Даже в чистом поле может лежать и поджидать меткий стрелок с одной единственной задачей. А если их сотни?
Большой риск вообще открывать портал. С одной стороны Костя, пусть он даже будет в броне и с мечом, с которым ему некогда и уроки брать, а с другой — мы можем оказаться в заложниках. Ладно я, а если они схватят Натаху?
Одним геройством верх не взять. И нужно держать связь. Машка задумалась о мобильной связи. Но что-то ей подсказывало, что никакие технологии здесь работать не будут. Она это чувствовала отчетливо. По этой же причине за несколько дней никто так и не удосужился провести свет в замок — бессмысленно, как и носить воду в сите.
Сегодня она лежала поодаль и медитировала на спящих котят Котю с Наташкой. Той, наверное, что-то снилось, и Костя прижимал к груди усатую рысью мордочку, под одеялом что-то подрагивало — Наташка за кем-то гналась. Видимо вкусное и с хвостом. Машка по-матерински улыбнулась, встала, поцеловала оба лба, оделась и спустилась к исковерканной двери.
Подвесить заклинание восстановления, а пока оно ждет, частичку лавы для прогрева и направить на металл.
Сначала металл двери немного покраснел, затем дверь затрещала в том месте, куда ее ударила Мишкина нога. А может и лучше, что Костя не видел ее вот такой, немощной, изуродованной и пришпиленной, как жук в коллекции. И мне легче, думала она, и ему, а вот Мишке не позавидую. Ты только нашел настоящую любовь, а у тебя на глазах ее на части рубят — свихнуться можно.
Льда и ветра — пусть остынет поскорей. Маша открыла засовы и выскочила на улицу.
Розово-мясная луна заглядывала на Тею со своей высоты. Маша постояла какое-то время, наслаждаясь ее мраморным рисунком. Зрелище стоило бессонной ночи.
Маша взлетела и понеслась вдоль дороги в сторону воды.
Вода оказалась очень соленой. При ведьмином зрении был виден совсем другой океан. Пласты магии светились сочными яркими красками, они сталкивались, смешиваясь и порождая диковинные формы. Иногда пласты отталкивались — слишком противоположные сути не желали взаимодействовать. Тогда пласты съеживались, затем выпускали щупальца-отростки, прощупывая окружение и расправлялись в наиболее пустые и подходящие стороны. Чрезмерно широкие слои теряли цвет и свечение, и тогда из глубин прорывались новые свежие смыслы, они разгоняли слабую магию, и та, как пятна бензина в луже, расплывалась слабой питательной субстанцией. Океан магии бурлил, как вселенская лавовая лампа. А еще он звучал. Шум, звон, треск, писк и низкие гудящие интонации долетали из разных локаций. Вон то алое пятно, плывущее вдаль, собирается и скручивается причудливой спиралью, от него доносится низкое жужжание, как если бы майского жука увеличить до размеров небоскреба, а затем записать на пленку, а на пленку надавливать пальцем в произвольном порядке. А маленькая желтая полоска, что прибилась к самому берегу, уже почти молчала.
Маша прикоснулась к ней. Это был смысл гибели небольшой стайки рыб. Кто-то позавтракал, а суть осталась, она перешла в океан и теперь ищет, с кем бы слиться. Более сильные сущности вытеснили ее почти на самый берег. Иди ко мне, влейся в меня — Маша прикоснулась рукой и желтая змейка, как обиженный голодный котенок вползла ей в руку. Маша ощутила, как желтое одиночество развеялось и стало глотком веселья и радости — это были яркие и юркие рыбки, они предложили дружбу, Маша откликнулась, и они растаяли в ее магии.
Но она пришла сюда не за этим. Ей нужны были камни. Пять древних и мощных камней. Она взмыла и понеслась над побережьем. Ей нужны были яркие алые камни. Это те, которые впитали в себя тот максимум, что позволяет магическая физики Теи. Оранжевые — послабее, еще слабее — желтые. Синие и зеленые — самые слабые. Таким цветом светиться обычный песок и земля. Деревья напитываются максимум до голубоватого, а вообще, они стандартно зеленые — это низший уровень. Зеленый ни на что не способен, просто означает, что здесь есть магия.
Маша стояла у воды, и теперь ее следы светятся желтым на синем фоне песка. Но скоро они побледнеют и сольются с фоном. Отпечатки человека равны по значимости со стайкой мелких рыбешек. Но такова природа магии.
Ничего хорошего на побережье не нашлось. Тогда ведьма пошла по воде к ближайшему скалистому острову. Она шла не спеша, вглядываясь в толщу воды. От ее следов пятна смыслов разлетались в стороны, как будто боялись. Но чем дальше она заходила, тем те становились смелее, и вот они уже дрались за возможность прикоснуться к голым Машкиным пяточкам. Через сто метров Маша уже наблюдала, как в борьбе все цвета океанской магии скучивались в канаты, смешивались несмотря на противоречивость. И вот магия, как множество змей, подняла свои головы над водой, магия начала обвивать Машку и тянуть ее на дно.
Машка вскинула руки и ноги, запрокинула голову и широко открыла глаза, она шла на дно силы, она погружалась в океан смыслов.
Магические смыслы
Как растворяется лед в воде, так Машка растворилась в океане Теи, а смысл ее смешался со смыслом океана, большим и многогранным. Она была сразу везде и видела все, понимание магии океана Теи пришло одномоментно.
Одной рукой она ощущала большой континент. От него исходило как хорошее, так и плохое. Ощущалась природа, скалы, берег, движение континентальных плит, бурление лавы глубоко под поверхностью. Ближе всего ощущался их замок. Ярко и вкусно пылал проход с Теи на Гею, в нем проскальзывало присутствие проводника — это Котя, он сейчас спал и образ его был тусклым, но все же отчетливым, отдельным и важным. От него исходило почти бесцветное излучение, связывающее тысячи миров. Эти миры все здесь, рядом, но и одновременно за миллионы световых лет. Если, конечно, смотреть на них с точки зрения обыкновенной физики. Но нужен совсем небольшой магический сдвиг, и они все здесь, только сделай шаг.
Маша видела не только людей, было еще больше миров, где жили странные и неописуемые создания, конечно, они использовали свои переходы со подобающими стражами.
Но в родственных мирах Геи и Теи ключом к сдвигу магии был ее Котя. В нужный момент правильные устремления посетителей влияли на его суть, он открывался подобно транзистору и прочно связывал отставленные друг от друга на долю мысли, на частичку смысла миры проходом.
В Котином существе слились две сложных сути: суть Ада с его