губки, а я снова ощутил непреодолимое желание её поцеловать. Возможно, выбор небанальной маски оказался не такой уж плохой идеей. — Ты избалован женским вниманием, Марк. Вокруг тебя вьётся слишком много красивых и легкодоступных девушек.
— Точно ревнуешь, — хмыкнул в сторону во время поклона в последних отголосках затихающей музыки.
Часть гостей покинула паркет, однако вампиресса захотела остаться. Я не стал возражать, но не удержался от того, чтобы склониться к уху, обрамлённому светлым локоном, и вполголоса заметить:
— Кто бы говорил, Ник. Это ведь не я провожу каждую ночь с новым партнёром.
От эффектной пощёчины меня спасла только быстрая реакция, выработанная тренировками с Рэксом. Перехватив хрупкое запястье, я рванул вспыхнувшую девушку на себя. Возможно, жёстче, чем следовало. Мы замерли, глядя друг другу в глаза, не опуская головы в немом вызове.
Вместе с нами замерла звенящая тишина, которую пронзил глубокий тревожный звук виолончели, словно собиралась гроза. В пылу спора мы не заметили, как оказались в центре площадки, на виду оркестра, танцующих пар и любопытных глаз. Было как-то не до зрителей. Существовали лишь мы двое.
— Это не одно и то же, — скривив губы, возразила Николь.
Прикосновение не причинило ей боли, чего, вероятно, нельзя сказать о последней реплике. Тем не менее, вампиресса вскинула голову и опустила пальчики мне на плечо, повинуясь первым волнующим аккордам.
— Отчего же? — прошептал, отступая на полшага.
К низкому басу виолончелей присоединились пронзительные звуки скрипки, и я узнал начало мелодии, понял, почему захотел более свободной позиции. Композиция называлась «Танго смерти». Её написал юный талантливый композитор, и сильное, запоминающееся произведение прогремело на весь мир.
— Оттого, что мои клиенты не оставляют засосов на шее, — процедила партнёрша и пошла по кругу, обходя меня, словно хищник жертву.
Значит, она не сумела забыть…
Если и так, не всё ли равно? Ведь Камилла поцеловала меня на её глазах, и как, как можно усомниться в моей непричастности к произошедшему?
— О да, — протянул в ответ, разворачивая девушку спиной и накидывая на неё петлю из сплетённых рук, — их оставляешь им ты.
Николь высвободилась из моих объятий через двойной поворот.
Сделав чёткий шаг, словно вбивала туфельку в паркет, наяда нанесла символический удар одной рукой, затем, когда я поймал её, второй. Оказавшись в оковах стальных пальцев, прильнула всем телом и закинула на меня ногу, насколько позволяла струящаяся ткань длинного платья.
Сжал ладонью её бедро под прохладным атласом и прокрутил партнёршу на носочке. Прогнувшись в спине, вампиресса раскрыла алые губы и послала кому-то из зрителей взгляд, который, казалось, способен оплавить прорези маски.
Раздался чей-то озорной свист, а за ним первые робкие аплодисменты. Музыка набирала темп. Несмотря на её беспокойные переливы, наше танго вырисовывалось скорее в стремительный и резкий танец, нежели в лиричный и плавный.
С давних времён танго называли танцем страсти, но страстью, как по мне, дело не ограничивается. Это танец взаимопонимания и противоречия, нежности и ярости, покорности и бунтарства. Слияние противоположностей — то быстрый, то замирающий, то ласкающий, то отталкивающий.
Ещё в юности, когда я танцевал его на соревнованиях, думал, что танго — это нечто особенное, выбивающееся из условностей. Уже как будто не стандарт, но пока и не латина. Давно это было, словно в прошлой жизни.
Как выяснилось, ничто не уходит без следа.
Музыка и настроение партнёрши вели и направляли, заполняя пространство, и, думаю, это была лучшая импровизация в моей жизни. По крайней мере, зал волновался и гудел, а организаторы не остановили танец, очевидно выбивавшийся из эпохи. Оркестр, кстати, не остановили тоже: должно быть, хозяев торжества заинтересовались ажиотажем.
Выпрямившись в линию, Николь проскользнула между моих ног в полуметре от паркета, удерживаемая крепким кольцом рук на пояснице. И когда я перехватил её ладонь и отпустил девушку в свободный переворот, закончившийся у самого пола, какая-то впечатлительная дама вскрикнула.
В глазах вампирессы мелькнул испуг, но я удержал её — не мог не удержать — и возвратил в вертикальное положение. Вместо благодарности она прижалась ко мне спиной, прошлась волнообразным движением плеч по груди и закинула ногу назад, согнув в колене.
Каблучок замер в нескольких сантиметрах от места, где каблуку совершенно точно делать нечего, а партнёрша развернулась и опять припала ко мне. Мы замерли нос к носу, тяжело дыша от быстрого ритма, вслушиваясь в затихающее «Танго смерти».
Улыбнувшись зрителям, бессмертная вышла на поклон, развела руки с вытянутыми пальчиками, когда её ладонь подхватил другой партнёр, вырвавший Ник из моей власти…
Она не сразу поняла, что произошло и как оказалась в руках иного мужчины — незнакомца в маске ворона из чернильных перьев. Миновав обманчивое затишье, мелодия продолжилась, и Николь была вынуждена сделать шаг, покоряясь воле нового кавалера, вложить руку в его ладонь в кожаной перчатке.
— Госпожа вампиресса, — приветствовал её приглушённый насмешливый тон, заставивший похолодеть.
Этот голос, эти глубокие чёрные глаза в зловещих прорезях хищной птицы, эти убранные в низкий хвост угольные волосы…
Он нашёл её! Вновь пришёл за ней, несмотря на заточение!
— Господин преследователь, — ответила Николь, понизив голос, чтобы скрыть затаившуюся в нём дрожь.
Меньше всего ей хотелось выдать Ханту смятение и страх, сковавший тело.
Под пристальными взорами заинтригованной толпы Лео с неожиданной ловкостью подхватил танец, и девушке пришлось повиноваться. Музыка нарастала, становилась всё более порывистой, резкой. Такими же казались движения вампира, ломавшие и покорявшие её.
Танцевать с Марком было совсем иначе, нежели танцевать с Лео.
Если со смертным, по иронии, они понимали друг друга с полувзгляда и призрачного намерения, предугадывая движения друг друга, то с охотником ей приходилось отступать и подчиняться, когда тот напирал.
Танец от того не становился хуже — хуже становилось Николь.
Словно охотник выпивал её по капле своими бездонными сосущими глазами.
В отчаянии девушка обернулась в поисках спутника. Узнав в вороне вампира, Кросс напрягся и не сводил с них внимательного взгляда, словно выжидал удобного момента. Поведя плечом, пошёл, описывая полукруг и приближаясь к ним.
Хотя планы партнёра не до конца открылись ей, Николь немного успокоилась при мысли, что он не позволит Лео забрать её и уйти незамеченным.
— Тебе не стоит бояться, Николь, — низким, с хрипотцой, голосом произнёс наёмник, схватив её за подбородок и повернув лицо к себе — жёстко, в такт музыке.
Толпа загудела, воспринимая происходящее за продолжение выступления, вот только исполнительнице главной роли было не до веселья. Прочие пары расходились, уступая площадку им троим, оставляя наедине с врагом.
— Я не боюсь, — совладав с собой, проговорила вампиресса, наступая