим в наше отсутствие на "Жуковске" то
же не бездействовали и Семён ( благо позволял полярный день)
ещё раз исследовал вершину Медвежьего крыла и нашёл там