гостеприимно повела рукой.
Суть приглашения не оставляла сомнений, но герцог тут же насторожился, неуверенный в своем статусе здесь, среди коварных повстанцев, а также не желая невольно выдать себя в постели – романтические отношения делают людей беззащитными. Он так и не мог забыть Джессику, но в то же время не мог допустить, чтобы Викка что-то заподозрила.
– Я не уверен, что это благоразумно, хотя мне и…
Викка сжала его ладонь:
– Вы соратник моего отца и Якссона Ару. Разумеется, вы знаете, что иногда приходится рисковать ради чести!
Удержавшись от дальнейших возражений и надеясь, что ему не придется вести себя обидно и грубо, он прошел за Виккой в большую комнату. Но девушка повела его не к кровати, а к длинному узкому столу. Полированная деревянная поверхность была покрыта орнаментами и атрибутикой Дома Лондинов.
– Это станет незабываемым впечатлением, – произнесла Викка, открывая узкий нижний ящик. – Смотрите, из свежих запасов, только что доставлено с Каладана. Вам должно понравиться. Нам будет очень спокойно и тепло вместе. Почти интимная близость, только без прикосновений. – Ее лицо порозовело от предвкушения.
Она вытащила остатки своих запасов – две тугие бурые скрутки, любовно разложенные на серебряном подносике. Они напоминали согнутые мумифицированные пальцы.
Папоротник барра.
Лето отпрянул, отступив на два шага. Ему потребовалось мгновение, чтобы подобрать слова после возмущенного вздоха:
– Это же айлар!
Викка рассмеялась:
– Так и есть! Наркотик с Каладана. Мой отец оставляет небольшое количество для личного употребления из своих крупных партий, хотя это первая свежая поставка за некоторое время. – Она поцокала языком, не замечая, как побледнел Лето. – Отец не позволял мне рисковать, когда случилось много неожиданных смертей от предыдущего сорта. Его глубоко потрясла гибель сына лорда Атикка от передозировки.
– Сын Атикка… – Голос Лето превратился почти в шепот. – Атикк обвинил в этом меня, вызвав на кровавый поединок!
– И вы разобрались с этим мастерски. – Викка улыбнулась, взяв коричневую самокрутку и повертев ее между пальцами. – Когда я узнала, что вашего врага тайно отравили в его покоях, то поняла, что герцог Каладанский способен на гораздо большее, чем я ожидала.
– Я не имею никакого отношения ни к этому, ни к смерти его сына! Айлар – мерзость, и ваш отец торгует им?!
– Эта разновидность папоротника совершенно безопасна. Он выращен на новых плантациях и полностью протестирован. – Викки резко хохотнула: – И разумеется, вам все это прекрасно известно, Лето! Вы наверняка знаете о дистрибьюторской сети моего отца. Полагаю, даже активно в этом участвуете.
Лето отступил еще на шаг от стола.
– Я сжег все плантации барры, уничтожил все производства!
Викка непонимающе захлопала глазами:
– Однако новые партии поступают. Союз Благородных получает значительные средства от продажи айлара, тем самым финансируя многие важные дела.
Голос Лето стал резок, как взмахи боевого топора:
– Этот наркотик запятнал мою репутацию, послужил причиной гибели сотен, если не тысяч, граждан Каладана – не говоря уже об остальных жертвах по всей Империи! – Он зашагал прочь из ее покоев.
Удивленная Викка крикнула вслед:
– Подождите! Я думала, отец пригласил вас, чтобы обсудить дела – это жизненно важно для будущего Союза Благородных! Иначе зачем вы вообще здесь?
Стоя в коридоре, герцог бросил в ответ, отчетливо проговаривая каждое слово:
– Я не желаю в этом участвовать.
Чувствуя себя глупцом, не замечавшим очевидного, Лето вернулся в свои покои. Там быстро собрал дорожные принадлежности и, не попрощавшись, покинул поместье, а затем самостоятельно отправился в космопорт Куарте.
Викка наверняка расскажет отцу о случившемся, а Лето был не в настроении объясняться с лордом Лондином, если тот бросится за ним в попытках загладить вину.
Ему нужно поскорее улететь и вернуться на Каладан, хотя бы для того, чтобы перевести дух, встретиться с Полом и обсудить дальнейшие шаги с ближайшими советниками – самыми доверенными лицами.
Каладанский наркотик вернулся на рынок, несмотря на все их усилия! Сафир Хават уже разоблачил некоторые схемы распространения и арестовал местного толкача недалеко от рыбных промыслов. Очевидно, воскресший рынок айлара гораздо масштабнее, чем Лето мог себе представить. И это используется для финансирования террористических актов Якссона Ару!
Теперь еще сильнее, чем прежде, герцог Лето преисполнился решимости подавить восстание и наказать всех, кто с ним связан… даже если это означает конец для Раджива и Викки Лондинов.
Правосудие вершится путем назначения преступнику соответствующего сурового наказания. Справедливость же достигается путем верного определения таких преступников.
Император Фондил III. Летописи Имперского права
Барону не нравился старый город Арракин с его древними постройками и изжившей себя инфраструктурой, пылью и ветхостью, что так отличало его от современного Карфага. Однако именно в Арракине граф Фенринг содержал свою резиденцию – массивное и показное нагромождение излишне легкомысленных архитектурных форм. Фенринг был человеком с Кайтэйна, привыкшим блистать при дворе, и его присутствие казалось неуместным в этой пыльной дыре.
Тем не менее, барон отправился в прежнюю столицу, чтобы поговорить с Фенрингом с глазу на глаз. Он облачился в дорогую одежду, повесил цепочку на толстую шею, пальцы унизал кольцами, будто собирался на прием в Императорский дворец. Ради достижения главной цели стоило слегка потрудиться над внешним видом – это помогло бы графу настроиться на должный лад.
Если не считать водителя и повседневной охраны, барон путешествовал в одиночестве. Он решил не приглашать с собой ни Питера де Врие, который часто раздражал людей, ни Раббана, который вечно лез не в свое дело. Вероятно, на этих переговорах его доверенным лицом мог бы стать Фейд-Раут, но младший племянник по-прежнему оставался на Гайеди Прим.
Прислуга и телохранители Фенринга провели барона через герметичные двери. Леди Марго встретила его в приемной, улыбаясь, словно хозяйка эксклюзивного банкета.
– Мы с мужем очень рады вам, барон Харконнен. Всегда приятно находиться в вашем обществе.
Как же ловко она умела лгать!
Марго Фенринг росла, воспитывалась и обучалась в Бинэ Гессерит. Ее светлые волосы и голубые глаза представляли собой пример физического совершенства, отвечающего высоким общественным стандартам женской красоты. Ее давний брак и явная эмоциональная связь с изворотливым Фенрингом всегда оставались загадкой. Если они на самом деле и не любили друг друга, то, безусловно, отменно играли свои роли.
– О да, леди Фенринг, нам следовало бы встречаться почаще! – ответил барон. – Но, боюсь, это не светский визит. У меня есть интересные и важные сведения для вашего мужа. Нам следует пообщаться с ним в приватной обстановке.
– Приватность – штука субъективная, мой дорогой барон, не так ли, ммм? – Граф Фенринг появился из