Читать интересную книгу О красоте - Зэди Смит

Из-за этих учебных визитов, сделавших Клер завсегдатаем ресторана, Эссакалли прекрасно знали и любили ее. Заметив Клер, Йусуф пробрался сквозь толпу людей, ожидавших, когда им дадут столик, и помог ей придержать распашную дверь для ее входящих с холода студентов. Взявшись за раму у притолоки, он улыбнулся каждому, и каждый смог полюбоваться его нереальными изумрудными глазами, сидящими на темном, чисто арабском лице в обрамлении крупных шелковых кудрей, спутанных, как у ребенка. Когда все вошли, Йусуф осторожно наклонился к Клер и дал поцеловать себя в обе щеки. Во время этой куртуазной сцены он придерживал на макушке свою маленькую вышитую шапочку. Студенты были в восторге. Многие только что поступили в колледж, и для них поход в «Остановку», как и на Кеннеди Сквер вообще, был такой же экзотикой, как поездка в настоящее Марокко.

- Yousef, 9а fait bien trop longtemps! - воскликнула Клер, отступая, но не выпуская рук Йусуфа. Она по- девчоночьи склонила набок голову. - Moi, je deviens toute vieille, et toi, tu rajeunis.

Йусуф засмеялся, покачал головой и оценивающе взглянул на стоявшую перед ним крошечную фигуру, тонувшую в складках черной шали.

- Non, c'est pas vrai, c'est pas vrai… Vous etes mag- nifique, comme toujours.

- Tu me flattes comme un diable. Et comment la fa- mille? - спросила Клер, переводя взгляд в конец барной стойки на Катрин, ожидавшую, когда ее заметят, и махнувшую Клер своей худенькой ручкой. Этим вечером угловатая от природы жена Йусуфа была одета в чувственное коричневое платье с запахом, подчеркивающее ее большой живот, сосредоточенная, устремленная вверх округлость которого говорила о том, что будет мальчик. Катрин отрывала билетики и отдавала их подросткам, платившим по очереди три доллара и спускавшимся вниз.

- Bien[53], - просто ответил Йусуф и, поощряемый воодушевлением Клер по поводу этого ясного и честного отчета, пустился в более пространное и менее удовлетворявшее ее описание, весело болтая о долгожданной беременности жены, о собравшихся в дебри Вермонта, на покой в квадрате, родителях, об успехе и процветании ресторана. Не понимавшие по-французски студенты, робко улыбаясь, сбились в кучу за спиной Клер. Их предводительница, неизменно устававшая от прозаических рассказов ближних, несколько раз потрепала Йусуфа по руке.

- Друг мой, нам нужно сесть, - сказала она по- английски, глядя поверх его головы на два ряда кабинок, разделенных широким проходом, как в церкви. Йусуф тут же перешел к делу.

- Да, конечно. Сколько вас?

- Я же тебе их не представила, - спохватилась Клер и начала перебирать своих смущенных учеников, в каждом находя что-то исключительное, хотя и слабо связанное с реальностью. Слегка бренчавший на пианино был отрекомендован как маэстро. Однажды выступившая в кабаре колледжа превратилась в будущую Минелли. Вся компания зарделась дружным, щедрым румянцем. Даже Зора, представленная как «мозговой центр группы», почувствовала подлинное и безусловное обаяние Клер: рядом с ней казалось, что пребывание в этом месте и вовлеченность в это событие - самый ценный и волшебный подарок, который может преподнести тебе жизнь. В своих стихах Клер часто говорила о чуде совпадения, идеальном соответствии выбранного занятия способностям того, кто хочет в нем преуспеть, - причем и то и другое может быть сколь угодно мелко и незначительно. Именно в точке схождения этих вещей, уверяла Клер, рождается наша красота, человечность и личность. Если твое тело создано для плавания, плыви. Если ты чувствуешь покорность, кланяйся. Если ты испытываешь жажду, пей. Или - рецепт для взыскующих высоты - напиши стихи, ведь это ничто иное как смычка чувств и мыслей, которые ты стремишься передать. В обществе Клер ты не был грубо сколоченным, обиженным природой существом. Ты был гнездом разъема, проводником своих талантов, желаний и идей. Вот почему к ней в класс рвались сотни студентов Веллингтона. Лицо бедного Йусу- фа устало выражать изумление племени гигантов, пришедших отужинать в его заведении.

- И сколько же вас всего? - снова спросил он, когда Клер закончила.

- Десять или одиннадцать. Думаю, нам понадобятся три кабинки.

Рассаживание было делом политической важности. Разумеется, нужно было попасть в кабинку с Клер, а если не удастся, то с Зорой; когда же обе они случайно сели рядом, за оставшиеся сидения развернулась некрасивая борьба. Двое оказавшихся на заветных местах счастливчиков - Рон и Дейзи - радости почти не скрывали. В отличие от них соседняя кабинка подавленно притихла, а трое отщепенцев в дальнем углу комнаты явно скисли. Клер тоже была разочарована. Ее тянуло к другим студентам, не к тем, что сидели с ней сейчас за столом. Незрелые, ершистые шутки Рона и Дейзи ее не смешили. Она вообще была равнодушна к американскому юмору. При взгляде на местные, ставившие ее в тупик комедийные передачи: люди вошли, люди вышли, хохма, смех за кадром, ироничный идиотизм,- Клер как никогда чувствовала себя в Штатах иностранкой. Нынче вечером она предпочла бы сидеть за столом отщепенцев с Шантель, слушая рассказы этой угрюмой девушки о житье-бытье в трущобном пригороде Бостона. Клер завораживала хроника жизни, запредельно не похожей на ее собственную. Сама она была из международной, привилегированной и сдержанной в проявлении чувств семьи; она выросла среди американских интеллектуалов и европейских аристократов, утонченных, но холодных. Пять языков, сетовало одно ее стихотворений, ранних нескладушек начала 1970-х годов, и не сказать: люблю. Или, что еще важнее, ненавижу. А вот в семье Шантель обе фразы вспыхивали в доме с оперной закономерностью. Но сегодня Клер ничего об этом не узнает. Сегодня ей придется побыть кульком, который Рон, Дейзи и Зора набьют своими остротами. Клер откинулась на подушки и постаралась настроиться на лучшее.

Итак, обсуждалось телешоу, известное настолько, что даже Клер о нем слышала (хотя и не смотрела). Все трое высмеяли его, распотрошили, вытащив на свет грязное белье подтекста, приписали ему темные политические мотивы, применили сложные теории, демонтируя его простой, безыскусственный фасад. То и дело дискуссия петляла и прерывалась, пока наконец не влилась в русло текущей политики - президента, администрации; дверь распахнулась, приглашая Клер принять участие в бегах. Она была рада официанту, подошедшему к ним с блокнотом. При заказе напитков возникло легкое замешательство - все студенты Клер, кроме одного аспиранта, еще не достигли алкогольного совершеннолетия. Клер дала понять, что они вольны вести себя так, как им хочется. Были заказаны нелепые, псевдоизысканные напитки, совершенно несовместимые с марокканской едой: виски с имбирем, «Том Коллинз», «Космополитен». Себе Клер заказала бутылку белого вина. Коктейли и вино принесли быстро. Клер заметила, что после первого же глотка студенты отбросили классные церемонии. Дело было не в самих напитках, а в чувстве свободы, которое они давали. «Как мне этого не хватало!», - донеслось из соседней кабинки, где маленькое мышастое создание по имени Лена оторвало от губ обычную бутылку с пивом. Клер улыбнулась себе под нос и уткнулась взглядом в столешницу. Каждый год новые ученики, такие же, как прежние, и в то же время другие. Она с интересом слушала, как ее мальчишки заказывают еду. Потом вступили девчонки. Дейзи попросила закуску, сославшись на то, что недавно ела (старый трюк времен юности Клер), Зора после долгих колебаний выбрала рыбный тажин без риса, и Клер услышала, как тот же заказ был повторен троекратным женским эхо. Затем настала очередь Клер, и она произнесла фразу, которую произносила уже тридцать лет.

- Только салат, пожалуйста. Спасибо.

Клер отдала меню официанту и хлопнула по столу положенными одна на другую руками.

- Ну вот, - сказала она.

- Ну вот, - повторил Рон и отважно спародировал жест педагога.

- Как вам работа класса? - спросила Клер.

- Хорошо, - твердо сказала Дейзи, но потом переглянулась с Роном и Зорой, ища у них поддержки. - Мне кажется, хорошо. Постепенно обсуждения примут нужный вид, я уверена. Сейчас они слегка…

- Рваные, - закончил за нее Рон. - Просто все немного скованы. - Рон доверительно наклонился через стол. - Особенно, наверное, новички. Те, у кого уже есть какой-то опыт, более…

- Но и их может сковывать атмосфера ваших занятий, - заявила Зора.

Впервые за вечер Клер взглянула на Зору Белси прямо.

- Сковывать? Почему?

- Ну… - сказала Зора и запнулась. Ее презрение к Клер походило на темный тыл зеркала - другая сторона отражала гигантскую зависть и восхищение. - Ведь стихи, которые мы вам приносим, - вещь очень личная, они ставят нас под удар. И конечно, мы ждем конструктивной критики, но вы…

- Вы, как бы это сказать, не скрываете, - встряла чуть-чуть запьяневшая Дейзи, - кому из нас вы отдаете предпочтение. И это слегка расхолаживает. Наверное.