— Да тут такое дело, — грустно вздохнул я. — Мы одного верблюжатника упустили, не смогли догнать и убить. И теперь опасаюсь, что он за собой целое войско приведет… Вот и пытаюсь их запутать.
— Так давай в Олидику убежим, там и спрячемся, — предложил Лга’нхи.
— Нельзя. Сейчас аиотееки про Олидику не знают. Они думают, что на севере есть богатые земли, которые можно разграбить. А коли они за нами пойдут, то узнают про Олидику. — Думаю, Мордуй не обрадуется, что мы опять на его царство врагов навели.
— Хм… — задумался Лга’нхи. — Так далеко в своих планах он не смотрел. — Так чего делать будем?
— Сколько с тобой людей?.. Знаю, что много… Витек, сколько воинов у нас тут есть?
— Тридцать восемь, — бойко отбарабанил он, — это не считая тебя. Еще шесть подростков — горнист, барабанщик… и четверо просто увязались. А тех, что поменьше, мы обратно отправили… — Еще из тех кого Леокай прислал, к нам восемнадцать человек прибилось… Только они пока еще не ирокезы… Я без тебя их в «Ведомость на зарплату» вносить не стал, — малость засмущался он. (..А ведь зуб даю, — порывался паршивец отсебятину в официальный документ внести. Да небось испугался, что ему духи за такое самоуправство вмиг рожу отрицательными характеристиками проштемпелюют!)
— Да они еще и не обученные совсем, — встрял Лга’нхи. — В дороге-то особо не поучишь…
— И у меня еще девять, — подытожил я. — Обучены хорошо… Да, очень хорошо. Большой мастер обучал. Пусть Духи его встретят ласково. — И моя рука под одобрительным взглядом Лга’нхи невольно потянулась погладить присобаченный на скорую руку к поясу скальп Асииаака. — Да я к ним десятый.
Итого, у нас ровно четыре оикия и вспомогательные войска. И бабы в качестве стройбата имеются… Это уже целая армия считай!.. В смысле — реально «много»!
— …А что ребята, — спросил я у своих забритых, робко сгрудившихся на другой стороне костра. — Вы как, хотите ирокезами стать?.. Вот вам и выпадет шанс себя показать.
— …Значит, опять верблюжатников бить будем! — расплылся в самодовольной улыбке Лга’нхи. — Это хорошо. — А то давно никого не побеждали, а от этого мана скудеет. А как бить-то будем? Опять чего-нибудь придумаешь?
— Нет. — Ты сам придумаешь. А духи… и я подскажем как…
Глава 19
Остаток вечера был посвящен знакомству ирокезов с кандидатами в таковые. И хотя мои забритые и изрядно робели, все-таки на легенды про крутость ирокезов я все это время не скупился. Но без дерзких взглядов и демонстрации гонора не обошлось. И правильно, нафига нам в племени какие-то чмошники трусливые. Тут скромностью и застенчивостью уважения не добьешься.
Но в целом все обошлось без конфликтов. Одного вида громадного Лга’нхи, увешанного вражескими скальпами, как новогодняя елка гирляндами, вполне хватало, чтобы убедить сомневающихся, что их видимое численное превосходство — это всего лишь видимость. Ну а наши были уже привычны принимать в свои ряды чужаков.
Хуже прошло знакомство ирокезов с Эуотоосиком. Объяснить, почему этот враг до сих пор жив и мы его даже не пытаем для порядка, мне было очень сложно… даже себе самому. Что уж там говорить о простых парнях-ирокезах, — уж они-то точно тонких метаний моей интеллигентной души не поймут… Так что я просто с очень загадочным видом сказал, что убивать пленника именно сейчас будет очень плохой приметой и принесет лишь длительную невезуху, дожди из жаб и локальные вспышки птичьего гриппа. Этому поверили без труда.
Ну а на следующее утро мы пошли назад. На сей раз без выкрутасов и петляний. Но и обычного степнякового бега тоже не было. И дело даже не в том, что у нас было двое носилок с раненными и еще один раненный ходячий. Мои ирокезы почему-то шли четким походным порядком аиотееков. И на мой вопрос, — какого хрена? — Лга’нхи дал пояснение.
— А мы тут всегда так ходим, — сказал он с довольной рожей и бросил на меня, эдакий взглядик, из серии — «не один ты тут умником числишься!»
— …Как-то раз, когда еще за тобой шли, чуть с отрядом верблюжатников не столкнулись. Хорошо, наши раньше заметили. Ну мы и выстроились срочно по оикия в боевой порядок. А те, видать, решили, что мы такие же, как и они, и мимо прошли. Так что мы теперь только так и ходим. Даже если кто нас и заметит, к нам не полезет.
…Ну да, а как бы еще мои ирокезы могли на протяжении не одной сотни километров (а ведь небось уже под тыщу от берега отмахали) идти в относительной близи с войском смертельных врагов, да еще и в сопровождении стада, толпы баб и непонятных мужичков и не попасться им на глаза? Аиотееки тоже отнюдь не лохи. И чужой след без проблем найдут, и коровье мычание услышат, и даже запашок свежего навоза без проблем унюхают издалека… Вот только догадаться, что рядом окажется кто-то, в совершенстве знающий все воинские и походные порядки аиотееков, а также владеющий бронзовым оружием и ходящий в похожих на аиотеекские доспехи, они представить себе не могли. И слава Богу, что у Лга’нхи хватило ума этим воспользоваться. — Реально растет парень… Кстати о растет… Нет, сначала о парне.
— Вите-е-ек! — с интонациями Асииаака (эх, жаль, не догадался прихватить его хлыст), пропел я, когда ближе к полудню мы устроили привал возле небольшого ручейка. — А ну-ка иди сюда, пообщаемся с глазу на глаз. Как шаман с учеником шамана.
…Кажется, Витек о чем-то догадался и на зов пошел неохотно.
— И нож поострее прихвати, — коротко приказал я. — Пора мне вновь приличный для ирокеза вид приобрести.
Витек сразу повеселел. А зря…
— Вот давай вместе думать, — сказал я Лга’нхи, когда мы вновь возобновили движение и я отозвал его на несколько шагов от строя уже с ним. — Словесная экзекуция Витька, а вернее, теперь моего шурина (если по-русски это так называется? Не силен я в родственных связях. На степнячьем-то для такого родства точно есть свое обозначение)… Короче, — словесная экзекуция Витька прошла весьма бодро и не без приятности. Подлец, конечно, пытался крутиться, как уж на сковородке, помня о моих многочисленных предупреждениях во что я его превращу, коли он не перестанет по сеструхе моей слюни пускать… Но фигушки! Это в реальном мире ты от меня убежать, наверное, сможешь без труда. А в словесных баталиях ты передо мной еще сущий младенец. Так что вертись не вертись, а ногами я тебя потопчу от всей души.
Тем более что интуиция мне подсказывает, что отругать от души Осакат все равно не получится, — эта фифа придумает, как обвинить во всех своих проступках меня, или сошлется на беременность, — так что Витьку должна достаться двойная порция.
Бить я его, конечно, не стал. Это и негуманно, и он реально за это время выше меня на полголовы вымахал, и бицепсы такие, что жуть берет. Так что засчитаем явку с повинной и правильное поведение после свершения преступления, и от телесных наказаний освободим.
А вот душевных терзаний, пожалуй, надо будет добавить. Так что первым делом дал ему понять, как сильно-сильно эти два засранца меня обидели, решив что я такая вот насквозь закаменевшая дубина, которая для родни и друзей и палец о палец не ударит. Да неужто Я — Великий Шаман Дебил не понял бы душевных терзаний юных влюбленных? Да неужто не поспособствовал бы родне и боевому товарищу в их противостоянии всему свету? Ай-яй-яй. И это мои ученики, которые должны… нет, просто обязаны верить мне безоговорочно. А они вона чего удумали — удрать! Как ваще жить после такой обиды?
…Короче, бил не на то, как сильно они проштрафились (уверен, тут у Витька уже куча отмазок подготовлена), а на то, как меня сильно обидели, предав то доверие, что было между нами.
Отличная тактика! — Витек едва не рыдал в конце экзекуции от раскаяния, и просил прощения как детсадовец. — То-то же!!! — А попробуй я у него слезы плетью выбить, — заманался бы махать!.. Но это я отвлекся.
— …Итак, Лга’нхи, — спросил я приятеля, когда мы отошли чуть в сторону от бодро топающего строя, типа на производственное совещание. — Как ты думаешь врагов-то бить?
Глава 20
Вот еще одно умение, в котором я очень сильно уступаю местным ребятам, — сидение в засаде.
Нет, я, конечно, все понимаю… но как энергичный дылда типа Лга’нхи, которому даже пешком трудно ходить, а надо непременно бежать, умудряется не то что часами, — а фактически сутки напролет сидеть, спрятавшись за травинкой и почти не шевелясь?
Да, я помню про многие поколения предков, не таких быстрых на ногу как волки, и без мягких, таящих под своими подушечками огромные когти тигриных лап. Чье выживание иной раз напрямую зависело от способности настолько слиться с окружающим пейзажем, что добыча сама подходила к ним на удар копья. А хищники умудрялись проходить мимо, даже не заметив лакомый кусочек мяса, прячущийся за кустиками… Но как?!