Читать интересную книгу Развитие сбалансированной чувствительности: практические буддийские упражнения для повседневной жизни (дополненное второе издание) - Александр Берзин

Третьей составляющей является некое чувство из диапазона от готовности участвовать до отвращения к любой вовлеченности. Переменная, определяющая этот фактор, представляет собой готовность что-то сделать в связи с чьей-либо сложной ситуацией. Мы можем симпатизировать своему другу или подруге, заботиться о его или ее удобстве, и желать ему или ей не испытывать боль. И все же, мы можем не хотеть навещать своего друга, поскольку мы боимся чувств, которые могут у нас возникнуть. Это отличается от неспособности навестить другого человека по причине необходимости уехать по делам из города.

Отсутствие сочувствия

Когда мы говорим, что ничего не чувствуем, подразумевая, что мы не испытываем сочувствия к кому-либо, нам следует тщательно проанализировать, каких именно составляющих сочувствия нам недостает. Благодаря этому мы сможем узнать, какие шаги нам следует предпринять, чтобы исправить ситуацию. Например, если причиной нашего недостатка сочувствия к страдающему от рака другу является наше нежелание сопереживать, нам необходимо повысить фактор заинтересованности, сопровождающий наши встречи. Мы можем добиться этого, размышляя о том, насколько все взаимосвязаны в нашем сложном мире. Как заметил Шантидева, как может наша рука отказываться проявлять заинтересованность в благополучии нашей ноги? Точно так же, как мы можем отказываться проявлять заинтересованность в отношении других людей, входящих в круг наших друзей или в наше сообщество?

С другой стороны, если мы ничего не чувствуем, поскольку проявляем исключительно интеллектуальную заинтересованность к проблеме своего друга, то нам необходимо размышлять о том, что он является человеком, как и мы сами. Когда мы страдаем – это причиняет нам боль. То же самое справедливо и в отношении нашего друга. Шантидева также однажды сказал, что страдания необходимо прекратить не потому, что это мои страдания или ваши страдания, но просто потому, что они причиняют боль. Такое мышление помогает нам относиться серьезно к ситуации нашего друга.

Предположим, что мы проявляем искреннюю заинтересованность в отношении проблемы нашего друга, но мы не в состоянии сопереживать, поскольку не способны понять, что он чувствует. В таком случае мы можем вспомнить что-либо похожее из своего собственного опыта, например сильную боль в желудке. Хотя страдания от боли в желудке несравнимы с раком, это воспоминание может послужить образцом, чтобы помочь нам понять ситуацию нашего друга.

Возможно, мы проявляем заинтересованность и понимаем мучения нашего друга. Другими словами, мы можем в полной мере сопереживать. Тем не менее, мы можем не чувствовать сострадания, поскольку мы в это время рассержены на этого человека. Нам все равно, страдает наш друг от рака или нет, либо мы думаем, что он заслуживает страдания. Чтобы преодолеть собственную бесчувственность, мы можем представить себя на месте своего друга. Не важно, как много жестоких вещей мы могли сказать или сделать в своей жизни, нам бы очень сильно хотелось, чтобы наша агония прекратилась. Наш друг чувствует то же самое. Если мы не мазохисты, мы не стали бы игнорировать свои мучения или отказывать себе в умеренном количестве обезболивающих средств из-за чувства, что мы заслуживаем страдание. Аналогично, почему мы должны быть равнодушны к ситуации своего друга или думать, что он должен мучиться от боли? Все мы люди и одинаково хотим быть счастливыми, и нам одинаково не нравится страдать.

Мы можем понимать сильную боль своего друга и чувствовать сострадание, желая, чтобы его страдание поскорее прекратилось. Тем не менее, нам может недоставать сочувствия, чтобы навестить друга в больнице. Если мы не навещаем его из-за того, что мы слишком заняты, мы можем размышлять о том, как бы мы сами отнеслись к кому-то, кто находит подобные отговорки, чтобы не навещать нас. Нам необходимо пересмотреть приоритеты своего времени с человеческой, а не с деловой точки зрения. Более того, если мы навещаем друга, нам необходимо напоминать себе об этих приоритетах для того, чтобы стараться не поглядывать постоянно на часы.

Если мы сторонимся больницы из-за того, что боимся переполняющих нас эмоций, мы можем применить методы деконструкции, чтобы преодолеть собственную поглощенность собой, являющуюся причиной нашего страха. Мы можем стараться смотреть сквозь двойственную видимость страха, создаваемую нашим умом: излишне чувствительное "я" встречает эмоционально непереносимого "тебя". Мы можем также попытаться сосредоточиться на отсутствии чего-либо реального в нашей фантазии, если мы преувеличиваем свое посещение больного друга до тяжкого испытания, с которым мы будем неспособны справиться или которое мы будем неспособны перетерпеть. Ничто не существует подобным невозможным способом.

Преодоление страха стать несчастным из-за чувства сочувствия

Когда кто-то страдает, нам необходимо чувствовать как сочувствие, так и уровень печали, не являющийся расстраивающим чувством. Однако страх стать несчастным может блокировать один или несколько компонентов сочувствия: сопереживание, сострадание или готовность участвовать. Чтобы реагировать сбалансированно и чутко, важно преодолеть этот страх.

Тибетские мастера объясняют этимологию слова karuna – санскритского слова для сострадания, – как означающее то, что разрушает счастье. Когда мы видим, что кто-то страдает, и чувствуем сострадание, мы естественным образом чувствуем печать. Однако, смешивая свое сострадание с заблуждением по поводу реальности, мы испытываем печаль, которая полностью нас расстраивает. Например, если мы полагаем, что жизнь не может продолжаться после того, как умер от рака любимый нами человек, то мы можем впасть в глубокое уныние, думая о нем или о ней. Нам кажется, что безопаснее будет ничего не чувствовать. Эту боязнь расстраивающего чувства несчастья можно понять. В то же время, непреувеличенное чувство печали, опирающееся на стабильную основу спокойного равного отношения, не является расстраивающим. В этом чувстве нет ничего страшного.

Избавившись от возбужденности, вялости, привязанности, неприязни, безразличия и заблуждения по поводу реальности, мы достигаем стабильного состояния покоя ума. Его критерием является глубокое, зрелое и спокойное чувство радости. Как ни странно, мы обнаруживаем, что если раньше у нас были эмоциональные блокировки, не позволявшие нам плакать, то теперь мы легко плачем. Тем не менее, даже когда мы чувствуем печаль по поводу своего собственного страдания или страдания других и спонтанно плачем, внутренне мы остаемся эмоционально спокойными. Мы плачем не потому, что чувствуем безнадежность, одиночество или ошеломлены мировой несправедливостью. Мы не испытываем чувства жалости к себе или чувства негодования. Наша основа счастья остается незатронутой и быстро возвращается. Хотя печаль, вызванная состраданием – элементом сочувствия, ненадолго заместила собой наше счастье, мы не боимся испытывать ее. Печаль – это лишь волна, естественным образом возникающая в океане нашего ума.

Связь между любовью и счастьем

Любовь – это желание, чтобы кто-то был счастлив. Такое желание естественным образом вытекает из сострадания, являющегося элементом сочувствия. Хотя мы опечалены чьей-то болью и горем, сложно чувствовать отстраненность, активно желая этому человеку счастья. Когда мы перестаем думать о себе и вместо этого сосредотачиваемся на чьем-то счастье, наше отношение естественным образом становится сердечнее. Это автоматически приводит нас к спокойному чувству радости. Таким образом, когда любовь неэгоистична и искренна, сопровождающее ее спокойное чувство счастья не является расстраивающим. Так же как страдающий от головной боли родитель забывает о своей боли, когда ухаживает за своим больным ребенком, так и печаль, которую мы чувствуем в ответ на чье-либо несчастье, пропадает, когда мы излучаем чувство любви.

Учимся реагировать на проблемы без расстраивающих чувств

Сбалансированная чувствительность по отношению к проблемам других людей предполагает, что мы слушаем с сочувствием и чувством печали, а затем отвечаем с сердечностью, пытаясь успокоить и ободрить человека. Традиционным методом махаяны для тренировки такой реакции, сопровождающейся не расстраивающими чувствами, является метод tonglen (принятия и отдачи). Будучи практикой высокого уровня, этот метод требует эмоциональной стабильности, силы и мужества, обретенных, к примеру, посредством практики предыдущих шестнадцати упражнений. Мы принимаем страдания других и отдаем им свое счастье. Чувствуя сострадание, мы представляем, как боль, горе, недомогание и обиды других покидают их в виде черного света, и как они освобождаются от всего этого. Затем мы вдыхаем, и этот свет входит в нас вместе со вдохом. Мы испытываем страдание, представленное в виде черного света, а затем этот свет растворяется в нашем сердце. После этого мы создаем любящее желание, чтобы другие были счастливы. Выдыхая, мы представляем, как это счастье покидает наше сердце в виде белого света. Этот свет наполняет других здоровьем, благополучием и успокаивающей радостью.