В воздухе стояла густая, тягучая вонь смеси сожженного пороха, выхлопных газов, крови и еще внутренностей тварей: как ни старались бить точно в голову, но получалось далеко не всегда. Уши после стрельбы в замкнутом пространстве почти оглохли, и, разговаривая, они едва не кричали.
– Андреич! Как вы там? Живые хоть? – Лехин голос раздался настолько неожиданно, что все трое дружно вздрогнули, как будто он нес им новую опасность.
– Живые, Леха, живые! Что там снаружи? Тварей не видно?
– Была парочка, да Михалыч их пристрелил. А так как будто бы пусто совсем, непривычно даже.
– Дай бог, чтобы так все и было. – «Глок» Прокоп держал в руке уже давно, но стрелять из него не торопился, явно жалея патроны: где их потом взять, парабеллумовские?
– Олег, давай доску – трупы от щели отодвинуть, иначе не вылезем, – скомандовал Чужинов. – Да и мешки я в углу видел: не помешало бы их подстелить, иначе, пока выберешься, весь в крови вываляешься.
Глеб из щели вылез первым, держа наготове пистолет Макарова и обрез. Когда к нему присоединились Прокоп с Олегом, все они некоторое время стояли молча, разглядывая то, что совершили несколько минут назад.
– На вид как будто бы все дохлые. – Гуров переводил ствол ТТ с одной твари на другую, не решаясь выстрелить в какую-нибудь из них: было жалко тратить патроны на лежавших без всяких признаков жизни существ.
Затем все-таки нашел себе цель, выбрав ту особь, которая со стороны казалась совсем без повреждений. Пуля угодила в голову, куда-то в височную кость, отчего голова дрогнула и все.
– На вид как будто бы да. – Киреев подошел к еще одной туше и, держа «Вепрь» наготове, от души приложился носком трекингового ботинка ей в бок. – Будто в перекачанное колесо пнул, – поделился он впечатлением. – Что будем делать, Глеб? – окончательно признавая старшинство Чужинова, поинтересовался Прокоп.
– В церковь пойдем. Ну не верится мне, будто еще кто-то остался. Не из воздуха же они образуются, должен же им быть конец? Да и Леха дал бы нам знать.
Глебу все не давал покоя силуэт в окне мансарды. Возможно, ему просто показалось. Ну а что, если там действительно прячется смертельно перепуганный ребенок, страстно надеющийся, что придут взрослые дяди, у которых есть оружие и которые так ловко расправляются с этими чудовищами, и спасут его? Или не ребенок, но женщина, старик, кто-нибудь еще?
Уже в церкви, когда он поделился своими сомнениями с Прокопом, тот решительно покачал головой:
– Нет, Глеб, это исключено – Михалыча дом. Дети у них с Екатериной Семеновной давно уже взрослые, живут в городе. – Видя, что нисколько его не убедил, предложил: – Если есть желание, пойдем проверим – этих отродий как будто бы нигде не видно. Очень надеюсь, что мы положили всех.
Они пошли вчетвером, захватив с собой Гурова и самого Николая Михайловича Тульина, хозяина дома с мансардой. Тульина вооружили помповым ружьем «Бенелли». Тем самым, которое едва ли не торжественно Прокоп вручил Чужинову в своем кабинете. Вертя его в руках, Михалыч признался:
– Знаешь, Андреич, давно я о таком мечтал, как только в руках у тебя увидел.
– Так в чем же проблема была, Николай Михалыч? Ты бы хоть намекнул, я бы давно уже тебе его подарил. Вы же с моим батей друзья неразлейвода были. Он мне рассказывал, вы даже призывались вместе.
К дому шли осторожно, ожидая в любой момент, что на них кинется целая стая. Но нет, все было спокойно. Сам дом, как и утверждал Прокоп, оказался пуст. Заодно Тульин собрал вещи для жены: домашние тапочки и халат не самый подходящий наряд в дороге, которая может занять двое, а то и трое суток. На обратном пути Чужинов ждал от Прокопа что-то вроде того: какой смысл уходить из Позднякова сейчас, когда тварей в нем не осталось?
Но нет, тот молчал и, лишь когда поравнялись с «лексусом», спросил:
– Может быть, имеет смысл на машине? Тесновато будет, но поместимся все.
Глеб раздумывал недолго:
– Знаешь, я бы рисковать не стал, пешком, оно надежней получится. – И Прокоп только кивнул.
Перед тем как отправиться из Позднякова, на всякий случай позвонили в колокол раз, другой, безуспешно пытаясь услышать ответные сигналы.
– Пошли, – наконец решительно заявил Чужинов, оглядывая собравшихся по-походному людей. – Мы и так успели тут достаточно нашуметь, остался бы кто, давно бы уже дал о себе знать.
– Времени даром не теряли, – первое, что произнес Олег Гуров, когда им наконец с опушки леса открылся вид на Вылково.
И действительно, даже невооруженному глазу в усадьбе были заметны некоторые изменения. Тот же мостик, проложенный от террасы к лодочному ангару. С ангара удобно набирать воду из реки, не опасаясь нападения снизу и, судя по нескольким рядам вялившейся на солнце рыбы, еще и рыбалить.
Из Позднякова им удалось выбраться без проблем. Возможно, оставшиеся в селении твари попросту попрятались, считая, что справиться им не удастся. Хотя, зная их характер, Глеб очень в этом сомневался. Но как бы там ни было, они не встретили ни одного хищника за все время пути в Вылково. Дойдя до реки Торопь, переправились через нее за несколько раз на резиновой лодке. Дальше их путь лежал снова по лесу, и вот, стоило им только перебраться уже через Лягву, как они и оказались бы в усадьбе. Но перед этим стоило выяснить, все ли в ней нормально, и Чужинов, теперь уже при помощи бинокля, еще раз внимательно осмотрел здание.
Как будто бы ничего подозрительного не заметно: на стенах не видно пулевых отметин, в окнах нет выбитых стекол, и жалюзи первого этажа тоже не повреждены.
Вот, как нельзя кстати, на террасе показались сразу два человека. В одном из них Глеб сразу признал Игоря Веснина, а вторым оказался Андрей Копылов. Андрей с двумя ведрами прошел по мостку на ангар. Веснин остался на месте, очевидно, его подстраховывая. Вот рядом с Весниным на террасе возникла женская фигура, и Глеб вздрогнул, ожидая увидеть Настю. Но нет, судя по некоторым особенностям силуэта, сразу бросавшимся в глаза, это явно была Альбина.
Все трое вели себя спокойно, и Чужинов сделал несколько шагов вперед из-за скрывающих его деревьев, в очередной раз жалея о том, что линзы на его бинокле с антибликовым покрытием: солнце над горизонтом стояло удобно, а шуметь все же не следовало.
К Глебу сразу же присоединился Гуров.
– Смотри! Они нас заметили, – сообщил он.
– Вижу. Иди лодку надувай, чего время терять?
В бинокль хорошо было видно, как Копылов, а вслед за ним и Веснин смотрят в сторону опушки. Глеб помахал им рукой, дождавшись через некоторое время ответных знаков. На террасе показалась еще одна девушка, и теперь сердце у него екнуло уже не понапрасну – это действительно была Настя.
– Настенька, что случилось? Тебя кто-то обидел? Или кого-то… не стало? – Глеб гладил по голове прижавшуюся к нему всхлипывающую девушку.
– Нет, нет, Глеб, никто меня не обижал и все целы. У нас даже один человек прибавился.
– Так что же тогда произошло?
– Пусть он сам тебе все и расскажет. – И Настя в очередной раз всхлипнула.
С возрастом у людей истончаются губы, и чем старше человек, тем тоньше и морщинистей становятся они у него.
Вероятно, сидевший за столом незнакомец и в молодости не мог похвастать пухлыми губами, а теперь они и вовсе были похожи на серые нитки. Хотя назвать его глубоким стариком у Чужинова язык бы не повернулся: на взгляд, лет пятьдесят пять – шестьдесят. Худой, с выпирающими ключицами в расстегнутом вороте рубахи, взъерошенной шевелюрой и блеклыми, потухшими глазами когда-то серо-стального цвета. Представился незнакомец как Петр Ильич Стариков, и сейчас он должен был поведать, отчего Настя встретила Глеба если не истерикой, то с заплаканными глазами и дрожащими губами. Да и у остальных обитателей усадьбы вид был не намного лучше.