Читать интересную книгу Новый порядок - Артур Крижановский

Ураев пружинисто поднялся и направился к входу. Романцев догнал его у самой двери.

– Феликс… – он попытался что-то сказать, но помешал застрявший в горле ком. – Спасибо, Феликс.

– Ладно, – махнул рукой Ураев. – На том свете сочтемся.

Он приложил большой палец к пластине сенсора, и стальная плита поползла в сторону.

– И не вздумай высовываться в коридор, что бы там ни происходило. Жди моего возвращения здесь.

Ураев шагнул в коридор и коснулся сенсора с другой стороны двери. Раздалось легкое шипение, и плита вернулась на место.

Романцев занял место Ураева за пультом. На один из мониторов он вывел изображение от телекамеры, установленной в коридоре. Еще несколько секунд он затратил, чтобы вывести в наушники звук от чувствительных микрофонов. Затем извлек пистолет из кобуры, вставил обойму и снял оружие с предохранителя. Теперь он готов к любым неожиданностям.

От входа в контейнер Ураева отделяло метров семь-восемь узкого коридора. Он стоял в расслабленной позе, ноги расставлены на ширину плеч, обе руки плотно сжимают пистолет. Романцеву на миг показалось, что он слышит, как бьется сердце в груди Ураева.

Так и есть: все четверо забрались в лифт. Лифт тронулся – первый уровень, второй – и замер на третьем. Ураев хорошо слышал звук приближающегося лифта, но его лицо оставалось спокойным и сосредоточенным.

Плита поползла в сторону.

Ураев не стал дожидаться, пока дверь полностью откроется, и всадил первую обойму прямо в образовавшуюся щель. И вновь по нервам полоснул звериный вой, но теперь Романцев не закрывал голову руками. Он должен был видеть все – от начала и до конца. Даже если это закончится смертью его лучшего друга.

Дверь еще полностью не открылась, когда Ураев отработанным молниеносным движением выщелкнул расстрелянную обойму и вставил на ее место новую. Зомби быстро проявлялись, и теперь на него накатывала груда орущей растерзанной плоти. Ураев вновь нажал на курок. Он вынужден был отступить вплотную к двери, ведущей в операционный зал. Еще одна пустая обойма упала на пол.

Внезапно обрезало изображение от телекамеры, и Романцев переместил внимание на монитор следящей системы МЛ-датчиков. Компьютер автоматически нашел нужную проекцию, изменил масштаб изображения, и на экране появился крупный план коридора с красной двойкой в правом углу и четырьмя светящимися точками в центре. Нет, уже с тремя. В наушниках послышался грохот выстрелов, и Романцев догадался, что Ураев расстрелял третью, предпоследнюю обойму.

Погасла еще одна светящаяся точка. Последовавшая вслед за этим пауза показалась ему вечностью, и Романцев с облегчением вздохнул, услышав новую серию выстрелов. Третий светлячок погас сразу, на месте четвертого продолжала тлеть крохотная искорка. Наконец и эта цель исчезла с экрана. Двойка на экране продолжала гореть, но не ровным наполненным красным цветом, а пульсировала по очереди красным и черным. Вой затих, и в наступившей тишине Романцеву показалось, что он слышит чей-то стон.

Романцев колебался недолго. Он внимательно осмотрел все экраны и не обнаружил там сведений о новых «гостях». Ураев оказался прав, эти чудовища были последними. Романцев знал, что за этим последует. Но прежде чем отдать свой последний долг, он обязан позаботиться о друге.

Романцев переложил пистолет в левую руку, а большой палец правой приложил к сенсору. Дверь еще не успела открыться, когда ему в ноздри ударил тяжелый запах пороховых газов и растерзанной плоти. Светильники не горели, и коридор освещался лишь узкой полоской света из операционного зала.

Ураев лежал у самой двери, похороненный под грудой останков двух зомби. Окровавленная рука одного из них продолжала сжимать горло Ураева. Феликс был еще жив, грудь тяжело поднималась и опадала, на губах в такт дыханию пузырилась кровавая пена. Романцев осмотрелся по сторонам, затем осторожно пнул ногой сначала труп одного зомби, затем другого. Мертвее покойников. Одного из них удалось быстро стащить с Ураева, со вторым он изрядно намучился. В итоге ему пришлось выстрелить в предплечье зомби, и разрывная пуля оторвала тому руку. Романцева вытошнило, но он все же смог справиться с собой и занялся этой окровавленной рукой, по-прежнему сжимавшей горло Ураева. Бог его не обидел силой, но когда он разжимал пальцы зомби, ему показалось, что те сделаны из железа. Он удивился той необыкновенной силе, которая продолжает жить в изувеченном теле. Если бы эту силу применить с пользой…

Романцев поднял друга на руки, перенес в комнату и осторожно опустил на диван. Феликс по-прежнему был без сознания. Романцев плохо разбирался в медицине, зато он видел много смертей. Ураеву долго не протянуть. Он метнулся к шкафчикам и принялся шарить по полкам в надежде найти хоть какие-то лекарства.

Тщетно. Даже если бы он их нашел, Ураеву уже ничем не помочь.

В бессильной ярости он поднял руки к небу и закричал:

– Ну почему, Господи?! Почему Ты молчишь? Почему Ты ВСЕГДА молчишь? Зачем ты создал нас, Господи? Для того лишь, чтобы сразу забыть? Бросить нас в пыльном углу, как сломанную игрушку? Неужели мы одни должны противостоять натиску всех сил ада?

Мы все еще боремся, но какой в этом смысл, если Ты не хочешь помочь нам?

ТЫ ЗАНЯТ, ГОСПОДИ? ИЛИ ТЫ ЗАБЫЛ О НАС?

Романцев опустил руки и, глядя прямо перед собой, прошептал одними губами:

AUDI ME, DOMINE… DOMINE, NON SUM DIGNUS, SED TANTUM DIC VERBUM…[9]

16

Ураев умер. Настал его черед. Но прежде он должен стребовать один должок.

«Внимание!

Сообщение для внутренней зоны:

Только что поступил приказ о снятии блокады с объекта. Через пятнадцать минут к вам прибудет команда спасателей. Просим выйти на связь с внешней зоной и сообщить, нет ли угрозы для жизни спасателей. Если есть, сообщите, какого рода эта опасность: вредное излучение, вирус или что-то другое. Внутренняя зона, просим выйти на связь…

Есть кто живой на объекте?»

– Нет здесь живых, – сказал сам себе Романцев и отключил трансляцию.

Он направился к своему пульту и уселся в кресло. Он не очень удивился, заметив, что на одном из мониторов появилась заставка – красными буквами на голубом фоне экрана – СТОУН.

СТОУНУ ОТ РАИ

ФЕЛИКС УРАЕВ МЕРТВ. ВСЕ ЗАЩИТНИКИ БУНКЕРА МЕРТВЫ, И Я ОСТАЛСЯ ОДИН. Я НЕ МОГУ БОЛЬШЕ ЖДАТЬ, ЭТО ОПАСНО. ВЫ ГОТОВЫ?

РАИ ОТ СТОУНА

МОРОК УШЕЛ. ОН НАПРАВЛЯЕТСЯ К ВАМ. БЕРЕГИТЕСЬ, ОН ОЧЕНЬ ЗОЛ. УНИЧТОЖЬТЕ ВСЕ СВЕДЕНИЯ О КОРПОРАЦИИ.

СТОУНУ ОТ РАИ

Я ОБО ВСЕМ ПОЗАБОТИЛСЯ. ПРЕЖДЕ ЧЕМ МЫ УЙДЕМ, СКАЖИТЕ, ЧТО ЗАМЫШЛЯЕТ МОРОК? КАКУЮ ЦЕЛЬ СТАВИТ ПЕРЕД СОБОЙ ЭТО ЧУДОВИЩЕ?

РАИ ОТ СТОУНА

ИЩИТЕ ФАБРИКУ СМЕРТИ.

NEGOTIUM PERAMBULANS IN TENEBRIS[10]

VEXILLA REGIS INFERNI PRODEUNT,[11]

Я ГОТОВ.

СТОУНУ ОТ РАИ

ACCEDITE, A LA[12]

РАИ ОТ СТОУНА

ПРОСТИТЕ. ПРОЩАЙТЕ… «Ищите фабрику смерти… Теперь этим займутся другие люди. Я прожил свою жизнь до конца».

Романцев вытер потную ладонь о ткань комбинезона и взял со стола пистолет. Выщелкнул обойму и вставил новую. Снял пистолет с предохранителя. Месяц назад он так и не решился пустить себе пулю в лоб. Теперь он готов нажать на курок и тем самым позаботиться о будущем своих и чужих идей.

Истошно завыл ревун системы безопасности. Пора.

Палец нажал на курок.

Часть 3

Смута

1

Новый день для Элизабет Колхауэр начался с телефонного звонка. С трудом разорвала она цепкие объятия сна и бросила взгляд на настенные электронные часы – четверть десятого. Элизабет всю ночь работала над заказанной ей в редакции статьей и уснула только под утро, когда город уже начал пробуждаться к жизни. Женщина наконец сняла трубку, и в ухо ворвался густой, как старое английское пиво, голос Майкла Донована, главного редактора газеты.

– Доброе утро, Лиз. Я вас не разбудил?

– Нет, босс, – невольно соврала Колхауэр. – Вы звоните по поводу статьи? Я ее уже закончила. Но почему такая спешка, Майкл? Я должна переправить ее в редакцию только к завтрашнему дню.

– Ради бога, Лиз. Это теперь не имеет никакого значения. Вас не затруднит к двенадцати часам приехать в мой офис? У меня имеется для вас суперзадание. Кроме того, вас ожидают здесь два парня из одного ведомства, о котором не принято говорить по телефону. Несмотря на свою молодость, они – большие «шишки». Впрочем, это не мешает им выглядеть так, словно они сошли с обложки рекламного проспекта. По сравнению с ними, дорогая, я чувствую себя старой облезлой клячей.

Это недалеко от истины, подумала про себя Колхауэр, а вслух шутливо заметила:

– Босс, я всегда говорила, что вы слишком требовательны к себе и что это чистой воды вымогательство – заставлять молодых женщин по утрам говорить вам комплименты…

Затем она спохватилась и обеспокоенно спросила:

– Это как-то связано с делом Билла?