Когда они оба сидели в седле и немного отъехали от руин, она обернулась, гадая, появится ли сейчас та красивая белая собака, чтобы посмотреть, что они уехали. Еще раз подумав, где может жить собака, она спросила у Доминика:
— Иэн Шоу разводит собак?
— Нет.
— Ты уверен?
— Я убедился в этом, когда нашел Волка.
Значит, собака, должно быть, и правда потерялась. Она подумала, что может еще раз прогуляться сюда, когда не будет угрозы дождя, чтобы попытаться помочь ей найти дорогу домой. Это меньшее, что она могла бы сделать, после того как собака помогла ей найти укрытие от бури.
Глава 28
— НИКОГДА БОЛЬШЕ МЕНЯ ТАК НЕ ПУГАЙ! — воскликнула Альфреда, бросившись к Брук, которая остановилась у входа в конюшню.
— Я в порядке. Мне оказали необычную помощь. Я расскажу тебе об этом позже.
— По крайней мере, лорд Вульф тебя нашёл. Теперь я буду относиться к нему гораздо лучше.
Брук фыркнула.
— Не стоит. Единственная причина, из-за которой он отправился меня искать, состояла в том, что он испугался. Он сказал, что Принц может вздёрнуть его на виселице, если я погибну на болотах.
Волк побрёл за ней из конюшни, как будто он все еще шёл по её следу, разыскивая её. С тех пор как они с Домиником её отыскали, это был первый раз, когда он приблизился к ней. Брук мельком заметила, что он ещё раз принюхался к её обуви и заскулил. Серьёзно?
Она хмыкнула.
— Ты должен определиться, Волк, собираемся ли мы с тобой быть друзьями или нет. По крайней мере, перестань ходить вокруг да около.
Снова взглянув на Альфреду, Брук вздохнула.
— А вот другой волк все еще полон решимости выставить меня за дверь.
— Но ты-то все еще полна решимости, чтобы он изменил своё мнение о тебе?
— У меня уже заканчиваются идеи, как ещё это можно сделать. Мы не получили ни слова благодарности за помощь с его раной, хотя он и признал, что ему стало от этого легче. Если и так, всё равно он не доверяет моим мотивам. Как будто он подслушивал мой последний разговор с братом.
— Какой разговор?
Брук посмотрела через плечо и увидела Доминика, который прошел мимо совсем недалеко от них. Ей захотелось застонать от досады, но она вовремя поняла, что он, вероятно, не слышал большую часть их разговора.
— Да ничего особенного. Мой брат, как обычно, был ужасно отвратительным, — добавила она и поспешила вперёд, увлекая за собой Альфреду.
Размышляя о горячей ванне и моркови, Брук прошла через кухню, чтобы попросить согреть для неё воду и захватить морковь. Она взяла морковку с собой наверх на тот случай, когда снова встретиться с домашним питомцем. Она решила, что перед тем, как она с удовольствием расположится в своей удобной ванне, не мешало бы ей проверить рану Доминика. Если же он, конечно, отправился именно к себе. Он ведь вполне мог направиться и в чью-то другую комнату. Он выглядел достаточно окрепшим — благодаря стараниям Брук. Если его и беспокоила травмированная нога, то она этого не заметила.
Она сполоснула своё лицо, обмыла руки и быстро сменила одежду, но один вопрос всё же вертелся у неё в голове, на который она хотела бы получить ответ, прежде чем что-либо предпринять.
— Она уехала?
— Бывшая любовница? Ещё на рассвете, — ответила Альфреда.
— Бывшая?
— Ну, если верить словам прислуги, то бывшая.
Настроение Брук немного улучшилось, после того, как она услышала о «статусе бывшей любовницы». Она быстро сменила обувь. Альфреда проворчала, что Брук не дождалась воду для ванны.
— Я просто схожу и удостоверюсь, что спасая меня, волк не навредил своей ране.
— Определённо, очень заботливо с его…
— Хватит, — Брук закатила глаза.
— Я пережила бы эту ночь и вернулась бы домой утром. Самостоятельно.
— Его намерения говорят сами за себя. Он хотел удостовериться, что ты безопасно вернёшься домой.
И, возможно, делая это, травмировал себя ещё больше, Брук не собиралась спорить по этому поводу. Альфреде вовсе не обязательно знать, что ещё произошло в той крохотной комнатке, уцелевшей среди руин замка. Если бы она была оптимисткой, то могла бы подумать, что поцелуи Доминика — это многообещающий знак, шаг к преодолению его обороны — и его враждебности. Но только не после извинений, которые он использовал! Она пыталась не думать, что снова увидит его раздетым в его постели, и будет столь интимно к нему прикасаться, даже если это ради осмотра его раны. Только не после того, как вчера вечером они, практически, спали в объятьях друг друга, а сегодня утром он одаривал её теми горячими поцелуями…
Она залилась краской, едва подумав об этом, и отвернулась, чтобы Альфреда ничего не заметила. Увидев на кровати морковь, она положила её в свой карман.
Альфреда это заметила.
— Твой завтрак прибудет вместе с водой для ванны. Ты действительно так проголодалась, что не хочешь подождать?
— Это для его собаки.
Служанка фыркнула.
— Собачонка лишь посмеётся над тобой. Они любят мясо.
Брук сгримасничала, когда покинула комнату. Вероятно, это так и есть, но она всё же надеялась, что не совсем. Она будет чувствовать себя ужасно, зная, что оставила той белой собаке морковь, которую та не ест. В мешке, который она опустошила, не было мяса. Возможно, она сможет захватить для собаки немного мяса в следующий раз, когда отправится на прогулку. Она должна отплатить ей за помощь, которую эта собака оказала ей прошлой ночью.
Неизвестный лакей открыл дверь в комнату Доминика, когда она постучала. Впустив её, он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Как обычно, Доминик не спускал с неё своих глаз, когда она медленно шла к его постели. Он сидел на краю кровати и расстёгивал рубашку. Он уже успел переодеться в домашние удобные для осмотра раны брюки, но не было похоже, что он разматывал рану, чтобы проверить швы.
— Не волнуйся, — сказала она, подойдя к кровати. — Я знаю, что ты уже достаточно видел меня для одного дня. И ночи. Я просто хочу проверить…
— Вы слишком много болтаете, Доктор, — сказал он с сарказмом. — Делай, то, что нужно и уходи.
Она стиснула зубы от досады, но вдруг осознала, что ему, вероятно, снова больно. Боль и раздражительность, казалось, для него неразделимы.
— Если ты не возражаешь? — спокойно спросила она, указав на повязку.
— Прошу.
Он всегда сам разматывал повязку — до этого момента. Отлично, теперь он ещё проявляет и упрямство. Причём, упрямство в самом чистейшем виде, ведь он сидит на повязке! И как, скажите, она должна её разматывать?!
Ответ на вопрос «как» пришёл тогда, когда Доминик привстал на правую ногу, полностью переместив вес тела с больной ноги на здоровую. Она быстро нагнулась и разбинтовала ткань, прежде чем он изменил бы своё положение, усложнив ей задачу. Повязка лишь слегка прилипла к ране, прежде чем она окончательно сняла бинты.