— Мать мне все уши прожужжала, что такое с хорошими девочками из порядочных семей происходить не должно. А твоя?
— А моя хотела послать меня на аборт, — ответила Сьюзен.
— О Господи! Второй раз я слышу здесь это слово. — Пи Джей покачала головой. — Похоже, я живу в такой глуши, где слово «аборт» произносить просто неприлично. Как, например, слово «рак» или… — Она улыбнулась и закончила:
— Или «понос».
Сьюзен расхохоталась.
— Нужно отдать должное — чувства юмора у тебя хватает.
— Да уж!
И Пи Джей тоже рассмеялась, но, как показалось Сьюзен, смех ее казался несколько натянутым.
— Насколько я понимаю, ты училась в Бостоне. Неужели там не нашлось человека, который мог бы подсказать тебе, где сделать аборт?
— Хоть я и училась в Бостоне, Сьюзен, но росла-то в маленьком городишке. И те моральные устои, которые вбивались в меня годами, невозможно было уничтожить за один день.
Они шли по узенькой дорожке мимо низких каменных стен, потом мимо тенистых перелесков и залитых солнцем полей. Хотя было уже семь часов вечера, теплое июньское солнце еще светило вовсю. Сьюзен с интересом разглядывала разбросанные то тут, то там поместья и элегантные дома представителей местной элиты. Как не похоже на Вестчестер, размышляла она. А уж на Вьетнам тем более.
Потом она посмотрела на идущую рядом с ней девушку. Хотя Сьюзен подозревала, что та несколько наивна — впрочем, «несколько» мягко сказано, — по возрасту она была ближе всех. Она единственная из всех училась в колледже. Поэтому должна ее понять. Может, стоит ей довериться, поведать о своих сомнениях и переживаниях? И Сьюзен решилась.
Швырнув окурок на дорогу, она заявила:
— Я подумываю о том, чтобы оставить ребенка у себя.
Пи Джей удивленно посмотрела на нее:
— А отец ребенка в курсе?
— Нет, — ответила Сьюзен и почувствовала, что голову будто сдавило стальным обручем. — Он сейчас где-то во Вьетнаме.
На лице Пи Джей появилось не укрывшееся от Сьюзен удивление.
— Во Вьетнаме? А я думала, что вы против войны.
— Да, против. Вернее, были… О черт! Все так перепуталось! Может, в этом паршивом мире вообще не стоит заводить детей? — Она тряхнула головой, отбросив назад свою длинную черную гриву. — Мне кажется, я вообще болтаюсь где-то между моральными и нравственными ценностями.
— А разве это не одно и то же?
— Там, откуда я родом, нет. Мораль — это такая штука, которой ты сама руководствуешься в жизни. Например, ты сама решаешь, будешь принимать участие в войне или нет.
А нравственность — это то, что навязывается тебе извне.
Например, заставляют тебя стать членом какого-то клуба, поскольку это, видите ли, принято в твоем кругу! И этому идиотскому правилу ты обязана подчиняться, хочешь ты этого или нет, не задаваясь никакими вопросами.
Пи Джей нахмурилась.
— Я не понимаю.
Сьюзен пожала плечами.
— Ладно, забудь, это не имеет значения.
Дальше какое-то время они шли молча. Может, Пи Джей и не понимала, что Сьюзен ей говорила, но внимательно слушала.
Когда они свернули на главную улицу, Пи Джей заговорила первой:
— Сьюзен, ты не возражаешь, если мы зайдем в магазин металлических изделий?
— Нисколько. А что тебе там понадобилось?
— Не что, а кто. Парень, с которым я недавно познакомилась, Питер, он здесь работает.
Теперь пришла очередь Сьюзен удивляться:
— Парень?
— Только, пожалуйста, не говори никому, — попросила Пи Джей.
— Не беспокойся.
Сьюзен поняла, что в свое время Пи Джей расскажет ей все.
Когда они подошли к стеклянным дверям магазинчика, Пи Джей вдруг коснулась ее руки.
— Знаешь, у меня один знакомый парень погиб во Вьетнаме, с которым мы вместе учились в институте, — вдруг доверительно сообщила она.
— Давно?
— Да нет, не очень.
Сьюзен покачала головой.
— Будь она проклята, эта война.
— Девчонки из нашего института переписываются с ребятами, которые служат во флоте, чтобы их как-то поддержать. Я тоже хотела, да Фрэнк не разрешил.
— А кто это Фрэнк?
— Дружок мой, отец ребенка.
— Он прав, Пи Джей. Не к чему солдатам думать, будто мы одобряем эту войну.
— По-моему, Фрэнк поступил в университет только потому, чтобы избежать призыва.
— Это не означает, что он плохой человек.
— Я с тобой не согласна. Наши ребята не виноваты, что их послали воевать.
Сьюзен, вынув руку из кармана джинсов, взялась за ручку двери.
— Они-то, может, и нет, а вот Дэвид — да.
И она толкнула дверь магазинчика. Раздался звонок, и они вошли.
ПИ ДЖЕЙ
Питер был занят — показывал покупателю электропилу.
Пи Джей встала в проходе, ожидая, когда он освободится.
— Пойду посмотрю, какие тут у них гайки и болты, — сказала Сьюзен. — Он настолько хорош, что, по-моему, тебе не терпится остаться с ним наедине.
Пи Джей улыбнулась и проводила взглядом Сьюзен; та, свернув в соседний проход, скрылась за стеллажами с наждачной бумагой. Потом повернулась к Питеру, недоумевая, что ее сюда занесло. Когда они познакомились в кафе «Капля росы», она рассказала ему, что ухаживает за престарелой больной тетушкой. Вообще-то Пи Джей никогда не обманывала парней, придумывая небылицы только затем, чтобы привлечь к себе внимание, но здесь был другой случай: она не собиралась говорить ему, что беременна.
Она взглянула на свое старушечье платье из небеленого муслина на кокетке, которая проходила как раз под грудью, отлично скрывая выпирающий живот.
— Глазам своим не верю! — раздался звонкий мужской голос с чуть заметным местным акцентом.
Пи Джей подняла голову и заглянула в потрясающие глаза Питера — бирюзовые, окаймленные темными, густыми ресницами, каких она никогда не видела.
— Привет, — улыбнулась она.
В свете неоновых ламп он был так же хорош, как и в полумраке бара.
Положив руку на электропилу, Питер поиграл мощными бицепсами, выпирающими из-под голубой футболки.
Тогда он сказал Пи Джей, что ему восемнадцать — на два года меньше, чем ей. Однако у него была фигура зрелого мужчины.
— Хочешь что-нибудь купить или пришла на меня посмотреть? — улыбнулся он.
Пи Джей растаяла от его улыбки, но лишь кокетливо пожала плечами.
— Похоже, электропила мне пока не понадобится, — заметила она.
— Ты хочешь сказать, что твоя тетушка не собирается пока заставлять тебя отрабатывать свое содержание?
При упоминании о несуществующей тетушке Пи Джей почувствовала укор совести, но заставила себя рассмеяться.
Питер провел рукой по мощным бицепсам, снова поиграл ими, отчего они стали казаться еще больше.
— Значит, ты пришла договориться со мной о встрече?