Артур Крокер, цифровой архив "не только регистрирует и отвечает на онлайн-запросы и новые ссылки, но и эффективно адаптирует свое будущее поведение к тем тенденциям, которые наблюдаются в сети" (2014, p. 89). И именно этот органичный и распределенный процесс адаптации, охватывающий миллиарды интернет-пользователей, ставит под сомнение вопрос о том, где и когда ведутся современные военные действия. Ведь война находится в постоянной эволюции вместе с архивом, в котором она хранится. Цифровой архив, похоже, постоянно разворачивается, адаптируется и накапливается. В этом отношении есть ощущение, что он фиксирует все. Таким образом, цифровой архив кажется глубоко прозрачным. И все же, как ни парадоксально, масштабы Интернета освещают нашу неспособность охватить и контролировать архивные материалы. Геоф Боукер (2016) отражает это напряжение:
В итоге мы оказываемся в непростой зоне между близким будущим, которое всегда не за горами - примерно через пять лет, когда у нас будут все данные, - и набором архивных практик в настоящем, которые закрепляют определенные виды невидимости: то, что мы не можем или не хотим увидеть.
Идея о том, что архивные практики увековечивают некую невидимость того, что можно и нельзя увидеть, кажется противоречащей представлениям о доступности цифрового архива и прозрачности, которую создает партисипативная война (см. Приложение). Это включает в себя очевидную демократизацию загрузки множества голосов и видео с передовой. Однако именно подавляющая оперативность и накапливающийся объем цифровых медиа не позволяют рассматривать онлайн-пространство как некую упорядоченную организацию того, что архивисты иначе понимали бы как индексированный и аннотированный архив.
В этом отношении, учитывая природу партисипативной войны, архив - это не то, что создается, хранится, упорядочивается и извлекается в традиционном смысле отношений между настоящим и прошлым, а скорее создается "на лету". Это происходит путем загрузки контента или комментирования того, что уже есть в сети. Здесь социальные медиа постоянно подпитываются от множества пользователей и реагируют на них, предлагая медиатизированную форму коллективной памяти. Этот вид материалов из открытых источников дополняется видами непрерывного наблюдения, которые обеспечивают беспилотники, что Шамайоу называет "революцией в наблюдении" (2015, p. 38). Сочетание этих исходных материалов создает лавину записанных данных, которые могут быть использованы для маркировки целей. Огромный объем данных, тем не менее, представляет собой главный вызов в нашей модели радикальной войны в борьбе за данные, внимание и контроль. ИИ потенциально может стать ключевым оружием, помогающим выявить смысл в этих данных. Однако в то же время внимание опосредовано применением ИИ для анализа и прогнозирования данных, что потенциально может привести к определению приоритетов целей, отражающих предубеждения разработчиков программного обеспечения, которые сами должны постоянно переписывать свои приложения для выявления скрытых противников.
Следствием вооруженного архива является то, что Радикальная война формируется из вечной бета-войны или войны прототипов, в которой война постоянно создается и переделывается на поле боя, в цифровых инфраструктурах и воссоздается путем выявления новых моделей из устоявшихся архивов. Скорость, с которой это должно происходить, чтобы врагам можно было противостоять с помощью новых доктрин и оружия, заставляет отдавать предпочтение экспериментам и адаптации в реальном времени, во время боя, а не в лаборатории или на тренировочной площадке. Это имеет параллели с теми, кто работает над программными приложениями в кибер- и цифровой сферах, где идея создания прототипов систем в качестве своего рода бета-версии войны имеет долгую историю.
Так, например, работа над вооруженными беспилотниками сыграла важную роль в начале последней волны бета-войн. Американская программа Predator зародилась в конце 1990-х годов и была разработана группой под названием "Большое сафари". Они представляли собой нечто вроде технологического стартапа и долгое время специализировались на адаптации традиционных самолетов ВВС для секретных и чувствительных к времени операций. Что было интересно в "Биг Сафари", так это их готовность приводить в действие работу до того, как она была полностью проверена. Как объясняет Артур Холланд Мишель, "команда называла это "80-процентным решением" (потому что иногда последние 20 процентов работы занимают больше всего времени)". По словам Брайана Радуенца, руководителя группы Predator компании Big Safari в то время, это было похоже на выпуск бета-версии программного обеспечения.
Аналогичным образом, как мы уже объясняли в последней главе, Радикальную войну можно представить как войну в состоянии вечного бета-тестирования. Наблюдение с помощью оружейного архива формирует постоянную премедиацию угрозы: непрерывное упреждение врага, который видится повсюду, помогает формировать доказательства, разведывательные данные и строить подходы к целеуказанию. В результате, как говорит Шамаю: "Архивы жизней служат основой для утверждений о том, что, отмечая закономерности и предвидя повторения, можно как предсказать будущее, так и изменить его ход, предприняв упреждающие действия" (2015, p. 45).
Ключевой технологией для достижения этой цели является Wide-Area Motion Imagery, или WAMI, которая представляет собой значительное усовершенствование по сравнению с узкими полями обзора традиционных видеокамер, которые должны были быть направлены на предполагаемую цель. Вдохновленная фильмом "Враг государства" , WAMI способна снимать целые города сверху, наблюдать и записывать большие территории, чтобы идентифицировать и отслеживать сотни людей и транспортных средств, перемещающихся в режиме реального времени даже на площади более 100 кв. км. Несколько видеоканалов могут просматриваться разными операторами из обширного поля зрения камеры, включая отправку автоматических оповещений, если что-то или кто-то интересующий перемещается в определенном районе. В то же время технология позволяет продолжать запись всей области обзора, даже при увеличении масштаба отдельного участка. Таким образом, "близкое будущее, которое всегда не за горами - примерно через пять лет, когда у нас будут все данные" (цитата из книги Боукера), возможно, уже наступило. WAMI - это не что иное, как машина тотальной памяти, всевидящее око, которое в терминах Мишеля можно назвать всевидящим архивом.
Таким образом, возникает новый вид чистой войны - заимствуя слова Вирилио, - в которой само время задерживается, а архив становится оружием, снова и снова. Джон Марион, например, описывает это новое архивное расширенное настоящее войны:
[Помимо мониторинга в режиме реального времени, система WAMI действует как машина времени. Большинство конфигураций системы записывают, маркируют и архивируют все изображения, собранные за время их нахождения в воздухе (часы, дни или недели). Затем пользователи могут "отмотать время назад" и провести криминалистический анализ значимых событий за длительный период, при этом отслеживая текущую деятельность в режиме реального времени. Этот метод позволяет выявить значительные связи между людьми, транспортными средствами и местами, которые в противном случае могли бы остаться незамеченными.
Зеркально отражая возможности, открытые WAMI, устройство для регистрации жизни под названием "Narrative" обещает использовать аналогичный подход к вашей памяти. Цель - связать вашу коллекцию фотографий с ключевыми воспоминаниями, позволяя упорядочить, найти, восстановить и заново пережить пережитое. "Переживите свою жизнь так, как вы ее