Кингстон качает головой.
— Это невозможно.
— О, да? Ну, а что, если я скажу тебе, что мне нравится спать в носках?
— Я позабочусь о том, чтобы у меня их было достаточно, когда ты будешь ночевать у меня.
— А если я решу, что ненавижу этот город?
— Я найду место за городом.
— Что, если я захочу отправиться в поход…
Его глаза расширяются.
— С палаткой…
Он съеживается.
— Только с тем, что мы сможем унести в наших рюкзаках.
Парень хмурится и качает головой.
— Тогда мне придется сменить свою дизайнерскую пижаму на длинное теплое нижнее белье. — Он съедает еще ложку своего шербета. — По-моему, Жан-Поль Готье шьет такие из кашемира.
— У тебя есть ответ на все. — Я засовываю кончик своего рожка в рот и стараюсь не выглядеть полным неандертальцем, пока жую его.
Он хмурится и тычет пальцем в свое мороженое.
— Не на все.
Я глотаю и запиваю это небольшим количеством воды.
— Меня вчера уволили. — Кингстон отодвигает от себя остатки десерта и откидывается на спинку стула.
Шумная группа людей, спотыкаясь, проходит мимо нас, и я жду, пока они успокоятся, чтобы спросить: — Что случилось?
Кингстон рассказывает историю, которая столь же приводит меня в бешенство, сколь и разрывает душу на части.
— Никто из них не принял твою сторону? — Я могла бы отшлепать каждого из этих парней Норт, но лучше всего я провела бы время, надавав пощечин Хейсу. — Это ужасно.
Он пожимает плечами.
— Хорошая новость в том, что теперь они знают. Больше никаких секретов. — Его взгляд опускается на колени, пытаясь скрыть хмурый взгляд.
— Это необязательно должно быть плохо. Наконец-то ты свободен делать любую карьеру, какую захочешь.
— Верно, — говорит он, но не похоже, что парень на самом деле со мной согласен.
— Я могу тебе помочь.
— Не нужно. Я могу сделать…
— Кингстон, — тихо говорю я. — Прими мою помощь.
Он застенчиво улыбается и кивает.
— Ладно. О, еще кое-что? Начиная со следующей недели…
— Кингстон, мать твою, Норт, это ты!
Все тело Кингстона превращается в гранит. Единственная часть, которая движется — это его глаза, когда его взгляд поднимается ко мне.
Я не выдерживаю его взгляда, а вместо этого смотрю на мужчину, приближающегося к нашему столику. На вид он примерно одного возраста с Кингстоном, с темными, почти черными волосами и короткой бородкой.
— Срань господня, — говорит мужчина, останавливаясь в футе от нашего столика. — Это ты!
Как робот с ржавыми суставами, Кингстон поворачивается к парню и неловко улыбается.
— Реми. Давно не виделись, чувак.
Они громко приветствуют друг друга.
— Сколько прошло? — спрашивает Реми. — Три года?
— Что-то в этом роде, да. — Кингстон бросает на меня быстрый взгляд, но не представляет незнакомцу.
— Я тут выпиваю с друзьями. Ты должен пойти с… — Реми смотрит на меня, и его слова замирают у него на языке.
— Нет, спасибо, но, — Кингстон встает и жестом показывает парню отойти вместе с ним от стола, — может быть, в другой раз.
Реми все еще смотрит на меня. Изучает мое лицо. В основном мои шрамы.
— Было приятно повидаться с тобой, — говорит Кингстон, теперь физически направляя Реми за плечи, чтобы он отвернулся.
Реми позволяет повернуть себя, словно он слишком ошеломлен, чтобы сопротивляться.
— Чувак… это…
— Позвони мне через пару недель, и мы выпьем пива, — говорит Кингстон, уводя Реми подальше от стола.
Реми бросает на меня еще один быстрый взгляд через плечо.
И видение врезается в мою память.
Двое мужчин.
Бар.
Они повернулись ко мне спиной.
Реми — один из них. Другой расплывчатый. Туманный.
Как только я тянусь к изображению, оно исчезает.
Черт возьми!
Я прижимаю пальцы к векам, тру и моргаю, надеясь, что видение вернется, но так же неожиданно, как появилось, оно исчезает.
Я наблюдаю, как Кингстон и Реми стоят близко и разговаривают почти яростным шепотом. Взгляд Реми несколько раз скользит в мою сторону, пока Кингстон не меняет позу и не встает передо мной барьером.
Они пожимают друг другу руки, и я ожидаю, что появится еще одно видение, но ничего не происходит. Никакого видения. Никаких образов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Эй, извини за это, — говорит Кингстон, возвращаясь на свое место за столом.
Я смотрю, как Реми присоединяется к своим друзьям, и ловлю его взгляд в последний раз, прежде чем парень исчезает на улице.
— Старый друг?
— Да, мы вместе ходили в школу. — Он избегает моего взгляда, глядя куда угодно, только не прямо на меня. — Он агрессивный пьяница. Я не хотел, чтобы он сказал тебе что-нибудь грубое.
— Мне он показался довольно трезвым.
Кингстон прочищает горло.
— Да, ну, он хорошо это скрывает.
— Тебе не нужно защищать меня. Я могу постоять за себя. — Я не могу избавиться от ощущения, что что-то упускаю.
Его глаза, наконец, встречаются с моими.
— Я знаю, что можешь. Но хочу защитить тебя.
В одно мгновение я получаю вспышку видения, которое было раньше.
— Эй, ты в порядке?
— Да, в порядке. — Я смотрю на то место, где Реми стоял у нашего столика. — У меня такое чувство, что я встречала его раньше, или, может быть… — Качаю головой. — У него, наверное, просто типичное лицо. — Медленно выдыхаю и пытаюсь избавиться от жуткого дежавю.
— У него определенно одно из тех лиц. Давай. — Кингстон встает и протягивает мне руку, чтобы я взяла. — Пойдем, повеселимся. Мне нужно начать совершенно новую жизнь, и я хочу сделать это сегодня вечером. С тобой.
И вот так просто.
Жуткое дежавю исчезает.
Кингстон
Не знаю, как я понял, что Габриэллы не было со мной в постели. Может быть, почувствовал, как она встала с матраса посреди ночи. Все, что знаю, это то, что в ту секунду, когда мои глаза открываются в темной комнате, я знаю, что ее нет со мной.
Я отбрасываю одеяло и поднимаю свои штаны с пола, куда Габриэлла бросила их прошлой ночью, когда стянула с моего тела.
— Би? — Я проверяю ванные и комнату для гостей и бегу к входной двери, готовый выбежать на улицу и выследить ее.
И резко останавливаюсь, когда вижу тень у окна. Она отодвинула стул от обеденного стола и поставила его лицом к городу. Ее подбородок покоится на коленях, которые подтянуты к груди.
— Эй, — тихо говорю я, подходя к ней сзади. — Что происходит?
Девушка мне не отвечает.
Мой пульс, который уже бьется в два раза быстрее, ускоряется. Я присаживаюсь на корточки рядом с ней и наклоняюсь, чтобы оценить выражение ее лица. Ее глаза безжизненны и холодны, когда она невидящим взглядом смотрит вперед.
— Поговори со мной.
И снова никакого ответа.
Мой желудок переворачивается.
— Пожалуйста, Би, ты пугаешь…
— Это имя, — шепчет она.
Я не доверяю ни своему голосу, ни своим словам… Не доверяю себе, чтобы сказать правильные вещи, поэтому ничего не говорю.
— Реми. Увидев его, я… — Ее глаза расширяются, как будто она снова видит его, прямо перед собой. — Я думала, что это просто кошмары. Но, кажется это сны о воспоминаниях, — тихо признается Габриэлла. — Я была на лодке. Он был там. Я ударилась о воду.
Эмоции сдавливают мое горло. Мои ноги теряют силу, чтобы удерживать меня в вертикальном положении. Я падаю на задницу и беспомощно смотрю на нее в темноте.
— Когда проснулась, я не могла дышать.
Тишина заполняет пространство, где должны быть слова. Я должен что-то сказать. Она этого заслуживает. Но страх потерять ее сковывает мою челюсть.
— Это не было случайностью. — Габи не задает мне вопроса, а констатирует факт. — Ты вырубился у здания хосписа. И точно знал, где находишься, не так ли? Ты знал, кого пришел туда увидеть.
Я сглатываю, преодолевая отек в горле, сухость во рту, тревожный узел в животе.
— Да.
Я ожидаю, что мой ответ потрясет ее, высвободит дикую ярость, которую она более чем вправе испытывать, и все же девушка остается неподвижной. Спокойной. Тихой.