В центре площади возвышался высоченный столб, на котором с трудом можно было разглядеть фигуру человека. Девочка вспомнила, что Гонс что-то говорил о покровителе города и республики. Наверное, он и есть. Уточнять у Аслунда не стала.
Коляска покатила по краю площади, где, судя по всему, специально были оставлены подъездные пути. Вот она остановилась напротив главного входа. Тотчас соскочил Аслунд, раскрыл дверцу и помог сойти девочке. Коляска, ни на секунду не задерживаясь, покатила дальше. За Наташей уже шли Гонс с женой и слугами, впереди величественно шествовала мадам Клонье, изредка кому-то чуть кивая. Девочку, разглядывавшую всю эту величественную публику, начало трясти. Только огромным усилием воли ей удалось взять себя в руки. Словно почувствовав ее волнение, мадам Клонье чуть притормозила, и Наташа поравнялась с ней.
— Волнуешься? — поинтересовалась мадам Клонье. — Не переживай ты так. Выше нос и смотри только вперед.
— Господин Гонс так же говорил, — слабо улыбнулась Наташа.
— Ну так и следуй этому совету. Держи голову прямо и не горбись.
— Да я же даже танцевать не умею! — нахлынул вдруг новый страх. — Я и дома-то не очень умела, а ваши танцы и подавно не знаю.
— Вот, держи. — Непонятно откуда в руке мадам Клонье материализовался веер. — Неужели ты думаешь, я не подумала об этом? Раскрытый веер в руке дамы означает, что она не желает танцевать. Пригласить даму с раскрытым веером считается верхом неприличия, но если вдруг захочется…
— Никогда! — клятвенно заверила Наташа.
— А вдруг? — улыбнулась мадам Клонье. — Так вот, если все-таки захочется потанцевать, сложи его и повесь на руку. Поверь мне, кавалеров у тебя найдется немало.
— Да ну, — покраснела девочка.
Вдвоем они поднялись по широкой мраморной лестнице к главному входу, где два разодетых стражника, в своих праздничных ливреях напоминающих попугаев с алебардами, приняли у них приглашения и с поклоном раскрыли двери. И сразу снова закрыли.
«И так перед каждым приглашенным?» — ужаснулась девочка. — «Да к началу праздника у них руки отвалятся».
Холл оказался еще более роскошным, чем фасад. Всюду хрусталь, ковры и картины на стенах. Засмотревшись на пейзаж, девочка наступила на чье-то платье. Дама одарила ее таким взглядом, словно хотела убить. Наташа испуганно извинилась и поспешно спряталась за спину мадам Клонье.
Людской поток, впрочем, не такой уж и плотный, поднимался на второй этаж. Туда же направилась и мадам Клонье.
— Госпожа, — рядом оказался Аслунд. — Я покидаю вас. Слуги остаются на первом этаже вон в той стороне. Как только выполню ваш приказ, я вернусь туда.
— Спасибо, Аслунд. Буду ждать. Как вернетесь, найдите способ сообщить мне о результате.
— Хорошо, госпожа. Сделаю.
Аслунд исчез.
— Госпожа Клонье и ее воспитанница Наталья Викторовна Астахова, Призванная дома Гринверов! — громко объявил какой-то господин в нарядной ливрее и с огромным посохом в руке.
— Воспитанница? — изумилась девочка.
— Не переживай, пусть завидуют. И тебе и мне, — мадам Клонье вдруг подмигнула девочке.
— Ладно, мне понятно, но вам почему завидовать должны?
— Ха! Ты думаешь, каждый тут может похвастать, что у него живет Призванная?
— А что в этом такого?
— Вот это тебе лучше спросить у моего племянника. Он все-таки маг и в таких делах более моего понимает. А теперь выше голову и вперед.
Так, под руку с мадам Клонье, Наташа вошла в огромный зал, ярко освещенный несколькими люстрами, свисающих с потолка на золоченых цепях. От обилия позолоты рябило в глазах. Из-за зеркал, расположенных на стенах, зал казался еще более громадным, чем он есть на самом деле. Девочка, подражая мадам Клонье, повыше задрала подбородок, хотя только с огромным трудом сдерживалась от того, чтобы не начать вертеть головой в разные стороны. Судя по нарядам, здесь и, правда собрались самые богатые и знатные семьи республики.
Объявление церемониймейстера не осталось не услышанным и на вошедших обернулись все. Причем смотрели именно на девочку, а не на мадам Клонье. Наташа такого внимания к собственной персоне никак не ожидала и поспешила спрятаться за веером — удобная штука, оказывается. Мадам Клонье провела девочку к стене, где им немедленно придвинули небольшие креслица с мягким сидением и резной спинкой, в которые они обе и сели. Девочка на мгновение замешкалась в слишком длинном и непривычном платье, но быстро разобралась. Ну теперь, по крайней мере, можно и понаблюдать за праздником.
Наташа задрала голову, изучая лепнину, потом оглянулась на широкие окна. Очень похоже на Золотой зал Зимнего дворца в Питере. Правда, этот, надо признать, побольше будет. Или так кажется из-за зеркал?
Рядом с ними остановилась компания разновозрастных… балбесов, сразу окрестила их девочка. Разряженные и надушенные, они представляли собой как раз тот тип мужчин, который Наташа терпеть не могла — богатые и надменные, воображающие себя неотразимыми. Всего их было четверо, похоже, даже, родня. Пожилой, полноватый господин в парике с длинными черными локонами, которые на его мешковатой фигуре смотрелись, мягко говоря, не очень. Второй, скорее всего сын этого господина — в чертах его лица отчетливо просматривалось семейное сходство. В отличие от отца, этот мужчина парика не носил, а обладал природными вполне себе симпатичными русыми волосами. Лет ему было около сорока. Может чуть меньше. И двое его детей, судя по той почтительностью, с какой они держались у него за спиной. Один высокий молодой человек лет двадцати, второй где-то ее ровесник. Все разряженные и надушенные. Ухоженные руки, на которые Наташа не могла не обратить внимания, когда она протянула свою для знакомства. Старший вежливо приложился к кружеву перчатки.
— Приятно познакомиться, госпожа Наташа. Призванных давно у нас не было. Легард Горхом к вашим услугам. Честно говоря, я никак не ожидал, что Гринверы решат прибегнуть к такому способу. Скажите, уже есть какие-то успехи?
— Какие-то успехи, несомненно, есть, — туманно отозвалась девочка.
— Это радует. Не хотелось бы, чтобы такой древний род потерял положение. Это была бы трагедия для республики.
— Я тоже так считаю, — кивнула Наташа.
— Рад, что наши мнения в этом вопросе совпадают. А это мой старший сын Доронт и внуки Аксел и Торонт. Каждый представленный подходил, чуть склонялся и целовал поданую руку. Наташа все более и более ощущала себя на какой-то исторической постановке. И ведь ей это начинало нравиться, черт возьми! Пусть явные франты, но… какие манеры!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});