пригнавших табуны скакунов, был бедный арат Бонгор, у которого и был-то всего один конь. Нойоны подняли его на смех: что толку от одного коня! И не знали они, как много труда вложил арат в тренировку своего единственного скакуна. А когда кончились скачки, то все увидели, что первое место занял именно этот единственный конь Бонгора — первое место среди 1400 участников! И тогда певец Билэгдорж сложил и пропел в честь победителя песню — магтал «Лучший из тысячи». С тех пор не было года и не было праздника, где бы не исполнялась эта песня. С нее начинаются скачки, и ею приветствуют победителей. В песню народ веками вплетает новые слова и строки, но по-прежнему славят монголы быстроту и выносливость, обращаясь к коню со словами любви и восхищения.
(«Вокруг света», 1976, № 7)
Праздник в сомоне
Сомон (это значит «уезд») Зерег по площади равен примерно половине какого-нибудь воеводства (области) в Польше. Живет здесь 2300 человек, главное занятие которых огромное стадо — 12 тысяч овец, не считая крупного рогатого скота: коров и яков-сарлыков, одного из самых важных домашних животных в хозяйстве кочевника.
Нас ждет традиционный монгольский праздник надом, посвященный двадцатилетию основания сомона.
На месте надома собрался чуть ли не весь сомон.
Многие люди, приставив ко лбу козырьком ладони, всматриваются в степь налево от полукруга грузовиков: оттуда примчатся ребятишки на конях.
Облако пыли, едва различимое сначала, как пятнышко на фоне синего неба, увеличивается на глазах и густеет, как дымовая завеса. Радостный крик несется отовсюду: зрители подбадривают ездоков. Первый этап соревнований — трасса в тридцать километров. Кони вытянулись в струнку, копыта их словно не касаются земли. Глаз не в силах ухватить момента, когда первый из них достигает финиша. Фигурки детей как бы слились с конями. Рядом скачут тренеры и болельщики, нахлестывая своих жеребцов. Из общей толпы вырываются победители. Кони ржут, разгоряченные бегом. Именно кони, как объясняют, и есть главные участники соревнований: хозяева их остаются на заднем плане. И в тот момент, когда вырывается первый скакун, яростный крик толпы переходит в стройный хор.
Кони один лучше другого. Гривы и хвосты заплетены в косы, чтобы не развевались во время скачек. Седла и уздечки богато изукрашены серебром. Рядом с конями — как бы напоминая о современности — мчатся мотоциклы. Рев их моторов иной раз заглушает конский топот. Пыль столбом тянется за каждым всадником. Всадники несутся наперегонки, обгоняют машины, словно стараются доказать преимущества коня перед механизмами в степных условиях.
У коня, который примчался к финишу первым, очень красивого, статного, почти снежнобелого, голова окутана желтым платком. У вороного, занявшего второе место, платок голубой. Всадник на белом коне в полный голос поет песню о скакуне-победителе, летящем как стрела, пронзающая степь. Один из судей несет ему жбан кумыса. Окончив песню, всадник отпивает немного, окунает в кумыс пальцы и окропляет им коня.
(«Вокруг света», 1974, № 11)
Скачки в Монголии
Скачки в Монголии — замечательное, величественное зрелище. Скачут обыкновенно дети двенадцати — четырнадцати лет. Скачки собирают большущую массу зрителей. Зрители тоже на лошадях.
Бешено несутся кони. Зрители сопровождают участников чуть ли не всю дистанцию пробега. А она колоссальна — от двадцати восьми до тридцати километров!
Финиш. Зрители-всадники выхватывают у состязавшихся поводья и скачут вместе с ними.
Три раза осуществлялась гонка от старта до финиша, причем два раза победителями в скачках выходили девочки.
(«Вокруг света», 1982, № 9)
Венок на стол победителю
Каждую весну и осень девушки со всей Монголии съезжаются в город Баян-Хонгор, чтобы принять участие в гонках на верблюдах. Конечно, юноши и мужчины тоже могут приехать, но к соревнованию их не допустят: в Баян-Хонгоре это дело чисто женское. Возраст участниц от 17 до 20 лет, не меньше и не больше. Вес тоже строго регламентирован: он должен быть от 55 до 60 килограммов. Вообще-то верблюды не любят долго и быстро бегать — как всем известно, «корабли пустыни» медлительны и степенны, — но здесь совсем иное дело: дистанция гонок 15 километров, и пройти ее надо в минимальные сроки. Некоторые наездницы «выжимают» из своих горбатых скакунов скорость до 20 километров в час.
Естественно, победительниц ожидают призы и памятные подарки, но и у верблюдов есть стимул стремиться к финишу. Самые быстроногие из них получают в конце соревнования венки — награда почетная, достойная и… очень вкусная.
(«Вокруг света», 1979, № 12)
Шейхи и верблюды
Верблюда вряд ли теперь назовешь кораблем пустыни. По крайней мере в Объединенных Арабских Эмиратах. И строением тела он напоминает не пузатый лайнер, а русскую борзую. Сто литров воды зараз (как прежде бывало) ему нынче не выпить. Впрочем, зачем эти сто литров воды, если он сызмальства привык к коровьему молоку (лучших сортов в мире), смешанному со свежим медом? Не нужны бедуинам корабли пустыни, коли есть у них самолеты. К чему эти неспешные караваны, когда нефтедоллары дают возможность перевозить любой груз более современными способами?
Для чего же в таком случае верблюды? Вот здесь — самое интересное. Есть в Аравийской пустыне место (на территории эмирата Дубай), где умелыми руками зодчих возведены бетонные постройки в стиле традиционных шатров и проложена гоночная трасса с множеством телекамер на всем ее протяжении. Здесь бегают дромадеры, т. е. одногорбые верблюды…
Во всех эмиратах живет 420 тысяч человек, три четверти из которых составляют иностранцы. И поскольку все эти приезжие рабочие трудятся, коренные жители могут позволить себе устраивать верблюжьи гонки или, на худой конец, увлекаться соколиной охотой.
Сын премьер-министра страны, шейх Мохаммед, имеет самых быстроногих верблюдов. Для них он построил специальную клинику и нанял лучших ветеринаров из Германии, Франции, Соединенных Штатов. Имеется также стадо коров и большущая пасека. Молоко с медом идут на корм и служат главной, единственной цели — победе на скачках.
Каждую зиму на дубайский ипподром съезжаются более семи тысяч владельцев верблюдов со своими драгоценными питомцами. Кстати, цена хорошего дромадера достигает двух миллионов долларов. Верблюды, погоняемые наездниками, отправляются на старт, а закутанные в традиционные платки владельцы размещаются под бетонным тентом. Здесь и шейх Мохаммед, и министр обороны, и сыновья знати, и все-все-все. Выигрыш скачек — это престиж, почет и, наконец, удовольствие. Старт и финиш гонки хорошо видны с трибун, борьбу на других участках дистанции зрители наблюдают по мониторам.
Подается сигнал к началу забега, и наездники (мальчики пяти-восьми лет, преимущественно уроженцы Пакистана) с диким визгом лупят по носам своих верблюдов: удары хлыстом по другим участкам тела