Воспоминания об англичанах тенью скользнули по лицу Томаса, и он постарался отбросить неприятные мысли; осторожно приподняв руку, он легко провел пальцем по щеке Инес и улыбнулся, когда Инес заворочалась во сне, словно отзываясь на его ласку. И это тоже очень нравилось Томасу — то, как она реагирует на него. Ему нравилась страсть, моментально вспыхивавшая в ней после его поцелуев; первый раз он почувствовал это в Лондоне, а потом и в Амстердаме, когда он, по сути, набросился на нее. Инес не просто откликалась на его страсть. Ее реакция предсказывала им счастливое будущее, если только он сам все не испортит демонстрацией своих сверхвозможностей, как это произошло на набережной. Пока, как считал Томас, он не слишком преуспел в ухаживании за девушкой. Над этим ему придется поработать. Безусловно, у Инес есть некоторые пунктики относительно собственной внешности, и над этим ему тоже придется поработать, решил он и заснул.
Инес повернулась во сне, что-то сердито проворчала, уткнувшись в какое-то препятствие, но потом вздохнула и с удовольствием прижалась к чему-то теплому и большому. Однако запах, щекотавший ноздри, окончательно выдернул Инес из пелены сна. Она приоткрыла глаза, но увидела перед собой лишь плотную черноту; в замешательстве Инес окончательно распахнула ресницы и сразу сообразила, что лежит, почти прижавшись носом к черной футболке. Немного отодвинувшись, она подняла глаза и увидела лицо спящего Томаса.
От неожиданности Инес коротко вдохнула и несколько напряглась — от удивления, но не от страха. Как это ни странно, тревоги она не почувствовала, а ведь если учесть обстоятельства, Инес имела все основания встревожиться — во-первых, она не имела ни малейшего представления, как рядом с ней оказался Томас, а во-вторых, понятия не имела, как сама оказалась здесь.
Осмотревшись, она поняла, что они находятся в спальне их номера. Томас лежал поверх покрывала и спал одетым, на ней одежды не было, и лежала она, укрытая простыней и тем же покрывалом. Однако Инес совершенно не помнила, как вернулась в отель и легла спать. Последнее, что она помнила, — это то, что она отправилась на поиски Маргарет, после того как...
Вспомнив, что англичанин ударил Томаса ножом, а она собственными руками вытащила нож из его спины, Инес обеспокоенно взглянула на Томаса. Он не был бледным и вовсе не выглядел больным, он самостоятельно поднялся и дошел до постели, потому что поднять его и перенести на кровать она не смогла бы. И все же ей хотелось осмотреть рану — так, на всякий случай.
Выскользнув из-под его руки, которой он обнял ее во сне, Инес, кое-как прикрывшись простыней, привстала и, склонившись над Томасом, попыталась осмотреть его спину, точнее, то место, где еще совсем недавно торчал нож пьяного англичанина. Рана была прикрыта футболкой. Закусив губу, Инес посмотрела на его джинсы — кровь, натекшая из раны, уже засохла, превратившись в жесткую, почти черную корку. Инес протянула руку и осторожно попыталась приподнять край футболки, но та тоже присохла к спине Томаса. Инес потянула сильнее, потом еще, и ткань наконец поползла вверх. Инес испуганно замерла, но Томас не проснулся, и она еще немного приподняла футболку.
Там, где еще вчера зияла глубокая рана, не было никаких следов повреждения, даже крошечного шрама. Кожа была абсолютно чистой, гладкой и безупречной, как у новорожденного.
— Все зажило.
Инес подняла голову и увидела, что Томас настороженно смотрит на нее; все это время он притворялся, будто спит, подумала она. Она одернула футболку и отодвинулась от него. Ее первым, почти инстинктивным желанием было вскочить с постели, но она была обнажена, а неловко скомканная у груди простыня не могла заменить даже тонкую ночную рубашку, впрочем, если бы ей хотелось покрасоваться перед Томасом, лучшего момента нельзя было себе представить. Но Инес точно знала, что ей этого не хочется. Пусть они суженые и предназначены друг для друга, но это вовсе не означает, что Томас станет смотреть на нее сквозь розовые очки, которые могут превратить ее далекую от совершенства фигуру в стройное тело длинноногой красавицы.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
— Я? — удивленно переспросила Инес. — Прекрасно.
— В самом деле? — тихо спросил Томас, слегка поглаживая ее по предплечью.
Инес судорожно сглотнула, заметив, что в его глазах появился серебристый огонек. Ее тело отреагировало на эту искру, словно цветок на поднимающееся над горизонтом солнце. Она почувствовала, как твердеют и напрягаются ее соски, как горячим и влажным жаром охватывает ее лоно. Ее глаза приобрели неожиданную леность, сонно прикрывшись. Когда на губах Томаса медленно расплылась удовлетворенная мужская улыбка, Инес поняла, что не только она заметила происходящие перемены.
— Мне нравится, как ты на меня реагируешь, — произнес Томас. — И очень нравится твой запах.
Инес поборола неожиданное желание понюхать свой подмышки и просто смотрела на него, не зная, что ответить. А потом его пальцы скользнули с внешней стороны ее предплечья к внутренней, опасно близко приблизившись к ее груди. Ее разгоряченную кожу начало пощипывать от этих поглаживаний, и хотя он пока не касался ее груди, соски Инес напряглись в томительном предвкушении.
— Твое сердце так сильно бьется, — прошептал он, его пальцы нежно скользили по внутренней стороне ее локтя, сердце Инес буквально колотилось о ребра, а дыхание вдруг участилось и стало поверхностным. — Ты хочешь меня.
Рука Томаса двинулась вниз, и пальцы ухватились за край простыни, которой прикрывалась девушка. Не ожидавшая этого Инес не удержала ткань, и та выскользнула из ее пальцев. Инес даже не попыталась закрыть свою обнажившуюся грудь, и рука Томаса, заняв место ткани, тепло и уверенно легла на левую грудь Инес.
Томас ласкал ее, а Инес, закусив губу, впитывала в себя ощущение тепла и спокойствия, поднимавшееся откуда-то снизу и широкой волной разливавшееся по телу. Неожиданно что-то влажное и еще более теплое коснулось ее разгоряченной кожи; Инес, с трудом разомкнув веки, взглянула на свою грудь и увидела, как язык Томаса кружит вокруг ее возбужденного соска. Мужчина словно орошал тончайшую кожу живительной и возбуждающей влагой, чередуя нежнейшее пощипывание с жадными и хищными, но не болезненными укусами. Казалось, слабые электрические разряды пронизывают Инес, распаляя желание и увлажняя лоно. Не в силах больше сдерживать рвущуюся наружу страсть, она громко застонала, и тогда Томас отпустил сосок, поднял голову и буквально впился в ее губы.
Инес пылко ответила на его поцелуй; раскрыв губы, она прильнула к груди Томаса, и когда он, подавшись вперед, осторожно уложил ее на постель, она с радостью подчинилась этому движению. Поцелуи Томаса стали настойчивее, его губы жадно блуждали по ее щекам, потом опустились ниже и на секунду припали к бешено бьющейся жилке. Инес, замерла, но не от страха, а от ожидания чего-то необыкновенного и прекрасного. Помедлив, Томас прервал поцелуй и поднял голову.