— Дженни, я хочу тебя.
Он протиснул руку между их переплетенными телами, касаясь ее груди, нежно лаская ее. Кончиком среднего пальца он нащупал чувствительное окончание ее груди и, поглаживая, довел до томительной тяжести.
— О, как прекрасно. — Он осыпал ее страстными хвалами, будто она сделала что-то волшебное. — Ты так прекрасна. Я хочу видеть тебя, пробовать, касаться. — Кейдж нагнул голову и сквозь материю блузки поцеловал ее грудь. Его язык возбуждал твердые шишечки ее сосков. — Я хочу любить тебя. — Он коснулся губами ее шеи, лаская, нежась в бархатной теплоте ее кожи. Его голос слегка охрип. — Ты понимаешь? Я хочу войти в тебя. Глубоко, глубоко. — Его губы снова встретились с ее губами, требовательно, страстно.
— Эй, вы двое, а ну-ка, открывайте, — раздался настойчивый стук в дверь. — У меня для вас сюрприз. Эгей, вечеринку заказывали?
Кейдж с трудом оторвался от Дженни, не в силах произнести ни слова. Потом глубоко вздохнул. Он посмотрел на нее и неловко улыбнулся:
— Мы не можем просто так оскорблять ее чувства.
Дженни высвободилась из его объятий.
Он подошел к двери и приветливо пригласил Рокси войти.
Глава 9
Рокси ввалилась в квартиру, держа бутылку вина в одной руке и пакет с покупками в другой.
— Ага, и что же это такое? — воодушевленно спросил Кейдж, беря из ее руки пакет. Он бросил беглый взгляд вовнутрь. — Чипсы, соус, попкорн и сыр.
— Я же сказала, сюрприз — вечеринка! — радостно произнесла Рокси. — Привет, Дженни. С квартирой все в порядке?
— Она просто замечательная. Спасибо.
— С ума сойти! Выглядит потрясающе! — восхищенно присвистнула Рокси, осматривая новую мебель. Кейдж отдал распоряжение грузчикам все расставить по местам, предварительно посоветовавшись с Дженни, как это должно быть. Все предметы обстановки, как оказалось, прекрасно соответствовали размерам квартиры. — Бокалы есть? — спросила Рокси. — Давайте, давайте выпьем за твое новое место. — Не дожидаясь приглашения, она прошла на кухню, сопровождаемая Кейджем. Дженни не оставалось ничего другого, как проследовать за ними, хотя на маленькой кухне места для них для всех было явно недостаточно.
Кейдж раскрыл пакет с кукурузными чипсами и откупорил крышку банки готового соуса. Макнув туда кусочек, он протянул его Рокси. Она слегка надкусила его, заливаясь хохотом, поскольку пыталась одновременно вытащить пробку из бутылки вина. Кейдж засунул недоеденный Рокси кусок себе в рот и облизнул пальцы.
Дженни оставалась в стороне, чувствуя себя очень неуютно среди общего веселья. Она совсем не была настроена на вечеринку.
— Знаешь, я вовсе не обслуживаю так всех моих постояльцев, — заметила Рокси Дженни, после того как отмыла ценники с недавно приобретенных бокалов. Очевидно, Рокси не испытывала ни малейших затруднений и чувствовала себя на чужой кухне как дома. — Но ты подруга Кейджа, а он мой друг… Ой! — воскликнула она, когда Кейдж незаметно подкрался к ней сзади и крепко обнял, сомкнув руки чуть ниже ее роскошной груди.
— Еще какой, можешь не сомневаться! Друзья до гробовой доски!
— А ну-ка, убери свои руки, придурок, и лучше порежь сыр.
Дженни чувствовала себя пятым колесом в повозке. Она не была здесь своей. Она не знала, как вести себя в этой шутливой перебранке. Казалось, Рокси в точности известно, что сказать, чтобы вызвать приступ смеха у Кейджа. И он непрерывно касался ее руками.
Дженни не знала, почему ее столь беспокоит эта их подчеркнутая легкость в общении. А как же еще, по ее мнению, они должны были друг к другу относиться? В конце концов, они были любовниками. Но одно дело знать об этом, и совсем другое — воочию наблюдать. Ей было очень больно от осознания того, что лишь совсем недавно Кейдж целовал ее с такой пылкой нежностью, всего лишь несколько минут назад — до того как сюда столь бесцеремонно заявилась Рокси.
Неужели он может возгораться страстью по любому поводу? Разве он уже успел забыть, как целовал ее, умолял быть его? Неужели он может переключать свое влечение с одной женщины на другую так быстро? Очевидно, да. Доказательства его переменчивого, лживого поведения были прямо у нее под носом.
Когда вино было разлито, они подняли бокалы за ее новый дом. Дженни едва пригубила глоток этого недорогого вина. Она поставила бокал на стол и со словами «Извините меня», которые едва ли вообще кто-то расслышал из-за дарившего за столом веселья, выскочила в ванную комнату и заперла за собой дверь. Только ей удалось это сделать, как она была вынуждена склониться над унитазом в приступе внезапного недомогания.
— Дженни? — Несколькими минутами спустя в дверь ванной комнаты постучал Кейдж. В его голосе звучала искренняя озабоченность. — Что-то случилось?
— Я сейчас выйду! — крикнула она, не открывая двери. Дженни вымыла лицо, прополоскала рот и провела пальцами по волосам, стараясь немного пригладить растрепанную прическу.
— Ты злишься на нас? — спросил Кейдж, едва она открыла дверь. — Я знаю, как ты относишься к выпивке. Это твой дом. Мы вовсе не хотели тебя оскорбить.
И так она поняла, что любит его.
Возможно, это было всегда. Но только сейчас, именно в этот момент, когда он посмотрел на нее с таким раскаянием и сожалением, Дженни впервые осознала свои чувства.
Долгие годы она обманывала себя, убеждая в том, что если она будет держаться от него подальше, то ее влечение к нему исчезнет. Однако все это время оно лишь таилось где-то внутри, словно песчинка, попавшая под раковину жемчужнице, собирая по крупицам отдельные сведения о Кейдже, его взгляды, прикосновения, слова, пока, наконец, ее любовь к нему не окрепла, превратившись в редкую, драгоценную жемчужину, сокрытую в ее душе.
Дженни хотела бы броситься в его объятия, тесло прижаться к нему, опереться на его несгибаемую силу и мужество. Но не смогла бы. Не сможет. Господи, да это неслыханно. Дженни Флетчер и Кейдж Хендрен? Невозможно. Она носит под сердцем ребенка другого мужчины, ребенка его брата. Да даже если бы это не было так, они абсолютно не подходят друг другу. Сложно найти более непохожих людей. Сама возможность каких-либо романтических отношений между ними казалась безнадежной.
Ох, но она же любит его!
— Нет, нет, что ты, Кейдж, все совсем не так, — пролепетала она, слабо улыбаясь. — Я просто себя не очень хорошо чувствую.
Он весь напрягся:
— Ребенок? Что-то плохое? Спазмы? Кровь? Что? Мне вызвать доктора?
— Нет, нет. — Желая успокоить его, она коснулась его руки и немедленно отдернула свою руку. — Я просто устала. Я же провела весь день на ногах, и, наверное, это сказалось.