Читать интересную книгу Новый Мир ( № 12 2010) - Новый Мир Новый Мир

Витя сбивается, садится на подоконник и плачет.

Т р е т ь я д е в о ч к а. “Быть знаменитым некрасиво. / Не это подымает ввысь. / Не надо заводить архива, / Над рукописями трястись. / Цель творчества — самоотдача, / А не шумиха, не успех. / Позорно, ничего не знача, / Быть притчей на устах у всех. / Но надо жить без самозванства, / Так жить, чтобы в конце концов / Привлечь к себе любовь пространства, / Услышать будущего зов”. (И так далее, дети сбивчиво, с трудом, с неверными смысловыми ударениями читают наиболее сложную, раннюю лирику Пастернака.)

Входит К а т я.

К а т я. “Я клавишей стаю кормил с руки / Под хлопанье крыльев, плеск и клекот. / Я вытянул руки, я встал на носки, / Рукав завернулся, ночь терлась о локоть. / И было темно. И это был пруд / И волны. —

И птиц из породы люблю вас, / Казалось, скорей умертвят, чем умрут / Крикливые, черные, крепкие клювы. / И это был пруд. И было темно. / Пылали кубышки с полуночным дегтем. / И было волною обглодано дно / У лодки. И грызлися птицы у локтя. / И ночь полоскалась в гортанях запруд, / Казалось, покамест птенец не накормлен, / И самки скорей умертвят, чем умрут / Рулады в крикливом, искривленном горле”.

Подходит П с и х о л о г. Смотрит. Уходит в угол и садится.

Экзамен. Катя зубрит, бубнит, ходит из угла в угол.

К а т я. “Борис Леонидович Пастернак, тысяча восемьсот девяностый, тысяча девятьсот шестидесятый. Сын своей родины и своего времени, последний великий поэт России. Гениальный художник, вся жизнь которого ушла на борьбу с окружающей пошлостью за свободно играющий человеческий талант. В нём одном (после смерти Блока) наблюдалась та соразмерность дарования и творчества с жизнью поэта, которая, собственно, и составляет отличительный признак истинно великого художника”. (Садится.) Короче, тут одна бабка кормит голубей, какой-то дрянью... У них понос от этого... А тут ветер, штормовое предупреждение. Мы вышли на балкон покурить, стоим, такие, а тут эти голуби... Вообще кошмар... Прямо с ног до головы, все... Говорят, это к деньгам... Снежанку особенно жалко, мы ведь ей платье шили на выпускной, она надела, примерить чтобы, и как раз на балкон вышли покурить... а тут голуби... (Зубрит.) “ И ночь полоскалась в гортанях запруд, / Казалось, покамест птенец не накормлен, / И самки скорей умертвят, чем умрут / Рулады в крикливом, искривленном горле”. Короче, платье мы потом всё равно отстирали. Ничего даже заметно не было. Такое красивое. Ну, выпускное платье... Потому что купить каждый дурак может, и будешь одинаковая, да и денег нет покупать, у неё папа — майор в военной части... Это Рамиль всегда хвастается, какие они богатые, холодильник новый купили, и ещё отмечали сидели... А Снежанка, она, короче, это платье надела... Оно очень красивое... Только она ЕГЭ не сдала. Она нарочно литературу выбрала, думала — это легкотня. И, короче... Она лоханулась на ПАС! ТЕР! НА! КЕ!!! Я даже не знаю, что это значит, но всё равно страшно. И ей сказали — у тебя плохое ЕГЭ!!! Это же вообще как у тебя СПИД!!! Короче, она пришла домой, надела выпускное платье и повесилась...

В и т я. Телевидение потом приезжало. НТВ. Хроника происшествий...

К а т я. А вот в одной школе случай был... Один пацан после ЕГЭ вообще... Вот его мама спрашивает: типа, Коля, ты что будешь на ужин — макароны с котлетками или тефтельки с рисом? А он такой: вариант “В”.

А какой “В”, если только “А” и “Б”, в смысле, макароны или рис. Мама ему объясняет, а он своё: вариант “В”. С ума сошёл, короче... Лечился долго потом...

В и т я. А ещё в другой школе пацан, вообще отличник, готовился, как сумасшедший, пришёл на ЕГЭ, как вынет из кармана автомат Калашников, как пойдёт из него — та-та-та-та-та... И когда его забирала группа захвата, он кричал младшеклассникам: “Отомстите за нас!!! Вы маленькие, вам ничего не будет!..”

К а т я. Правда, мой папа говорит, что эти истории — просто фольклор, устное народное творчество.

В и т я. Ага, народное творчество... В той школе до сих пор дырки от пуль по всем стенам... И кишки с люстр свисают...

К а т я (зубрит). “Где, как обугленные груши, / С деревьев тысячи грачей / Сорвутся в лужи и обрушат / Сухую грусть на дно очей. / Под ней проталины чернеют, / И ветер криками изрыт, / И чем случайней, тем вернее / Слагаются стихи навзрыд”. (Пытается зазубрить критику.) “В стихах Пастернака всегда ощущаешь не наигранный, а глубоко естественный, даже стихийный лирический напор, порывистость, динамичность. Строки его стихов, по выражению Виктора Шкловского, „рвутся и не могут улечься, как стальные прутья, набегают друг на друга, как вагоны внезапно заторможенного поезда””. Мы тут живём. Я живу круглый год на даче, потому что у меня аллергический бронхит и в Москве мне вредно.

В и т я. А Снежанка — моя сестра, Лейла, Костик, Рамиль живут в

военном городке неподалёку. Мы учимся в школе при военном городке.

Я в седьмом классе.

К а т я. У меня, например, никого нет. Ни старших братьев и сестёр, ни младших. А у них у всех есть, старшие...

В и т я. И им всем предстоит ЕГЭ.

К а т я. Вот у Вити — Снежанка старшая сестра …(Пауза, девочка имеет в виду, что Снежанка повесилась, но вслух не говорит.) И нам всем тоже ЕГЭ предстоит...

В и т я. А оно знаете какое страшное... Там Пастернак…

К а т я (пытается вызубрить то стихи, то критику). Мело-мело по всей земле, во все пределы… / Во все пределы… Тьфу, блин, бляха… “У стихов Пастернака есть свойство западать в душу, затериваясь где-то в уголках памяти, восхищая и радуя…”

В и т я. У нас шлагбаум такой, чтобы в посёлок проехать. И дядьки разные, по очереди дежурят. И Владимир Павлович тоже вдруг! Он раньше ОБЖ преподавал. Рукопашный бой, сапёрная лопатка, правила дорожного движения... Приёмчики показывал всякие... Единственный нормальный во всей школе. Из взрослых. Нас однажды оставили дежурить по школе, весь третий этаж убирать вообще. Владимир Павлович помогал. Зеркало в учительской он разбил случайно. А на стол залез, чтобы нас повеселить... Было очень плохое настроение. Пастернака задали потому что... И Владимира Павловича тогда из школы выгнали. У него болезнь ещё нашли, головную, с войны, в голове болезнь, при такой болезни нельзя с детьми работать... Он теперь в нашей будке, у шлагбаума. Он добрый, у него ёжик и кот. Он говорит, смотрю на вас и вижу — не так я жизнь прожил... Он истории интересные рассказывает... Он на разных войнах воевал... “Эх, ребятишки, слышали бы вы, как трещит человек, когда его распарывают ножом отсюда и вот посюда... Зовите меня просто дядя Володя”. — “Дядя Володя, вы читали Пастернака?” А он говорит: “Да расстреляли бы его тогда, и дело с концом”. Ага, с концом. Ещё больше бы задавали. Наизусть... С расстрелянными ещё хуже лезут, всегда наизусть учить заставляют. Про жирафа этот, как его... Вообще... Снежанка всё жаловалась...

К а т я. Дядя Володя вообще в ужасе. Бензин дорожает. Непонятно, что делать. Зарезать кого? (Зубрит дальше.) “Поэт прошёл сложный путь от мучительных поисков формы философских стихов начала двадцатого века до прекрасной простоты лирики конца пятидесятых”. (Зубрит стихи.) “ Мело-мело по всей земле, во все пределы…” Во все пределы… Вот блин, а? Нет, это ужас... Родители такие: “Уж по литературе-то ниже четвёрки иметь просто неприлично...” Хороши вообще. Родили, даже не извинились... А я теперь мучайся, живи, ЕГЭ сдавай...

В и т я. А тебя зачем родили?

К а т я. Как — зачем?

В и т я. Ну вот меня — чтобы квартиру получить. Ещё радовались очень, что мальчик. Получается, что мы со Снежанкой разнополые, больше жилплощади положено. А всё равно какие-то лишние метры обнаружились, не дали ничего. Теперь вообще...

К а т я. Нет, меня без метров вроде. Просто... Положено ведь, чтобы дети. У всех есть, кто женится...

В и т я. Ну да...

К а т я. Вот хорошо быть Алишером! Он таджик! Повезло родиться. Ему никакой Пастернак не страшен. Кирпичи на тачке возит, помогает своим. Валентина Ивановна такая, с четвёртой дачи: “Почему ваш мальчик не учится? Ему двенадцать лет! Это эксплуатация детского труда! Я сообщу в органы опеки!” Да глохни ты, жаба, он не гражданин России, что ему всякие там органы... Своим помогает, деньги зарабатывает, его дачники жалеют, что он маленький, угощают...

В и т я. Я ему свой старый велик отдал.

К а т я. Для таджика велик — вообще... Вынос мозга...