Читать интересную книгу Феодал - Александр Громов

В сваленной у стены куче подгнившей соломы шуршали мыши.

Поразмыслив, Фома пришел к выводу, что продержат его здесь недолго. Поковырял земляной пол и сразу наткнулся на скалу. Та-ак. На подкоп а-ля граф Монте-Кристо просто не будет времени. Сколько времени он скоблил камень – четырнадцать лет, кажется? Тут могут прийти и через четырнадцать минут…

Пришли примерно через полчаса. Уже не прежние конвоиры, одетые кто как и напоминавшие лихих людей с большой дороги, а какие-то новые, в одинаковой щеголеватой форме с погонами – Фома сразу окрестил их гвардейцами, – учинили для начала еще один личный обыск, не заглянув разве что в задницу. Но оставшиеся от одежды лохмотья и грозящие развалиться кроссовки были подвергнуты самому тщательному осмотру и ощупыванию. Вслед за тем на запястьях Фомы защелкнулись новенькие никелированные наручники.

На сей раз руки сковали спереди, что немного обнадежило. Хотя никаких предпосылок для бегства Фома по-прежнему не видел и на нулевые шансы решил не ставить. Будь что будет. А ты – делай что должен. Попытайся сыграть свою роль как можно лучше, чтобы королевские подданные запомнили тебя кем угодно, но только не молящей о пощаде слякотью. Сыграй как надо в последний раз!

Эх, можно было заранее выспать капсулу с цианистым калием на самый худший случай и положить под язык… А, что толку мечтать о несбывшемся! Задним умом все сильны.

Глава 7

– Вот ты какой, – очень знакомым и почему-то крайне неприятным голосом сказал король, чуть только гвардейцы вышли, повинуясь отданному небрежным жестом приказу. – Ну здравствуй. Присаживайся. Вон туда.

Столь обширного помещения Фома на Плоскости еще не видел. С некоторой натяжкой оно подходило под определение «зал». Тронный зал. А заодно и пиршественный.

Из широких окон лились потоки света. Половину зала занимал длинный, как подиум, стол персон на сорок-пятьдесят, крытый скромным, но чистым сукном явно местной выделки. Мутные стекла в окнах также наводили на мысль о кустарном стекольном производстве. Да и деревянный трон, помещавшийся во главе стола на небольшом возвышении, украшала грубоватая резьба заведомо ручной работы. Как видно, эфемерные вещи считались здесь моветоном.

Фома лишь скользнул по ним взглядом.

Он смотрел на короля.

На свое второе «я».

Похоже, жизнь шла королю на пользу. С тех пор как Фома попал на Плоскость, он ни разу не видел свое отражение в полный рост. Он и сейчас видел не себя. В пяти шагах от него на деревянном, вряд ли удобном троне восседала карикатура на феодала, ядовитая и омерзительная.

Ни морщинки на хорошо выбритом лице, ни следов ожогов, ни шелушащейся после обморожения кожи. А небольшое, но уже заметное брюшко? А отутюженный строгий костюмчик? С галстуком? А прическа ежиком и нарождающиеся залысины? Alter ego походил на гендиректора фирмы средней руки, взгромоздившегося зачем-то на трон времен короля Артура.

А голос? «Неужели и у меня точно такой же?» – содрогнувшись, подумал Фома. Он совсем забыл тембр своего голоса. Ни разу за тринадцать лет ему не пришло в голову выспать диктофон. Ненужная вещь.

– Не нравлюсь? – с многозначительной усмешкой произнесло второе «я». – Успокойся, ты мне тоже. А познакомиться нам надо было. Вот и свиделись. Ты садись, садись, не маячь. Разговор к тебе имею.

Стульев и кресел в тронном зале не водилось. Фома присел бочком на длинную скамью у стола. Мешали скованные руки.

А если все же рискнуть…

– Даже не пробуй. – Король со значением поднял палец. – Предусмотрено, так что не советую. Ведь я – это ты, поэтому вижу тебя насквозь. Знаю, чего тебе хочется.

– Врешь, – прошипел Фома. – Ты – это не я…

– Правда? – с фальшивой наивностью удивился король. – Да неужели? И чем же это я, интересно мне знать, от тебя отличаюсь? Два слепка с одной матрицы. Может, один из нас бракованный, а? И ты, разумеется, точно знаешь, кто именно?

– Знаю.

– Ну-ну. Я слушаю. Только давай по делу, без ругани. Толку от нее ноль, а время уходит. В чем я, по-твоему, не прав?

– А ты сам не видишь?

– Вижу, – спокойно ответил король. – Я был не прав, когда отправил к тебе посланником этого идиота Гумно. Он потом жаловался на тебя, требовал немедленной карательной экспедиции. И я чуть было не послушал его – ты ведь и моему имиджу урон нанес. К счастью, я вовремя одумался. Даже чуть раньше, чем вблизи Конвейера упала твоя дурацкая ракета…

– Долетела все-таки, сволочь, – пробормотал Фома.

– Долетела, как ни странно. Взорваться, правда, и не подумала, в чем я вижу прямое вмешательство Высшей Силы. Просто воткнулась в песок, никого не убив, и дня через три благополучно рассыпалась. Я запретил ее трогать. Ядерная боеголовка, верно? – Король коротко рассмеялся. – Ну ясно, ядерная… Что молчишь? Так кто же из нас двоих преступник?

– Ты.

– Очень интересно. Ты продолжай, я слушаю.

– Непонятно? Ты нагадил, я пытался исправить.

Тень задумчивости легла на лицо монарха. Длилось это всего несколько мгновений, но их хватило, чтобы Фома пришел в недоумение. Прикидывается дурачком, что ли? Или и впрямь не понимает?

– Ах, вот в чем дело! Да ты просто наивен, парень. Прост, как… как феодал. Гумно владел информацией, полученной от меня. Я же по причинам, о которых ты и сам догадаешься, не собирался открывать ему истину. Тебе по-родственному открою: Конвейер заработал сам по себе, я к этому делу никакого отношения не имею. Если бы он заработал в феоде Гумно, боюсь, он сейчас был бы королем, а я наместником. Понятно? Ты что, всерьез решил, что я открыл способ форсировать работу одной из точек выброса? Опомнись. Никому это не под силу. Можно только скрывать правду, и то до поры до времени. Время это давно вышло, так что не думай, будто я делюсь с тобой секретной информацией… Ладно! – Король пристукнул рукой по резному подлокотнику. – Мне вот что интересно узнать: допустим, в твоем феоде одна из точек выброса превратилась в Конвейер. От двадцати до пятидесяти пяти человек в день. Твои действия?

Фома угрюмо промолчал.

– Ты, наверное, скажешь: отдать все внимание этой точке, забыв об остальных. Ликвидировать кадровый дефицит у себя в оазисе, это можно сделать в первый же день, а далее собирать народ гуртом и водить к соседям? Разок получится, да. А дальше сам сообрази, как скоро твои соседи пошлют тебя далеко и надолго. Человеколюбец, блин! Начиная с какого времени из каждых ста вновь прибывших у тебя начнут погибать сто? И ты, конечно, сделаешь от большого человеколюбия то же, что сделал Моисей: поводишь-поводишь народ по пустыне, а потом вооружишь его и обрушишься со всей силой на соседей. Чтобы подвинулись. Нет? Попытаешься отбить и ограбить оазисы, истребить чужих хуторян ради своих. Чужие ведь будут защищаться не на жизнь, а на смерть. И в лучшем случае ты добьешься того, что из ста у тебя погибнут не сто, а девяносто девять… Большой, однако, прогресс!

– А у тебя было иначе?

– Что было, то прошло, – отрезал король. – Сейчас у меня на первых порах выживает девяносто пять процентов вновь прибывших.

– Чтобы стать проводниками? – уколол Фома.

– Чепуху несешь. В проводники попадает не всякий, да ведь можно и выслужиться. Примерно восемьдесят процентов новичков живут год и более. О большем сроке говорить пока рано, статистики нет, но можно надеяться, что каждый второй проживет свой срок и мирно скончается от старости. Есть к тому предпосылки. Этот оазис, моя столица, так велик, потому что его таким сделали. Отвоевали у пустыни. Раньше тут было три оазиса с десятком человек нищего населения – теперь живет тысяча!

– Я видел другие оазисы…

– Удивил! А то я не знаю, как у меня на периферии люди живут! Дай срок, везде будет нормальная жизнь. Ловушки избегают воды, значит, с ними можно бороться. Копать арыки. Бурить скважины. Артезианской воды сколько угодно. Если правильно поставить дело, добиться можно многого. Естественно, только в рамках крупной корпорации, иначе не стоит и браться за дело. Никакой феодал не сможет даже подступиться к преобразованию Плоскости, кишка у него тонка и фирма слабосильна. Взять хоть тебя. Из кожи вон лезешь, чтобы поддержать статус-кво. Никакого потенциала развития, никакой перспективы…

– Одного не пойму, – перебил Фома, – почему ты не начал войну? Второй боеголовки испугался – вдруг рванула бы?

– И это тоже, – спокойно ответил король. – Это как раз то, чего мне совсем не надо. Но не главное. А главное вот что: мне войны не нужны. Конвейер понемногу успокаивается, это раз. Феодалы, кто с мозгами, присоединяются ко мне добровольно на выгодных условиях, это два…

– А их хуторяне мрут от голода.

– Не мрут, не выдумывай. Недоедают – это да. Кстати, ты сам виноват. Чтобы люди не голодали, страна должна расширяться. Не спорю, многим у меня приходится туго. Зато они живут и надеются на лучшее. Я вовсе не изувер. Живи сам и давай жить другим… по возможности. Как у тебя с больными? У меня есть медицина. Держу даже лепрозорий для прокаженных и всяких прочих неизлечимых заразных больных, да-да! Просто отдаленный оазис, где они могут прокормиться. Налогов с них не берут. А уж поберечь полезного человека просто сам бог велел. Не сомневайся, со временем перестанут голодать и менее полезные…