окончание зимы. Поэтому мне пришла в голову идея украсить его как рождественскую елку. Мне захотелось поделиться его теплом с людьми, в жизни которых наступила суровая зима. Мысль о том, что даже у горького кофе есть свой вкус, придает мне мужества встретить новый год.
На губах Су Хёка расплылась улыбка. Когда Су Хёк коротко прикоснулся своей кофейной чашечкой айсвайна к чашечке Ю Чжин, звук вышел ясным и чистым, словно звякнули льдинки. Ю Чжин посмотрела Су Хёку в глаза и тихо улыбнулась:
– Счастливого Рождества.
– Счастливого Рождества.
Пока Ю Чжин и Су Хёк сидели на скамейке и разговаривали, в «Книжную кухню» пришли бродячие кошки. Они расхаживали по саду как хозяева. Небо перестало осыпать землю снегом, и сквозь темные тучи проглядывала полная луна. Со сливового дерева свисали капсулы времени, наполненные рассказами о людских желаниях, волнениях, сожалениях и горестях, а шары сияли, как звезды. Кисло-сладкий запах лимонного пирога обнимал «Книжную кухню», словно облако.
Эпилог 1
Пока льется звездный свет
Гавайские острова ослепляли буйством красок, а палящие солнечные лучи напоминали свет софитов, направленных на окруженного неистовствующими фанатами айдола. Идеально голубое небо, пушистые облака – белые, как постельное белье в отеле, – высокие пальмы, лишенные пафоса рестораны… Гавайи не нуждались в фильтрах для фотографий. Да Ин словно попала в крошечный личный рай, расположенный на краю земли.
Впрочем, ее времяпрепровождение скорее подошло бы пожилой женщине, чем популярной певице. Больше всего Да Ин нравились гавайские ночи. Сквозь неплотно закрытую дверь донесся шум волн. Стоило настежь распахнуть ее, как в комнату ворвался соленый ветер. Выйдя на террасу, Да Ин стянула в хвост разметавшиеся волосы. Сумерки уже сменились ночью, и звезды скрылись за плотным полотном туч. Около одиннадцати луна выглянула из-за них, показав свой бледный лик, а потом снова стыдливо спряталась.
Да Ин посмотрела на берег, который снова и снова омывала пена морского прибоя, и задумчиво покрутила в пальцах ручку. Эмоции накатывали на нее одна за другой; казалось, она сидит в каноэ, скользящем по бурной реке с порогами. Сердце тихо твердило, что ему нужно больше времени, но разум возражал, что откладывать вечно нельзя. Вспомнив ночное небо над «Книжной кухней», Да Ин подняла взгляд. Сейчас звезд не было видно, но Да Ин знала, что они там, за тучами. Она вздохнула, прислушалась к себе и снова взялась за ручку. Ветерок мягко обдувал лицо. Казалось, ручка стала нитью, соединившей ее с бабушкой.
«Бабушка, сейчас я на Гавайях. Царит ночь, и я слышу море. Шелест волн напоминает шум ветра. Когда ветер дул у подножия гор в Соян-ри, деревья качали листьями, издавая похожий звук. Солнце сияло, отражаясь в зеленоватых водах озера, блестели листья…
Когда я приезжала к тебе, мне нравилось засыпать на террасе под шелест ветра. Проснувшись, я видела, как ты чистишь фасоль или чеснок. Иногда я наблюдала за тем, как ветер играет в листве. Заметив, что я проснулась, ты улыбалась.
Я чувствую облегчение, когда слышу шум волн. Пока я слышу шум волн, мне не страшна бессонница. Шум волн, похожий на шелест ветра, напоминает мне о тебе, бабушка.
Недавно я побывала в Соян-ри – впервые с тех пор, как тебя не стало. Твои ханок давно продали, а сарайчик, в котором я любила играть, исчез. На месте твоего дома появилось современное здание.
Но ветер… ветер остался прежним. Стоило ему коснуться кожи, как я снова почувствовала твое прикосновение. Снова увидела твою улыбку. Хурма, росшая у тебя в саду, осталась нетронутой. Мне вспомнилось, как ты сушила плоды хурмы на веревке и как я упала, взбираясь на дерево…
Той ночью я смотрела на небо, и мне казалось, будто прошлое смотрит на меня в ответ. Казалось, будто я плыву по безграничным волнам Вселенной, слушая голос далеких звезд. Твой голос, бабушка. Ты шептала, что счастлива из-за того, что у меня осталось столько драгоценных воспоминаний, и что будешь любить меня даже тогда, когда луна и солнце сменятся на небосводе десятки сотен раз…
Мне было страшно прощаться с тобой, бабушка. Мне не хотелось мириться с тем, что тебя больше нет. Меня пугала пустота, зияющая в моем сердце. Но потом я вернулась в Соян-ри и поняла, что ты никогда меня не оставляла. Каждый уголок напоминал мне о тебе: шумевший, словно рокочущее море, ветер, ласковое солнце… В Соян-ри время словно остановилось, и там я могу снова и снова возвращаться в прошлое.
Несмотря на это, в Соян-ри есть место будущему. Сарайчик превратился в небольшой кофейный киоск; старый фундамент стал основанием для чего-то нового. Тепло «Книжной кухни» утешит и подбодрит людей, которые туда приедут. Лежа на террасе, я смотрела на ночное небо и думала, что ты, бабушка, стала звездным светом и теперь будешь сиять над Соян-ри вечно. Книги, расставленные на полках «Книжной кухни», проведут людей в мир историй, а звучащие там песни помогут им обрести свободу.
Сегодня я сочинила для тебя песню. В ней нет слов или каких-то сложных элементов, и она совсем не похожа на мои предыдущие песни. Она больше похожа на звук ветра, дующего у подножия гор в Соян-ри. Или на шелест волн на Гавайях, которые я хотела бы послушать вместе с тобой, бабушка. А может, эта мелодия похожа на звездный свет, заливающий ночное небо. Бабушка, я надеюсь, что однажды ты услышишь мою песню, ведь, сочиняя ее, я молилась о том, чтобы ее услышали в каждом уголке Вселенной.
Бабушка, я тебя люблю.
Твоя внучка Да Ин».
Словно в ответ послышался шелест волн, ласкающих песчаный берег. Да Ин не плакала – этой ночью ее окутывало спокойствие и счастье, в котором не было места слезам. Да Ин еще раз прослушала демоверсию фортепианной партии и задремала. Было так тепло, словно она спала у бабушки на коленях.
Эпилог 2
Год спустя. Наши дни
Автоматические стеклянные двери раздвинулись, открывая взгляду огромный серый вестибюль с потолками высотой метров десять. Контраст между низким столиком у окна и высокими потолками подчеркивал ощущение простора.
Ю Чжин неосознанно сжала руку на ремешке сумки. Позади раздался гудок клаксона, тонущий в шуме машин. Оглянувшись, Ю Чжин обвела взглядом красивые здания Тегеран-ро, улицы в районе Каннам. Потом посмотрела прямо перед собой, глубоко вдохнула и вошла в вестибюль.
– А вот и ты, Ю Чжин! Ты постаралась на славу, – сказал сонбэ, вставая из-за столика.
Сидевший рядом с ним