Поэтому я лишь в очередной раз упрямо качаю головой в ответ на предложение кого-то из стражи отдохнуть и позволить заступить на моё место.
Оказывается, мажордом вёл нас прямиком к карете, запряжённой четвёркой великолепных, серых в яблоках коней. На дверцах королевский герб. Кони горячатся и бьют острыми копытами.
- Приготовился на случай разных вариантов развития событий, - слегка смущённо поясняет мужчина, отводя глаза. – Его величество мне бы запретил, если бы узнал.
- С вами был врач? – торопливо перебиваю его, пока помогаю втягивать безвольное тело Хьюго по ступенькам.
- Какой врач? Он наотрез отказывался. Леди, вы бы знали, сколько у него в детстве перебывало врачей…
Кажется, от шока кто-то болтает больше, чем нужно. Правда, мне это только на руку. Каждая мелочь, каждая крохотная деталь об этом удивительно сильном, но каком-то слишком человечном для короля мужчине ложится в копилку моих личных, самых драгоценных воспоминаний. Я хочу знать как можно больше. И тогда когда-нибудь после смогу перебирать эти воспоминания, как жемчужные чётки.
Ужасно трудно оказывается уложить Хьюго на обитую бархатом кушетку так, чтобы его массивное тело не падало на пол. То голова не умещается, то ноги перевешивают на пол. Они и так не влезают, но надо хотя бы согнуть половчее, что ли… О том, что мне как невинной девице положено смущаться от такого занятия, задумываюсь слишком поздно, и решаю не обращать внимание на эту мысль, как на муху надоедливую. Не до того сейчас. Свою репутацию я уже и так окончательно и бесповоротно разрушила, так что всё равно.
Мажордом помогает мне, вдвоём нам удаётся как-то справиться.
- Спасибо, милая девушка! Вы не представляете, что сделали для нас всех. Между нами, у нас который день только и разговоров, это как же нам не хочется такую мерзкую королеву, как эта ваша сестрица… уж простите покорно…
Мда. У кого-то стресс продолжает выходить неконтролируемой болтовнёй.
Осматриваю результаты трудов своих.
Вроде ничего.
Пора уходить. Но ноги не идут. От мысли, что вот сейчас и правда всё, кружится голова. Оседаю прямо на пол, который тут, конечно же, тоже покрыт дорогущим алым ковром, перевожу дух. Ничего, ничего, вот сейчас полегчает – и уйду…
А пока жадно впиваюсь глазами в его бескровное лицо, которое медленно расслабляется, теряя гримасу боли.
- Повезём Его величество обратно в столицу! Там врачи точно есть, – торопливо бормочет мажордом, отирая пот со лба. Вот у этого точно с собой платок, и не наверняка один! Здоровенное надушенное полотнище с монограммами. Я морщусь.
- Уберите пожалуйста… запах. У него может голова сильнее заболеть.
- Конечно-конечно! – кивает тот.
Ещё минутка. И ещё одна, последняя, которые я отбираю у судьбы, как голодный нищий, подбирающий с земли крошки хлеба.
В карету всовывается голова усатого гвардейца.
- Пришлые с Материка убираюсь восвояси! Даже принца Генриха след простыл. Кажется, того… пронесло! Барон такой напуганный был, только нагайкой по заднице коня лупанул… простите, леди!... да и драпанул, только пятки сверкали. Но это… там спрашивают, какие у Его величества будут повеления к его свите? Придворные волнуются, не знают, что им делать. Чего передать?
Мы с мажордомом переглядываемся. У него такое растерянное выражение, что мне становится жалко. Он явно растерян.
Кое-как поднимаюсь, покачнувшись с грацией беременной утки, поворачиваюсь к гвардейцу и говорю ему:
- Мне кажется, лучше никому не знать сейчас, что Его величество без сознания. Понимаете меня, милейший? Пожалуйста, скажите всем, что король бодр и полон решимости, и что он велел своей свите… велел немедленно отправляться всем обратно в столицу.
Бросаю нерешительный взгляд на мажордома и поясняю:
- Я думаю, хватит Замку ледяной розы испытывать нашествие чужаков. Да и после такого сложного дня напуганным людям лучше вернуться в привычные дома… и никто не будет спрашивать, где король и почему оставил своих людей. Просто все возвращаются обратно в столицу.
- Мудрое решение, леди! – склонил голову тот и прогоняющим жестом поторопил гвардейца. Тот смотрел на меня во все глаза с каким-то странным восхищением, а потом будто очнувшись, приложил два пальца к своему шлему:
- Будет исполнено, моя госпожа!
А потом исчез прежде, чем я успела его поправить.
Ну какая я ему госпожа?.. Эта «госпожа» в шаге от того, чтобы самым позорным образом разреветься. Потому что мажордом уже отдаёт последние указания кучеру через переборку с крошечным окошком, карета покачивается, нетерпеливые лошади вот-вот готовы рвануть в ночную тьму, разгоняя её уютным светом масляных каретных фонарей…
А я малодушно избегаю сказать хоть слова прощания. Хотя и знаю, что всё равно он меня не услышит, но, наверное, надо. И в лицо посмотреть не решаюсь. О нём хорошо позаботятся! Я уверена. Разве может быть иначе?
Говорю мажордому:
- Обещайте, что не отойдёте от него ни на шаг в пути.
Мой голос звучит предательски глухо. Мужчина замолкает и смотрит на меня как-то странно. Ничего не отвечает, будто колеблется.
Склоняюсь над Хьюго. Пару секунд наблюдаю за дыханием. Оно редкое, но глубокое. Брови хмурятся. Голова откинулась на крохотной тугой подушечке из белого атласа. Неудобно же так! Поправляю. В последний момент вспоминаю о камне в кармане платья, полюбовавшись напоследок кладу рядом с ним на бархат кушетки. Камень светится грустно, как будто тоже всё понимает.
- Прощай… - выдавливаю из себя. – То есть, прощайте, Ваше величество! Я была очень рада…
Охаю, когда на моём запястье железным обручем смыкаются пальцы.
Король по-прежнему не открывает глаз. Но хмурится сильнее. Дыхание становится рваным, его грудь ходит ходуном под белым, испачканным местами кителем.
Дёргаю руку, но такие тиски разжать невозможно. Радует, что его кожа больше не ледяная. С другой стороны, вот так, как сейчас, я рискую получить самый настоящий ожог.
- В-ваше величество! Пустите… пожалуйста!
Снова дёргаю. С тем же успехом.
Позади меня раздаётся возглас облегчения.
- Ну вот и славненько! Вы, леди, сопроводите Его величество и позаботитесь в пути. Кажется, на этот счёт желания нашего короля вполне определённы. А я, пожалуй, поеду с кучером на передке, подышу-с воздухом свежим, так сказать…
И он торопливо сбежал из кареты, заботливо прикрыв дверь.
Трус!! И этот боится его магии.
Я присела на краешек сидения, где оставалось немного места сбоку от лежащего мужчины. Вздохнула.
- Хьюго! Ну пожалуйста… мы ведь не можем! Я не могу…
Ноль реакции. Частое и жаркое биение чужого пульса прямо в тонкую кожу на моём запястье.
В панике замечаю, что кучер залихватски свистнул, карета дёрнулась, лошади пошли, за окном начали мелькать в полном хаосе деревья графского сада…
Всё.
Пути отрезаны.
Назад мне дороги нет.
Перевожу взгляд на мужчину рядом со мной. Он больше не хмурится. На бледном лице по-прежнему ни кровинки, но теперь оно хотя бы не похоже на маску умирающего.
Мы с ним остались совершенно одни. Множество часов до самой столицы. И что там – я даже пока не представляю.
Но почему-то в этот самый момент я безумно счастлива.
На моих губах против воли улыбка.
- Ну хорошо, Ваше величество, уговорили, так и быть! Но только если пообещаете мне одну вещь. Что совершенно точно не умрёте, пока не доедем! То есть… и когда доедем, тоже не умрёте! Вообще не… ну вы поняли, - окончательно путаюсь в мысли.
Хватка горячих пальцев на моей руке чуть ослабевает, но так и не разжимается. А я настолько устала, что больше нет никаких сил.
Сползаю на покрытый ковриком пол, усаживаюсь там поудобнее, подогнув под себя ноги. Правую руку, согнутую в локте, устраиваю на краешке кушетки – не касаться короля не получается, слишком мало места, но сил не осталось даже смущаться этому странному факту. Как и тому, что он продолжает держать мою руку с настойчивостью ребёнка, вцепившегося в плюшевого мишку. Ну, в принципе, если я ему сейчас нужна в такой роли, придётся терпеть. Чего не сделаешь… чтобы больной выздоравливал скорее…