на стул. – Я могу зайти позже, если все так плохо.
– Нет, все нормально, – сказал я, садясь на кровать. – Спасибо, что пришел. Мне нужна помощь, совет. Ты разбираешься в политике?
Мне показалось, или Влад подскочил на месте? Его глаза зажглись нездоровым огнем, но следующую фразу он произнес спокойным голосом:
– У меня есть определенные познания. Отец и дед учили. Что именно тебя интересует?
Этот простой вопрос поставил меня в тупик. Действительно, что меня интересует, и что я могу спросить у друга? И что еще важнее, что я могу ему рассказать? Не подставив себя и его?
Влад умел слушать, умел видеть и умел читать между строк. Он явно знал о ситуации больше меня. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление. И последние сутки он не прятал голову в песок тренировочной площадки, а был в гуще событий.
– Что говорят о смерти Соддерна?
– Все и ничего одновременно. Его самоходная карета лет на двадцать нас старше. Ничего удивительного, что она взорвалась. Так утверждают некоторые преподаватели. Но это полная чушь. Профессор Кохорн лично перебирал его транспорт ежегодно. Там все работало идеально.
– Откуда ты знаешь? – удивился я.
– Я регулярно общаюсь с ним. Мы познакомились в центральном соборе на воскресной мессе. Советую и тебе там бывать. Полезно и для души, и для карьеры.
Я усмехнулся, но не стал комментировать последнюю фразу.
– Значит, несчастный случай можно исключить. Кто бы сомневался. Хорошо, ты что-нибудь знаешь о Соддерне?
– Ты был его учеником. Это тебе надо меня просвещать. Расскажи свою историю, а я ее дополню, – поправив очки, сказал Влад.
Мне потребовалась минута, чтобы собраться с мыслями.
– Хорошо. Когда-то Соддерн преподавал в университете высшей магии, но его оттуда изгнали. Подозреваю, из-за чьей-то интриги. Или он всем надоел, такое тоже исключать нельзя. Он очень хотел вернуться, поэтому решил заваливать короля не слезливыми прошениями, но талантливыми магами, вышедшими из-под его крыла. Либо король вернет такого прекрасного преподавателя, либо его ученики постараются. На таких условиях мы договорились. Профессор руководил курсами переподготовки и, фактически, управлял академией. Думаю, ему был выгоден бардак у нас, на этом фоне его курсы выглядели на порядок лучше.
– Интересно. Что-то еще?
– Он один из двух ментальных магов на Иллирии, – подумав, сказал я и нехотя добавил: – А еще он ненавидел покойного генерала Камета, видимо, они в прошлом конфликтовали.
Владислав усмехнулся.
– О последнем я могу тебе рассказать. Кохорн поделился. Генерал когда-то учился у него, стал лучшим и, следовательно, любимым учеником. Соддерн даже был посаженным отцом на его свадьбе. Но когда его изгоняли из университета, ученик не смог или не захотел что-нибудь сделать. Я ставлю на первый вариант, раз они оба в итоге оказались здесь.
С трудом, но я сохранил невозмутимое лицо.
Адриан учился у Вильяма? Адриан был женат? М-да, многовато откровений для меня за одну неделю!
– Это все что, ты знаешь про Соддерна?
– Последний факт. После его смерти в академии начался переполох, но все быстро стихло, словно кто-то отдал приказ заткнуться. И раз это сделали все – от сапфировых до рубиновых – приказ пришел от губернатора или фигуры схожего ранга. Про его работу на тайную службу ты знаешь лучше меня. Теперь все. Кто тебя еще интересует?
– Рахотеп Нилей. Что-нибудь о нем знаешь?
– Двоюродный племянник главы данного рода. Поэтому его и назначили на эту должность. Свободное от работы время проводит в поместье за городом, собирает антиквариат и пишет посредственные стихи. Очень богат, я бы сказал, подозрительно богат. Искренне рад, что его назначили на синекуру и боится потерять свое место.
– Это многое объясняет. Младшая или старшая кровь?
– Естественно, младшая! Он на человека похож! – фыркнул Влад и начал перечислять: – Глаза, уши, цвет волос, количество пальцев, отсутствие рудиментов – все как у нормальных людей.
Я смутился, и попытался оправдаться:
– Ну извини, я про них только в книжках читал. Да и имя у него такое ненормальное.
– Сказал Маркус Кайлас, – ехидно заметил он.
– И его в этом упрекнул Владислав Алькасар?
Да, сочетание имен и фамилий у нас странное. У обоих предки из разных провинций Арда со своими диалектами общего языка.
– Один-один. Даже среди старших не все верны традициям, за тысячи лет многие рода сменили фамилии. Даже правящая династия. Крепко держатся за старое только излишне гордые. Или те, у кого ничего не осталось. Ты не знал об этом?
– Я про них только в книжках читал, – повторил я. – Магической аристократии у нас нет.
– Верно. Королевским эдиктом им запрещено здесь появляться. Наверное, на всю планету только Нилей и есть. Официальный представитель нашей знати.
Есть еще правда ван Нормайен, но он вроде бы изгнан, и теперь официально безродный.
– Рохля и паникер?
– Заметь, не я это сказал. И я не осуждаю решение короля, особенно когда у него был небогатый выбор.
Смысл этой фразы от меня ускользнул. Владислав это понял и объяснил:
– Кровавым не понравилось, что наша академия выпускает сильных и талантливых магов: Соддерн, Камет, Кохорн и прочие. Они смирились с тем, что наши выпускники сильные, но если они еще и хорошо обученные… Король вполне мог создать противовес старой аристократии из магов-простолюдинов, богатых промышленников и зицев. Старшие и младшие объединились, выставили королю ультиматум, а он выбрал меньше из двух зол.
Я удивленно посмотрел на Владислава.
– Это тебе тоже профессор рассказал?
– Не только. Я собирал информацию из разных источников. Еще у нас была сложная беседа с отцом перед поступлением. Из-за источника и обилия свободной энергии, наши выпускники в среднем имеют больший резерв и КПТ, чем в метрополии. Поэтому мы и переехали сюда.
– И это оговорка рушит твои историю про скромную семью священников, главу которой перевели сюда, – подозрительно заметил я, сложив руки на груди.
– Говорит скромный мальчик, опекун которого смог оплатить элитную гимназию и личного учителя магии, а сам он балуется менталистикой после пары месяцев обучения, – улыбнулся Влад.
– Согласен, не мне говорить о чужих секретах, – тут же сдался я. – Значит, Рахотеп – компромисс, которым одинаково недовольны все?
– Да, лучше и не скажешь. И сейчас, когда погиб его кукловод, он окажется меж двух огней – родичи потребуют окончательно задушить нашу академию,