смерти твоего отца. Я помню, как близки вы были с ним. И очень сожалею о твоей потере.
Мои чертовы слезы погубят меня. Я вытерла глаза и попыталась взять себя в руки, чтобы выбраться из этого здания и не выглядеть так, словно я плакала, если появится Итан. Или Лен.
На самом деле, сейчас Лен направлялся прямо ко мне, и выражение его лица означало, что моя встреча с Лэнсом подошла к концу.
Лэнс тоже его заметил.
— Я… Прости, но сейчас я лучше пойду. Лэнс, удачи, — неуверенно пробормотала я. Мне больше нечего было ему дать или сказать. Я чувствовала себя опустошенной и растерянной. Я хотела Итана.
— Ладно. — Он посмотрел на меня и один раз кивнул. Затем он вложил мне в руку визитку. — Пожалуйста, подумай об этом, — прошептал он, прежде чем повернуться и уйти; его неровный шаг был осязаемым признаком того, насколько сильно Лэнс Оукли изменился за последние семь лет.
* * *
Я попросила Лена высадить меня в Найтсбридже, чтобы я могла прогуляться по магазинам. Сейчас я никак не могла вернуться домой. Мне нужно было прочистить голову и разобраться в своих чувствах. Одно было ясно наверняка — я не хотела рассказывать Итану о своей встречи с Лэнсом. Это только расстроило бы его, а это не принесло бы ни ему, ни мне никакой пользы. Однако следует позвонить доктору Розуэллу и записаться на более раннюю встречу. Мне нужен был беспристрастный совет, а Итан был кем угодно, только не беспристрастным. Я до сих пор не знаю, где он был и почему пропустил сегодняшний осмотр, мрачно подумала я в отчаянии.
Я проделала весь процесс выбора подарков для людей, решительно сосредоточившись на одной простой задаче, чтобы выполнить ее. Шелковый халат для матери предательски желтого цвета показался мне подходящим. Он правда был очень красив, и ей, вероятно, понравился бы. Если бы я заказала его прямо из магазина, он мог быть у нее как раз к Рождеству. Я не знала, что сейчас чувствую по отношению к своей маме, особенно после признания Лэнса в том, что он говорил с ней обо мне много лет назад. Было интересно, как прошел их разговор. Знала ли она что-то, чего не знала я? Укол сомнения терзал меня, словно зуд. Его визитка лежала в сумочке. На ней был номер его телефона. Я могла бы позвонить ему и спросить, и, вероятно, он бы ответил.
Мы разговаривали всего один раз после нашего странного разговора. Мне было любопытно, насколько она была разочарована тем, что отец моего бывшего парня теперь вице-президент и реально может однажды стать президентом. Должно быть, это горькая пилюля для нее. Если бы я смирилась с тем, что Лэнс сделал со мной много лет назад, думаю, она надеялась, что со временем мы могли бы помириться. Я верила, что именно по этой причине моя мать так сильно обижалась на Итана. Она знала, что ее планы рухнули и никаких шикарных вечеринок в Белом доме для нее больше не будет. Меня похитил британец, который не стал бы трахать королеву-девственницу в первый раз — по ее словам, — даже если бы отец Лэнса Оукли был императором гребаного мира, не говоря уже о политическом деятеле США. Итан сделал мне ребенка и женился; даже моя мать видела, что ее фантазии были не более чем пылью на ветру. Эти двое были подобны бензину и спичкам, готовыми воспламениться, когда их столкновение было неизбежным. Печально. Она бы стала бабушкой моего ребенка и не выносила бы вида моего мужа.
Телефон зазвонил.
— Наконец-то, — подумала я, доставая его из сумочки. Неизвестный номер?
Детка, прости, что пропустил твой осмотр. Долгая история. Я без телефона. Это мобильный Сары Хастинг. Где ты? Целую. И.
Сары Хастинг? Я определенно знала, кто она. И подумала, что это очень странно, что Итан был с ней, когда должен был быть со мной. Я вспомнила, каким неприятным было для него ее присутствие на свадьбе, отсюда и мое беспокойство по поводу того, что она пыталась вонзить в него когти, чтобы утолить свое горе. Я уважала верность военных, но было несправедливо, чтобы Итан еще больше страдал из-за ее потери. Если бы она обвиняла его в том, что он заговорил о ее муже, пришлось бы разъяснить этой женщине ситуацию. Я почувствовала обиду, отвечая на его сообщение, но вспомнила, что мое сообщение уйдет не на телефон Итана, поэтому сохранила нейтральный тон. Однако я добавила номер Сары в свои контакты, прежде чем ответить ему.
Все хорошо. Я в магазине «Харродс», покупаю подарки к Рождеству. Лен со мной. — Б.
Он сразу же ответил мне.
Еду к тебе. Встретимся в «Морском Гриле»? И.
— Что ж, если Вы так настаиваете, мистер Блэкстоун, — подумала я и резко ответила: Хорошо.
Я попыталась умерить свое раздражение, но мне лишь показалось, что что-то не так, и снова неуверенность вырвалась наружу, наполнив меня сомнениями.
Я оплатила покупки и передала их Лену, который должен был доставить все это мне домой. Затем договорилась с консьержем о подарочной упаковке и доставке подарков для моей матери и Фрэнка и направилась в «Морской Гриль», к Итану.
Я потягивала клюквенный чай в ресторане и размышляла о своем странном дне. Вспомнив о визитке, которую Лэнс сунул в руки, я достала ее и изучила. Мобильный телефон и адрес электронной почты на лицевой стороне, а также его имя и контактная информация армии США. Я перевернула ее и увидела написанное от руки сообщение, которого раньше не замечала.
Пожалуйста, позволь все исправить, Бринн.
Я подняла глаза и увидела Итана; он направлялся к моему столику с большим букетом лавандовых цветов. Быстро убрав визитку Лэнса, я задалась вопросом, насколько виноватым чувствовал себя мой муж, решив, что нужно принести цветы в знак примирения.
Мне стоило быть благодарный его жесту, отчитала я себя.
Только я этого не сделала.
* * *
— Так что же с тобой случилось? — Спросила она. Взгляд Бринн ничем не выдавал ее истинные чувства. Цветы были приняты с благодарностью, и она понюхала мой подарок, но мы были на людях, поэтому Бринн сдерживала себя. Видимо, ей на самом деле хотелось обрушить весь свой гнев мне на голову. Ты облажался. Все, что я мог сделать, это надеяться, что она простит меня за мой огромный промах.
— Утром я вышел из квартиры без телефона. Прости.
— Это на тебя не похоже, Итан. — Она не поднимала глаз от своего меню, когда заговорила. Да… ты в заднице.
— Нет, ты права. Боюсь, был рассеян, когда уходил.
— И почему же? — Она перевернула меню,