Молодой колоколенкой
Ты любуешься – в воздухе.
Голосок у ней тоненький,
В ясном куполе – звездочки.
Куполок твой золотенький,
Ясны звезды – под лобиком.
Голосочек твой тоненький,
Ты сама колоколенка.
Октябрь 1918
“Любовь! Любовь! Куда ушла ты…”
Любовь! Любовь! Куда ушла ты?
– Оставила свой дом богатый,
Надела воинские латы.
– Я стала Голосом и Гневом,
Я стала Орлеанской Девой.
10 октября 1918
“Осень. Деревья в аллее – как воины…”
Осень. Деревья в аллее – как воины.
Каждое дерево пахнет по-своему.
Войско Господне.
14 октября 1918
“Ты персияночка – луна, а месяц – турок…”
Ты персияночка – луна, а месяц – турок,
Ты полоняночка, луна, а он – наездник,
Ты нарумянена, луна, а он, поджарый,
Отроду желт, как Знание и Знать.
Друг! Буду Вам верна, доколе светят:
Персидская луна – турецкий месяц.
14 октября 1918
“Утро. Надо чистить чаши…”
Утро. Надо чистить чаши,
Надо розы поливать.
Полдень. Смуглую маслину
Держат кончики перстов.
Колокол звонит. Четыре.
Голос. Ангельская весть.
Розы политы вторично.
Звон. Вечерняя заря.
Ночь. Чугунная решетка.
Битва голосов и крыл.
15 октября 1918
“А всему предпочла…”
А всему предпочла
Нежный воздух садовый.
В монастырском саду,
Где монашки и вдовы,
– И монашка, и мать —
В добровольной опале,
Познаю благодать
Тишины и печали.
Благодать ремесла,
Прелесть твердой основы
– Посему предпочла
Нежный воздух садовый.
В неизвестном году
Ляжет строго и прямо
В монастырском саду —
Многих рыцарей – Дама,
Что казне короля
И глазам Казановы —
Что всему предпочла
Нежный воздух садовый!
15 октября 1918
“Дочери катят серсо…”
Дочери катят серсо,
Матери катят – сердца.
И по дороге столбом
Пыль от сердец и серсо.
15 октября 1918
“Не смущаю, не пою…”
Не смущаю, не пою
Женскою отравою.
Руку верную даю —
Пишущую, правую.
Той, которою крещу
На ночь – ненаглядную
Той, которою пишу
То, что Богом задано.
Левая – она дерзка,
Льстивая, лукавая.
Вот тебе моя рука —
Праведная, правая!
23 октября 1918
“Героизму пристало стынуть…”
Героизму пристало стынуть.
Холод статен, как я сама.
Здравствуй, – белая-свет-пустыня,
Героическая зима!
Белый всадник – мой друг любимый,
Нынче жизнь моя – лбом в снегу.
В первый раз воспеваю зиму
В восемнадцатом сем году.
23 октября 1918
“Бури-вьюги, вихри-ветры вас взлелеяли…”
Бури-вьюги, вихри-ветры вас взлелеяли,
А останетесь вы в песне – белы-лебеди!
Знамя, шитое крестами, в саван выцвело.
А и будет ваша память – белы-рыцари.
И никто из вас, сынки! – не воротится.
А ведет ваши полки – Богородица!
25 октября 1918
“Я берег покидал туманный Альбиона...”
Я берег покидал туманный Альбиона...
Батюшков.
“Я берег покидал туманный Альбиона”...
Божественная высь! – Божественная грусть!
Я вижу тусклых вод взволнованное лоно
И тусклый небосвод, знакомый наизусть.
И, прислоненного к вольнолюбивой мачте,
Укутанного в плащ – прекрасного, как сон —
Я вижу юношу. – О плачьте, девы, плачьте!
Плачь, мужественность! – Плачь, туманный Альбион!
Свершилось! – Он один меж небом и водою!
Вот школа для тебя, о, ненавистник школ!
И в роковую грудь, пронзенную звездою,
Царь роковых ветров врывается – Эол.
А рокот тусклых вод слагается в балладу
О том, как он погиб, звездою заклеймен...
Плачь, Юность! – Плачь, Любовь! – Плачь, Мир! —
Рыдай, Эллада!
Плачь, крошка Ада! – Плачь, туманный Альбион!
30 октября 1918
“Сладко вдвоем – на одном коне…”
Сладко вдвоем – на одном коне,
В том же челне – на одной волне,
Сладко вдвоем – от одной краюшки —
Слаще всего – на одной подушке.
1 ноября 1918
“Поступь легкая моя…”
Поступь легкая моя,
– Чистой совести примета —
Поступь легкая моя,
Песня звонкая моя —
Бог меня одну поставил
Посреди большого света.
– Ты не женщина, а птица,
Посему – летай и пой.
1 ноября 1918
“На плече моем на правом…”
На плече моем на правом
Примостился голубь-утро,
На плече моем на левом
Примостился филин-ночь.
Прохожу, как царь казанский.
И чего душе бояться —
Раз враги соединились,
Чтоб вдвоем меня хранить!
2 ноября 1918
“Чтобы помнил не часочек, не годок…”
Чтобы помнил не часочек, не годок —
Подарю тебе, дружочек, гребешок.
Чтобы помнили подружек мил-дружки —
Есть на свете золотые гребешки.
Чтоб дружочку не пилось без меня —
Гребень, гребень мой, расческа моя!
Нет на свете той расчески чудней:
Струны– зубья у расчески моей!
Чуть притронешься – пойдет трескотня
Про меня одну, да все про меня.
Чтоб дружочку не спалось без меня —
Гребень, гребень мой, расческа моя!
Чтобы чудился в жару и в поту
От меня ему вершочек – с версту,
Чтоб ко мне ему все версты – с вершок,
Есть на свете золотой гребешок.
Чтоб дружочку не жилось без меня —
Семиструнная расческа моя!
2 ноября 1918
“Кружка, хлеба краюшка…”
Кружка, хлеба краюшка
Да малинка в лукошке,
Эх, – да месяц в окошке, —
Вот и вся нам пирушка!
А мальчишку – погреться —
Подарите в придачу —
Я тогда и без хлебца
Никогда не заплачу!
2 ноября 1918
“Развела тебе в стакане…”
Развела тебе в стакане
Горстку жженых волос.
Чтоб не елось, чтоб не пелось,
Не пилось, не спалось.
Чтобы младость – не в радость,
Чтобы сахар – не в сладость,
Чтоб не ладил в тьме ночной
С молодой женой.
Как власы мои златые
Стали серой золой,
Так года твои младые
Станут белой зимой.
Чтоб ослеп-оглох,
Чтоб иссох, как мох,
Чтоб ушел, как вздох.
3 ноября 1918
Але
Есть у тебя еще отец и мать,
А все же ты – Христова сирота.
Ты родилась в водовороте войн, —
А все же ты поедешь на Иордань.
Без ключика Христовой сироте
Откроются Христовы ворота.
5 ноября 1918
“Царь и Бог! Простите малым…”
Царь и Бог! Простите малым
Слабым – глупым – грешным – шалым,
В страшную воронку втянутым,
Обольщенным и обманутым, —
Царь и Бог! Жестокой казнию
Не казните Сашеньку Разина!
Царь! Господь тебе отплатит!
С нас сиротских воплей – хватит!
Хватит, хватит с нас покойников!
Царский Сын, – прости Разбойнику!
В отчий дом – дороги разные.
Пощадите Стеньку Разина!
Разин! Разин! Сказ твой сказан!
Красный зверь смирен и связан.
Зубья страшные поломаны,
Но за жизнь его за темную,
Да за удаль несуразную —
Развяжите Стеньку Разина!
Родина! Исток и устье!
Радость! Снова пахнет Русью!
Просияйте, очи тусклые!
Веселися, сердце русское!
Царь и Бог! Для ради празднику —
Отпустите Стеньку Разина!
Москва, 1-ая годовщина Октября.
_______
Дни, когда Мамонтов подходил к Москве – и вся буржуазия меняла керенские на царские – а я одна не меняла (не только потому, что их не было, но и) потому что знала, что не войдет в Столицу – Белый Полк!
“Мир окончится потопом…”
– Мир окончится потопом.
– Мир окончится пожаром;
Так вода с огнем, так дочерь
С матерью схватились в полночь.
– Дух Святой – озерный голубь,
Белый голубочек с веткой.
– Пламенный язык над <русым>
Теменем – и огнь в гортани.
7 ноября 1918
“Песня поется, как милый любится…”
Песня поется, как милый любится:
Радостно! – Всею грудью!
Что из того, что она забудется —
Богу пою, не людям!
Песня поется, как сердце бьется —
Жив, так поёшь...
9 ноября 1918