Читать интересную книгу Война за "Асгард" - Кирилл Бенедиктов

Карпентер выругался. Улыбка сошла с его побледневшего лица, и всякое сходство с глянцевым рекламным мальчиком из каталога разом исчезло.

— Эти скоты хотят сорвать Большой Хэллоуин. — В его голосе вдруг зазвенела удивившая Дану ненависть. — Сама увидишь, когда они заявят свои требования. Отвратительные трусливые твари! Как можно было позволить им захватить космический челнок?

Дана притормозила у следующего поста. На этот раз полицейский проверил чип не только у нее, но и у Карпентера, для чего ему пришлось обойти машину спереди. Лучи галогеновых фар выхватили из мрака массивный панцирь из биостали, высокие, почти до колена, сапоги из черной блестящей кожи, уродливый нарост шлема, делавший полицейского похожим на инопланетное чудовище.

— Надеюсь, офицер, если эти подонки приземлятся в Бангоре, вы убьете их, — сказал ему Карпентер, но полицейский не удостоил его ответом. Дана подождала, пока он махнет рукой в тяжелой перчатке, разрешая им проехать, и свернула на боковую дорогу, уходящую, если верить указателю, к федеральному шоссе 23.

— Последние сообщения из Лос-Анджелеса, штат Калифорния, — говорила между тем ведущая радионовостей. — Террористы, захватившие экзосферный челнок “Гавриил”, вышли на связь с властями штата и передали свои условия. На самом деле условие у них только одно — террористы требуют немедленно отменить режим изоляции для обитателей генетических резерваций в Центральной Азии и разрушить Стену Трудно даже представить себе, к каким чудовищным последствиям может привести выполнение этого требования…

— Что я тебе говорил? — Карпентер скрипнул зубами. — Такое впечатление, что за нашу безопасность отвечают дебилы. Неужели сложно было представить себе, что в последние дни перед Большим Хэллоуином эти ублюдки обязательно попытаются нанести удар!

— Я думала, с Подпольем давно покончено. — Дана вспомнила, как Фробифишер однажды сказал ей: “Если бы Подполья не было, его следовало бы выдумать — уж больно удобно иметь под рукой постоянного врага, на которого можно вешать всех дохлых кошек”.

— Покончено? — В зеркальце ей было видно, как Фил скривил губы в саркастической усмешке. — Кто, интересно, сказал тебе такую чушь? Твой босс?

— Наш босс, — поправила его Дана. — Наш, а не мой.

Минуту Карпентер молчал, словно решая, стоит ли реагировать на ее слова. Когда наконец он заговорил, голос его показался Дане чужим и безжизненным:

— Моя бедная Дана, неужели сегодняшняя встреча ничему тебя не научила? Босса уже давно не волнуют судьбы мира, он погряз в разврате и похоти. Жалкий человечек, случайно выигравший в лотерею счастливый билет, — вот кто такой наш босс. Великие дела ему не по плечу, Дана.

Она оторвала взгляд от дороги и с интересом посмотрела на Карпентера.

— Неужели ты так расстроился из-за того, что босс отказался взять тебя с собой?

— О нет, дорогая моя, — возразил Фил. — Я вовсе не расстроен. Я прекрасно знал, что старый хрыч сделает все, чтобы я не попал на базу. Что ж, в логике ему не откажешь — я должен нянчиться с журналистами, а их к “Асгарду” и на пушечный выстрел не подпустят. Разумеется, если бы он захотел… одного слова специального посланника Фробифишера достаточно, чтобы пропуск на базу выдали даже Белому Шейху. Но вся штука в том, что он не захотел. А знаешь, почему он не захотел этого?

По правую сторону дороги замерцала переливающаяся в воздухе радужная реклама мотеля, и Дана сбросила скорость.

— Как ты мог заметить, босс последнее время редко делится со мной своими планами. Что касается наших планов — мы остановимся здесь или едем в Бангор и отправляемся ночевать в “Мариотт”? Не забудь, ты обещал заплатить за мой номер.

— А потому, милая моя Дана, — не слушая ее, продолжал Карпентер, — что в глубине души он боится взять на себя ответственность за будущее человечества. Знаешь, Дана, мой дед был дантистом. Он говорил мне: “Фил, если у тебя гниет зуб, ты можешь надеть на него белоснежную сверкающую коронку, но под ней он все равно будет гнить. Гнилые зубы надо вырывать, только тогда ты встретишь старость без вставной челюсти”. Так вот, босс из тех, кто предпочитает прятать гнилой зуб под коронку. От всех этих сказок о Счастливой стране и гуманной санации за милю несет страхом перед Окончательным Решением. Лицемерие, Дана, лицемерие и страх — вот что движет боссом и его друзьями. Господь дал им в руки огненный меч, чтобы выжечь вселенскую скверну, а они, боясь небесного пламени, медлят опустить его на головы врагов наших. А если и опускают, то плашмя.

Фил слышал только себя, и Дана не стала уточнять, где же им лучше остановиться. Она свернула на подъездную дорожку и припарковала “Лексус” на полупустой площадке мотеля. Все лучше, чем ночевать в кошмарной спальне фамильного гнезда Фробифишеров.

— Приехали, мистер проповедник, — сказала она, поправляя прическу.

— Я решила не разорять тебя на “Мариотт”, так что можешь быть мне благодарен.

Квадратный, коротко стриженный ночной портье смотрел по стерео последние новости. Когда Дана с Карпентером вошли в холл, он повернулся и одарил их холодным, подозрительным взглядом.

— Два сингла, — распорядилась Дана. Портье покачал головой.

— Прошу прощения, леди. Синглы все разобраны — как только закрыли аэропорт, наш мотель стал очень популярным местом. Я не видал такого наплыва клиентов с последнего выпускного бала в своем колледже. Но могу предложить двухкомнатный сьют с запирающейся внутренней дверью, если вас это устроит. Дана бросила быстрый взгляд на Карпентера, но он был полностью поглощен созерцанием висящего над стойкой стерео.

— Ладно, — решила она — Если, конечно, дверь действительно запирается.

Дана подошла к стойке и вложила ладонь в раструб идентификатора.

— Теперь вы, мистер, — сказал портье. Фил, не отрываясь, смотрел на плывущие над его головой клубы подсвеченного алым пламенем дыма — стереовизор транслировал картинку догоравшего аэропорта Монреаля. Дана подтолкнула его, и он, как лунатик, приблизился к стойке.

— Что слышно о “Гаврииле”, приятель? Есть новости?

— Они подняли в воздух тридцать истребителей, — сообщил портье. — А к берегам Калифорнии идет Восьмой тихоокеанский флот. Но все это без толку, потому что никто до сих пор не знает, куда именно направится челнок. С чьего счета снимать деньги?

— С моего. — Карпентер покачал головой. — Хочешь знать, что бы я сделал на месте тех парней, которые договариваются с террористами? Я послал бы к Стене сотню тяжелых бомбардировщиков и сровнял бы все эти лагеря с землей. А потом я подождал бы, пока ублюдки, захватившие челнок, своими глазами увидят, что произошло с их друзьями за Стеной, и сжег бы их заживо. Только так и надо поступать с взбесившимися нелюдями.

— Точно, — сказал портье. — Я сделал бы то же самое.

Номер не понравился Дане. Большую часть комнаты занимала огромная, небрежно застеленная постель, углом к которой стояло видавшее виды потертое кресло. Ионный душ располагался в похожей на щель нише — такой тесной, что повернуться там мог разве что ребенок. “Надо было ехать в город и остановиться в “Мариотге”, — подумала Дана. — Подумаешь — лишние пять миль”. Тут ее качнуло, и она ухватилась за стену, чтобы не упасть. Нет, пожалуй, в таком состоянии лишние пять миль вполне могут перевесить все преимущества пятизвездочного отеля. Даже вернуться на стоянку, чтобы забрать из багажника купленное у Альгари нижнее белье, представлялось невыполнимым делом.

Слишком много впечатлений для одного дня, подумала Дана, стаскивая через голову узкое голубое платье. Сначала ревитализация, потом парочка хороших новостей от доктора Голдблюма, затем дурацкая сцена в поместье, а на сладкое ночная прогулка с явно сошедшим с катушек Карпентером. Что это он так разошелся, неужели действительно из-за того, что Роберт не берет его с собой на базу?

Она прошла — или, скорее, протиснулась — в душ, задвинула за собой полупрозрачную дверь и в полном изнеможении прислонилась к теплой пластиковой стене. Перед глазами у нее все плыло, ноги подкашивались, и Дана опустилась на корточки, обхватив руками колени. Гладкая, нежная, бархатистая кожа, тонкие руки, гибкие пальцы… Неужели все это превратится в ветхую невесомую старческую плоть?

От накатившего внезапного ужаса ей захотелось завыть, но силы совсем оставили ее, и Дана лишь тихонько заскулила, уткнувшись лицом в коленки. Я не хочу, кричал внутри испуганный детский голос, я не хочу становиться старой, не хочу смотреть в зеркало и видеть там старуху, я девочка, маленькая девочка, оставьте меня в покое, я не хочу… Продолжая скулить, она нашарила на стене плавающую панель управления и нажала какой-то сенсор. Теплая расслабляющая волна обрушилась откуда-то сверху, и на мгновение Дане показалось, что она наперекор всему все же попала на Ангуилу и океан сжимает ее, нагую и счастливую, в великанских объятиях. Но в следующую секунду она ясно увидела перед собой надменное личико Александры Пат-рисии и поняла, что теперь Ангуила потеряна для нее навсегда.