– Великая еще не выбрала отца своим детям, и эти комнаты пока пустуют, а других свободных помещений в нашей общине нет. Мужчин поместят в комнаты сыновей владычицы, а женщину – в комнату ее дочери. – Он с особым почтением произнес упоминание о будущей наследнице лурской власти.
– Скажи великой, что мы благодарим ее за заботу, – ответила Лила, обращаясь к Шемме. – Скажи, что мы восстановим шар, как только отдохнем с дороги.
– Она хочет посмотреть, как вы это сделаете, – перевел Шемма ответ Хэтоб.
– Пусть Пантур назначит срок, удобный и для нас, и для владычицы, – сказала магиня.
Ученый и владычица о чем-то посовещались, после чего он сообщил, что беседа закончена. Все поклонились на прощание и вышли в коридор. Пантур вышел следом и указал на боковые ответвления в коридоре.
– Ваши комнаты, – перевел Шемма, повторяя за ученым по мере того, как тот переходил от двери к двери. – Твоя, Тревинер… Альмарен, тебе…
Витри, ты будешь здесь… а это комната наследницы.
Пантур повел всех к себе за вещами, затем проводил каждого в свою комнату. Шемму он, как и прежде, оставил у себя.
Оказавшись в комнате, Альмарен осмотрелся. Здесь было чисто и уютно, лежанки – их было две – покрывала добротная, вытканная искусными умельцами ткань. На полу, как и у владычицы был постлан теплый ковер, на столе мерцала ваза с зеленовато-желтым светящимся растением, у стены стояли два деревянных, обитых толстой тканью кресла – ничего лишнего, хотя это была комната сына правительницы. Маг увидел на полке какие-то фигурки и подошел поближе, чтобы рассмотреть их. Каменные кубики с вырезанными на них частями рисунка, статуэтки монтарвов, грифонов, кошек… «Это же детские игрушки!» – вдруг догадался он.
Альмарен поставил фигурки на место и улегся спать, но сон вновь не шел к нему, хотя наверху, наверное, уже наступал рассвет. Он вертелся с бока на бок, пока голос Витри не вернул его в действительность:
– Альмарен, ты спишь?! Здесь уже утро. Значит, прошло не менее половины суток с тех пор, как он оказался в этой комнате. Здесь, под землей, без привычной смены освещения, путались всякие представления о времени. Маг оделся и вышел в коридор, где, кроме Витри, уже был Тревинер, а с ним слуга, присланный владычицей.
Лилу он увидел только за завтраком. В ней чувствовалась непривычная отстраненность, словно она вслушивалась в далекий, ей одной известный голос.
– Ты хорошо отдохнула? – с беспокойством спросил он.
– Да, я готова встретиться с шаром, – употребила она странное выражение. – Наверное, мне будет лучше не завтракать.
Она села вместе с остальными за стол, но не притронулась к еде, переправив ее обрадованному Шемме, а только выпила несколько глотков травяного настоя.
– Когда ты поведешь нас к шару, Пантур? – спросила она.
– Как только владычица закончит завтрак и выйдет в центральный зал. Мы подождем ее там.
Кроме них, в зале собралось немало любопытных монтарвов, преимущественно молодых. Когда к ним вышла владычица в сопровождении своих обычных слуги и служанки, ученый повел всех собравшихся к шару. У входа он вручил владычице рубиновые очки, другие надел сам и первым вошел в просторную пещеру.
Пещера в точности совпадала с видением Лилы. Оранжевый шар был так близко, что она почти ощущала невидимую оболочку, наложенную на него Каморрой.
Магиня обошла зал, выбирая площадку для танца – она не знала другого способа освободить шар, – и остановилась на ровном участке у самого края пруда.
– Вот здесь. – Она очертила пространство руками. – Не вставайте сюда, чтобы не помешать мне.
Шемма перевел ее слова владычице. Та понимающе кивнула и остановилась поодаль. Лила тем временем сняла куртку, оставшись в одной рубашке. Альмарен принял куртку из ее рук.
– Я ведь тоже маг, – шепнул он. – Я могу тебе чем-нибудь помочь или нет?
– Что? Да, – ответила она совершенно невпопад. Он понял, что Лила не слышит его. Она стряхнула с ног уродливые крестьянские башмаки и вышла на площадку.
Встав лицом к шару, Лила постаралась забыть все, воскрешая в памяти только музыку, под которую она танцевала на алтаре. Когда мелодия зазвучала отчетливо, магиня закрыла глаза и задвигалась в танце, представляя себе, что в ней, как в кристалле, концентрируется сила магии. Плавные и быстрые, почти змеиные движения помогали ей сосредоточиться на втягивании силы, проникающей в кончики пальцев, в руки, плечи, тело… Когда каждая ее жилочка затрепетала от прилива силы, она перевела внимание в точку между глаз, отыскивая Оранжевый шар в открывшемся перед ней бесконечном колодце. Она ринулась в этот колодец усилием воли, с бесстрашием человека, которому нечего оставлять сзади, словно желая разбиться о встреченную впереди цель.
Цель возникла растущей оранжевой точкой, мгновенно заполнившей все видимое пространство. Лила не успела остановить мысль и с разгона ворвалась в шар, пролетая сквозь полупрозрачную массу, пронизанную тонкими, ритмичными сетевыми структурами, в которых чудилось что-то знакомое. Игла ее воли пронзала поры между волокнами, интуитивно отыскивая центр. Серое пятно центра быстро увеличивалось, Лила влетела в него и внезапно оказалась в том же зале, где начинала танец.
У пруда перед шаром стояли трое. Двоих из них – ни светловолосого, ни улыбающегося, с рыжей кудрявой шевелюрой – она не видела никогда, третий, темноволосый, напомнил ей Альмарена.
– Говори ты, Гелигрен, – обратился он к светловолосому. – Пусть твое слово уйдет в будущее и станет нашим завещанием людям.
– Нет, Лилигрен, все будет не так, – ответил светловолосый. – Мир слишком темен для знания, суеверие скорее достигнет нашей цели.
Он сделал жест руками, и перед Оранжевым шаром появилась фигура женщины из монтарвов, чем-то схожей с Хэтоб. Видение величественно выпрямилось и заговорило:
– Я, Мороб, владычица Лура, сообщаю тебе, что это место обладает могущественной силой. Ты, который нашел его, используй эту силу на благо людям… Трое стояли и ждали, пока видение не закончит речь.
– Маг, в ком достаточно и силы, и добра, сумеет принять это послание, – заключил светловолосый.
– Пусть будет так, – согласились другие двое.
– Подождите! – вдруг насторожился светловолосый. – Мы не одни.
Здесь кто-то есть.
Он поднял голову. Серые глаза глянули прямо на магиню, в них отражались нездешняя сила и мудрость. Лила вздрогнула и метнулась в никуда.
Лишь ощутив себя на прежнем месте, она почувствовала, что оболочка шара разлетелась, и от него идет знакомый, захлестывающий поток оранжевой силы.
Альмарен с тревогой наблюдал за магиней во время ее танца и вместе с остальными видел, как засветились кончики ее пальцев – нет, не оранжевым, а белым, – затем ладони, руки, плечи, и наконец вся она вспыхнула белым факелом, застыв с раскинутыми руками перед шаром. Белый луч вырвался из ее лба, устремляясь в шар, и тут же исчез. Лила, шатаясь, опускалась на колени. Он подбежал к ней, поднял, обнял за плечи. Ее била дрожь, не от холода или страха, а от безрассудного перебора энергии, он это знал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});