Инес пылко ответила на его поцелуй; раскрыв губы, она прильнула к груди Томаса, и когда он, подавшись вперед, осторожно уложил ее на постель, она с радостью подчинилась этому движению. Поцелуи Томаса стали настойчивее, его губы жадно блуждали по ее щекам, потом опустились ниже и на секунду припали к бешено бьющейся жилке. Инес, замерла, но не от страха, а от ожидания чего-то необыкновенного и прекрасного. Помедлив, Томас прервал поцелуй и поднял голову.
Открыв глаза, Инес посмотрела на Томаса, который внимательно вглядывался в ее лицо. Мурашки побежали по коже Инес, она напряглась и закусила губу, сдерживая, желание снова броситься в объятия своего суженого, не думая о несовершенстве своей фигуры и отринув последние остатки стыдливости. И все же, когда Томас, легко потянув, освободил ее от простыни, Инес мысленно перечислила все изъяны своего тела, которые открылись его взору. Потеряв былую решимость, она уже готова была снова прикрыться простыней, но в этот момент Томас произнес:
— Прекрасна.
Услышав эти слова, Инесс недоверчиво распахнула глаза и увидела, как Томас быстрым, ловким движением сдернул свою футболку, и Инес впервые увидела обнаженный торс младшего Аржено. Вот кто действительно прекрасен, подумала она. Произведение искусства.
Инес неуверенно протянула руку и провела пальцами по его мускулистой груди, а Томас, отшвырнув запачканную кровью футболку, смотрел на нее, прикрыв ее руку ладонью. Не отрывая взгляда от ее лица, он поднес ее руку к своим губам и по очереди ласково поцеловал пальцы, потом, обхватив один крохотный пальчик губами, легко пососал его.
Когда он медленно вынул палец из своего рта, Инес лишь коротко вздохнула от пронзивших ее необычных ощущений. Томас отпустил ее руку, подался вперед и стал целовать ее. Одной рукой он опирался на постель, чтобы ненароком не обрушиться на девушку всем своим весом, а пальцы другой руки двигались, поочередно лаская ее груди, затем скользнули вниз к ее округлому животу.
Когда он, продолжая целовать ее, скользнул рукой под простыню и огладил сначала живот Инес, а затем ее бедра, она схватила его за плечи и беспокойно задвигала ногами. Лежавшая на бедре девушки рука Томаса замерла. «Надеюсь, кожа не успела стать колючей», — подумала Инес, охваченная желанием.
Когда она последний раз брила ноги? Инес стала лихорадочно вспоминать и решила, что не меньше двух дней назад. Проклятие! Наверняка уже появилась щетинка. Это придавало совершенно новый смысл ее фамилии, которая, по ее мнению, подходила ей как нельзя лучше, потому что порой она казалась себе настоящим медвежонком. Иногда ей казалось, что волосы у нее на ногах растут с дьявольской скоростью. Особенно неприятно было замечать тень на своих ногах еще до окончания рабочего дня — и это после утреннего бритья. За что Создатель проклял ее, дав ей такое тело? Будь она высокой, длинноногой блондинкой с...
— Ах! — воскликнула Инес, удивленно округлив глаза, когда рука Томаса неожиданно сомкнулась над самым ее естеством. Она так увлеклась мысленным самобичеванием, что не заметила, как его рука прекратила свой спуск по внешней стороне бедра и начала уверенный подъем по внутренней. Сетуя на несовершенство своей фигуры, она пропустила этот подъем, она даже не заметила, что Томас прервал поцелуй и теперь легко покусывал ее ушко. Теперь ее уже ничто не могло отвлечь.
— Ты вернулась? — с ласковой насмешкой спросил девушку Томас и, не давая ей опомниться, скользнул пальцами во влажную глубину.
Инес только кивнула, сейчас, когда он так интимно ласкал ее, она даже дышать боялась, не то что говорить.
Он хохотнул ей в ухо и прошептал:
— Где ты была? О чем думала?
Инес скорее проглотила бы язык, чем сказала бы ему правду. К сожалению, невозможно сочинить ложь, когда его пальцы вытворяют такое. К ее огромному облегчению, сочинять ей не пришлось, потому что именно в этот момент зазвонил телефон.
Томас напряженно замер, потом чертыхнулся. Закрыв глаза, Инес возблагодарила Бога за это вмешательство и мысленно поклялась, что Томас никогда не узнает, насколько близок он был к тому, чтобы оцарапаться о проклятую щетину ее ног. Отпустив плечо Томаса, она схватила трубку телефона.
— Доброе утро! — радостно прощебетала Инес, и Томас удивленно вскинул голову.
— Доброе утро, Инес, — поздоровался Бастьен, по голосу чувствовалось, что он бодр и хорошо отдохнул. — Как вы себя чувствуете?
Она удивленно подняла брови, услышав, что его тон неожиданно изменился. Этот вопрос прозвучал с мрачной озабоченностью, но она понятия не имела, чем вызвано его беспокойство, однако, вспомнив, что именно этот вопрос задал ей Томас сразу после ее пробуждения, Инес нахмурилась.
— Я... Что произошло прошлой ночью? — спросила Инес и, охваченная тревожным предчувствием, попыталась вспомнить события прошлой ночи, но поняла, что ничего не помнит, не помнит даже, как легла спать.
Бастьен поколебался и затем спросил:
— А вы разве не помните?
— Нет, — призналась она. Неожиданно Инес стало плохо. Прежде чем Бастьен успел что-либо сказать, она передала трубку Томасу и стремительно вскочила с постели, прихватив простыню и при этом едва не сбросив с кровати Томаса.
Соорудив что-то вроде тоги, Инес торопливо прошла в ванную и захлопнула за робой дверь. Несколько секунд она стояла в темноте, пытаясь успокоиться.
Ее желудок уже отреагировал на ее расстройство, и если она не успокоится, не исключено, что в следующее мгновение ее вырвет.
Закрыв глаза, Инес заставила себя медленнее дышать. Когда ей показалось, что она немного успокоилась, она нащупала на стене возле себя выключатель и нажала кнопку. Моргнув от неожиданно яркого света, Инес подошла к зеркалу и внимательно осмотрела себя. Простыня кое-как была намотана вокруг тела, волосы торчали во все стороны, а взгляд выражал страх и недоумение.
«Почему я не помню, как вернулась в отель и легла в постель?» — спросила себя Инес.
Ответ, которого она так боялась, заключался в самом вопросе — она ничего не помнит, потому что кто-то стер ее воспоминания, а сделать это могли, насколько ей было известно, только бессмертные, но кто и с какой целью? Тот факт, что она оказалась в отеле, причем в своей собственной постели, рядом с Томасом, почему-то обеспокоил Инес. Если она нашла Маргарет, эта женщина могла проконтролировать ее сознание, но с какой целью? С чего вдруг кому-то из бессмертных понадобилось контролировать ее и укладывать в постель с Томасом? Томас находился под воздействием концентрата сладкого экстази. Неужели он?
Инес отринула эту мысль, прежде чем та окончательно оформилась у нее в голове, но ужас заключался в том, что Томас все-таки мог читать и контролировать ее мысли, а значит, они не суженые.