продолжил вырезать фигурку.
— Доброе утро, — крикнул он. — У меня для тебя сегодня несколько сюрпризов.
— Сюрпризов? — она спряталась за камнем и прижала ладонь ко рту. — Алексиос, я не могу даже посмотреть на тебя. Ты станешь камнем. Тебе стоило уйти, когда я сказала.
— Да, я стану камнем, если ты посмотришь на меня. Я уже увидел, что эта часть мифа — правда, — он постучал ножом по ближайшему каменному солдату. — Вот доказательства. У тебя ужасное чувство в украшениях. Такого раньше не было, Медуза.
— Превращение монстра делает такое с человеком, — ответила она, посмеиваясь.
Он знал, что она не могла быть женой. Украшение дома не было в ее мыслях, а ее отец говорил, что она мусорила больше всех. Мама всегда спорила до посинения, что Медузе нужно было научиться быть лучшей женой. Лучшей хозяйкой дома. Вести себя не как деревенщина.
— Я не думаю, что дело в монстре, но если хочешь списать ужасный вкус на тело змеи, то я не против, — он заерзал.
Шорох ткани, когда он встал, заставил ее сердце биться быстрее. Что он делал? Что задумал?
— Медуза, — позвал он. — Я знаю, что ты стесняешься того, как выглядишь, но я хотел бы тебя увидеть.
— Я не могу рисковать.
— Нам обоим это нужно, любимая.
Это слово обожгло ее душу. От этого ее сердце колотилось, и она знала, что не могла ему отказать. Даже в этом облике она была женщиной, какой была раньше, под чешуей.
Она подвинулась, хвост выглянул из-за камня.
— Тебе нужно развернуться. Тогда я не превращу тебя в камень.
— Если нужно, я дам тебе уединение, — он пнул пару камешков, потом позвал. — Я стою спиной к твоему туннелю, госпожа пещер!
Даже сейчас он пытался шутить. Он вот-вот увидит жуткую Горгону, которая превращала людей в камень, и он не боялся. Но он хотел, чтобы она ощущала себя лучше, чтобы ей было спокойнее, когда он увидит ее. И он шутил из-за всего, словно это их не пугало.
Она выползла из-за камня, стараясь смотреть на землю у его ног, чтобы убедиться, что он точно развернулся. Он стоял спиной к ней, был пока что в безопасности.
Дрожа, Медуза разместилась за ним, глубоко вдохнула.
— Я не знаю, помешает ли тебе стать камнем то, что я не смотрю на тебя. Я такое еще не пробовала.
— Я видел тебя в тенях, Медуза, — он расправил плечи. — Если бы проклятие так работало, я уже был бы камнем. И я хочу рискнуть, если смогу увидеть тебя еще раз.
О, ее сердце. Оно сжалось так сильно от этих слов, она тоже хотела увидеть его. И она улыбалась ему в тенях, следила, как он двигался в новом взрослом теле.
Он тоже имел право посмотреть на то, как она повзрослела.
Тяжко вздохнув, она зажмурилась и кивнула.
— Тогда развернись, Алексиос.
Она не хотела знать, когда он развернулся, но Медузу не ждало такое. Звук его потрясенного вдоха сообщил ей, когда он увидел ее. И она знала, что он видел. Она все еще смотрела в зеркало каждый день, только чтобы понять, насколько уродлива была.
Алексиос шагнул к ней, и она ощутила жар его тела рядом со своим. Как давно она была рядом с кем-то, кроме сестер? Месяцами, пожалуй. Так близко к ней кто-то был еще до того, как она была жрицей. Может, и раньше так не было. Ее родители не обнимались. Ее брат не хотел сближаться с сестрой.
Последним ее обнимал, был к ней близко, он.
Теплые пальцы задели ее бок, где кожа встречалась с чешуей. Она выдохнула, пока он обводил ее ребра. Мозолистые пальцы спустились к ее бедру, нежно погладили чешую там.
— Такая нежная чешуя, — прошептал он. — Я думал, твоя чешуя будет куда больше.
— Я же не рыба, — она пыталась звучать бодро, но ее голос был хриплым. — У змей чешуя меньше. Плотнее прилегает к коже.
— Как кристаллы.
Это не было правдой. Она знала, что выглядела ужасно. Змеи и женщины не должны были соединяться, но из этого получились жуткие Горгоны.
Его палец скользнул по ее ребрам, по рукам, он нежно погладил ее плечо.
— У тебя и тут чешуя.
— Похоже, она всюду.
Алексиос поднял руку, и ей было больно без его тепла. Она хотела оказаться в его объятиях, но это не произойдет. Она не могла. Он не мог. Они оба знали, что у них ничего не получится. Но от этого желание не пропадало.
Тепло его прикосновения снова появилось, ладонь легла на ее щеку. Он подвинул пальцы опасно близко к змеям в ее волосах.
— Они ядовитые, как и выглядят?
— Не знаю, — она еще не проверяла змей. — Они кусали только меня. И то они меня больше не кусают.
Он убрал ладонь и рассмеялся.
— Вряд ли я дам им шанс.
Ее тело застыло. Он коснулся ее, но не убежал в панике. Не закричал, и он не боялся ее сейчас. Он все еще был Алексиосом. Он был тем же добрым мужчиной, который видел сквозь ужасную внешность.
Боги, она любила его.
Она хотела обвить руками его шею. Она хотела уткнуться лицом в его теплую шею и не отпускать.
Он был домом. С ним она ощущала себя в безопасности, и даже сейчас он видел за Горгоной Медузу. Женщину, которую она скрывала так долго, боясь, что она была слишком хрупкой, если кто-то поймет, что она не монстр.
Ее сердце расширилось в груди, снова билось. Она давно не ощущала себя человеком. И что она еще могла жить, не боясь того, что думают другие.
И хоть их будущее было туманным, она видела жизнь. Не просто скрываться в пещере, надеясь, что ее не найдут. Они могли найти отдаленный остров, куда никто не прибудет. Она не будет на него смотреть, и они смогут завязать ей глаза. Ей не нужно было видеть.
Медуза выколет себе глаза, если так сможет жить с ним. Они могли завести семью, дом. Может, дети будут не его по крови, но Алексиос был хорошим. Он мог вырастить ребенка как своего. И тогда ребенок будет благородным и хорошим.
Жизнь. Будущее. Она не ждала, что такое было возможно для нее.
Открыв рот, зажмурившись сильнее, она сказала:
— Алексиос, мне нужно кое-что тебе сказать…
Свист меча перебил ее, и все потемнело.
ГЛАВА 30
Алексиос знал, что должен был бояться ее. Она была создана пугать тех, кто мог захотеть