внезапной высадкой в непосредственной от него близости десантного отряда, не превышающего по своему численному составу подъемной способности Черноморской транспортной флотилии.
В связи с этим морской штаб Верховного главнокомандующего совместно со штабом Черноморского флота разработал подробный план операции внезапного нападения на Босфор, включающий следующие действия: после ночного траления подступов к Босфору транспортная флотилия приближается к берегу и перед рассветом высаживает по обеим сторонам Босфора две дивизии с артиллерией. Место высадки немедленно ограждается сетями, минными заграждениями и дозорными судами по тому же плану, по которому была организована блестяще оправдавшая себя охрана места высадки 5-го корпуса у Трапезунда весной 1916 года, о чем будет сказано ниже. Третья дивизия и тяжелая корпусная артиллерия высаживаются в зависимости от выяснившейся на берегу обстановки после высадки первых двух дивизий; с рассветом судовая артиллерия всего Черноморского флота энергично поддерживает движение высадившихся войск и поражает огнем своей тяжелой артиллерии турецкие береговые батареи, при этом судовая артиллерия нашего флота имеет громадное преимущество, ибо восходящее солнце, прекрасно освещая цели на берегу, совершенно ослепляет турецких наводчиков. По занятии десантом входных батарей флот входит к вечеру в Босфор, а десантные войска при содействии флота ночным штурмом овладевают группой батарей среднего Босфора, после чего проход для флота к Константинополю уже будет свободен. После этого часть транспортной флотилии отправляется за вторым эшелоном десантных войск (две дивизии) в ближайшие порты Черного моря, каковой мог бы быть доставлен к Босфору уже на четвертый день, то есть ранее прибытия к Константинополю каких бы то ни было турецких подкреплений. Этот второй эшелон должен был бы совместно с первым занять Константинополь и знаменитую Чаталджинскую позицию, преграждающую доступ к Константинополю со стороны Балканского полуострова, и этим была бы пресечена всякая связь Турции с ее союзниками.
Таким образом, по плану морского штаба Верховного главнокомандующего и черноморского командования для внезапного завладения Босфором было бы достаточно всего пяти дивизий, то есть в два раза меньше, чем требовалось по оперативным предложениям генерала Алексеева.
Весной 1915 года, когда боеспособность Турции не была еще подорвана, англичанам удалось высадить на прочно занятые свежими турецкими войсками и хорошо подготовленные к обороне берега Дарданелл пять посредственных по своим боевым качествам дивизий. Причем вследствие ряда грубейших ошибок, сделанных нерешительными и неискусными английскими руководителями операции, не была соблюдена внезапность, так что турки этой высадки ожидали во всеоружии. Поэтому, конечно, не могло быть (да у нас, моряков, и не было) ни малейшего сомнения в том, что летом 1916 года, когда боеспособность Турции была сведена почти на нет, пяти нашим отборным дивизиям, которые должны были по предложению морского штаба Верховного главнокомандующего быть взяты из состава нашей блестящей Кавказской армии, удастся безо всяких затруднений внезапно высадиться на берег Босфора и быстро занять весь район, обороняемый всего лишь одной малобоеспособной турецкой дивизией, совершенно к тому же не ожидающей нашего нападения. Особенную уверенность в успехе этой операции давало то обстоятельство, что ею будет руководить такой решительный и высокоталантливый вождь, каким был командующий Черноморским флотом адмирал А.В. Колчак.
* * *
Но несмотря на то, что все данные обстановки были, как выше сказано, особенно благоприятны для внезапного завладения Босфорским районом, несмотря на то, что весной 1916 года транспортная флотилия в разгар деятельности немецких подводных лодок на Черном море выполнила без всяких потерь и затруднений перевозку и высадку в Трапезунде нашего 5-го Кавказского корпуса в составе трех дивизий и этим на деле доказала свою полную подготовленность к такой операции, несмотря, наконец, на то, что правительство в лице Сазонова неоднократно высказывало пожелание о занятии нами Босфора, а государь был горячим сторонником этого, – генерал Алексеев всем нашим доводам противопоставлял возражение о рискованности внезапной атаки и упорно настаивал на необходимости наступательной операции с участием в ней не менее десяти дивизий, каковых транспортная флотилия поднять не могла и каковые он вообще не считал возможным дать, ибо этим было бы значительно ослаблено наше положение на главном театре военных действий, где подготавливалось к весне 1917 года наше решительное наступление в Галиции.
Так как можно было предположить, что главной причиной отрицательного отношения генерала Алексеева к Босфорской операции было не столько недоверие к нашим доводам, сколько именно строго догматическая точка зрения в вопросе применения принципа сосредоточения максимальных сил на главном театре военных действий, нами, признаюсь, была сделана «дерзкая» попытка эту точку зрения изменить.
Размышления в связи с моей профессорской деятельностью в Морской академии[25] и всестороннее изучение военной истории привели меня к убеждению, что в некоторых случаях, особенно в больших войнах, где участвуют целые «вооруженные народы», победа может быть достигнута также и решительными операциями на второстепенных театрах войны. Особенно же ясно эта мысль выявилась при внимательном изучении той обстановки, в которой велась Первая мировая война.
В широком смысле она была похожа на обстановку при осаде укрепленного района: вооруженные силы Тройственного союза были заключены в грандиозном «укрепленном районе», окруженном со всех сторон армиями и морскими силами Антанты.
«Укрепленный район» этот был особенно силен на главном театре войны в Западной Европе, где были возведены мощные полевые укрепления и сосредоточены главные силы Тройственного союза.
Для атаки же укрепленного района обычно избирается наиболее слабое место, ворвавшись через которое внутрь атакующий может разрушить ударом в тыл всю систему обороны. Таким слабым для Тройственного союза местом в его «укрепленном районе» была в 1916 году Турция.
Неопровержимым подтверждением правильности этого заключения служат приведенные выше, в связи с Дарданелльской операцией, мнения авторитетнейших руководителей германских вооруженных сил генерала Людендорфа и адмирала Тирпица о том, что завладение Антантой проливами и связанная с этим капитуляция Турции имели бы неминуемым последствием поражение Германии.
Казалось бы, если германское командование пришло к такому заключению, то к нему должно было бы прийти и наше командование, прояви оно большую широту взглядов и отсутствие предвзятости при оценке обстановки.
К сожалению, это оказалось не так: мысли о несоответствии догматического применения принципа сосредоточения сил с обстановкой современных больших войн и о решающем значении завладения проливами для нанесения сокрушающего удара изнемогавшей Турции я изложил в июле 1916 года в докладной записке, которая с полного одобрения начальника морского штаба Верховного главнокомандующего адмирала Русина была мною доложена генералу Алексееву.
Он меня поверхностно выслушал и приказал передать записку своему alter ego («второму я») – генералу Борисову. Там она без всякой пользы для дела и погибла, став жертвой узости взглядов Генерального штаба в вопросах ведения войны. (Эта отрицательная черта штаба была отмечена