— Да, — улыбнулась ниндзя, — Там дворцовый распорядитель спрашивает, где вы соизволите отобедать.
— Пусть в приёмной здесь в апартаментах накроют. На троих. Пригласи ещё на обед своего командира. Я знаю, капитан сейчас во дворце.
— Она караулы проверяет.
— Ну и зови, как освободится, — когда за девушкой закрылась дверь, Олег пояснил для Фиса, — Ты опять со мной сегодня обедаешь, — он вздохнул и показал на очередную стопку документов, — И похоже, что и ужинать здесь будешь. Не жалеешь, что ввязался во всё это? — Олег обвёл взглядом переделанные ими дела.
— Нет, что вы, господин. Мне очень интересно и… мне очень нравится.
— Власть что ли любишь? Или надеешься разбогатеть? Говори честно. Это самый лучший способ стать моим человеком. Я думаю, Лешик тебе приоткрыл, что это будет для тебя означать?
Фис задумался буквально на несколько мгновений.
— И власть люблю, господин. И разбогатеть надеюсь.
— Честный ответ, — невесело рассмеялся Олег.
Вот ведь люди — всё у них просто. А он? Ему что надо? Первое время Олегу было проще. Попав в этот мир в тело раба, понятно, он не захотел проживать свою вторую жизнь в столь жалком образе. А дальше? А дальше получается какой-то синдром велосипедиста — надо крутить педали и ехать вперёд, чтобы не упасть.
Нет, ещё года три-четыре назад у него проскакивали мысли послать всё подальше лесом и подобно императору Диоклетиану куда-нибудь забиться и выращивать капусту. Уж голодная смерть ему, с его-то способностями, не грозила по-любому. Но эти мысли он уже давно отбросил. Может потому, что он ещё не император, а может потому, что в этом мире он уже обзавёлся внушительным количеством людей, которые ему по-настоящему стали дороги. Просто бросить их, означало предать. А предательство Олег считал самым гнусным делом.
И надо было теперь — нравится это ему или не нравится — учитывать тот факт, что основательно встряхнув, если не весь мир Талареи, то уж точно весь этот южный регион Тарпеции, он вывел своих друзей и соратников, свою кровную сестру под яркий свет софитов. И оставь он их, а сам подайся, что называется, на вольные хлеба, их просто сожрут. Ну или задавят. Тут Олег не знал, как точнее выразить свою мысль.
Может — подумалось Олегу — конечно, он и зря плодит лишние сущности на ровном месте. Может, окажись на его месте кто-то другой из мира Земли, то тот нашёл бы другие, более умные и взвешенные решения, но Олег — такой, какой он есть. И его приключениям пока не видно конца.
— Господин, я что-то не то сказал? Вы разочарованы во мне? — вывел его из самокопания наместник.
— Нет, Фис, всё нормально. Твои желания понятны. И я. Я тебя благодарю за честный ответ, — Олег прислушался с помощью обострённого восприятия и услышал, что в приёмной стол ещё сервируют. Значит, время ещё есть, — Лешик мне говорил, что у тебя большая семья.
— Жена и шесть дочерей, — разулыбался Фис, — младшей два годика ещё, а старшей тринадцатый пошёл.
— Ну ты силён, — неподдельно восхитился Олег, — Но ты не переживай, будешь мне честно и достойно служить, без приданого твои девочки не останутся. Причём, я имею в виду богатое приданое. Да и с женихами, если будет надо, помогу.
Сходство этого мира с миром Земли времён Средневековья было ещё и в том, что в большинстве случаев вопрос брака здесь решался не самими влюблёнными и не кунаками влюблённого джигита, а родителями или сюзереном. Так что, обещание Олега не было пустым звуком, и Фис понял всё правильно.
За обедом Нирма изложила последние донесения от её ниндзей, приписанных к полкам.
— Многие смутьяны сдаются без сопротивления, — рассказывала она, — Это, правда, пока одиночки и небольшие отряды, но я, если честно, не ожидала, что ваши обещания так подействуют.
— Ну, тут не только мои обещания, — пояснил регент, — Тут ещё и угроза традиционной расправы, не столько для них самих, сколько для их семей, в случае, если они моих предложений не примут. По-сути, я им сделал предложение, от которого они не могут отказаться. В сложившихся обстоятельствах все уже понимают, что войну они проиграли. Им остаётся не проиграть жизни, свои и своих близких.
Ещё, от Нирмы Олег узнал и неприятные для себя вещи, касаемые жестокого обращения с пленными мятежниками. Впавшие в победный раж солдаты не особо церемонились.
Пришлось уже на следующий день объезжать полки и, что называется, накручивать хвост командирам.
Для военнопленных, их же силами, соорудили лагерь южнее Вила. В их охране Олег полагался больше не на солдат, а на известный в его прошлом мире принцип «раньше сядешь — раньше выйдешь» и на учёт и контроль — имена и места жительства пленных фиксировали десятники, чтобы, как объяснялось безо всякого лукавства, оградить их семьи от преследования, как со стороны короны, так и со стороны владетелей.
Это использование фактора семей подействовало на пленных надёжней любого конвоя.
— Пока их мало, но когда лагерь начнёт заполняться большим количеством смутьянов, то непонятно, как они дальше себя поведут, — выразил свои сомнения Калин, один из недавно назначенных полковников, чья сотня солдат охраняла пленных, — Я бы увеличил количество охраны.
— Так и сделаем, — согласился Олег, — Но я больше рассчитываю на самоконтроль. Захваченные отряды размещать компактно — пусть их командиры становятся бригадирами, которым нужно доходчиво объяснять, что порядок в их отрядах и ответственность за него будет на них. Остальное — условия отработки, порядок и сроки искупления ими своей вины перед королевством — будут объяснять мои люди. И ещё раз говорю, и тебе, и другим — никаких издевательств над пленными, чтобы не было.
— Среди них попадаются такие, что начинают наглеть.
Регент пожал плечами. Сдавшиеся мятежники — это не невинные дети, а он им не пионерский лагерь организует.
— Повесь нескольких наглецов, остальные поумнеют, — сказал он полковнику.
Пятёрка ниндзей, из тех, что сопровождали центральную колонну армейского корпуса Чека, вышли в расположение полка Вылега к вечеру второго дня срединной декады лета.
Патруль, то ли и правда не разобравшись, то ли испытывая такую личную неприязнь к сфорцевцам, что даже кушать не могли, и изобразивший недоверие к принадлежности егерей армии Винора, попытался этих пятерых ниндзей скрутить, пользуясь своим четырёхкратным количественным превосходством. В итоге, все патрульные были зафиксированы, а половина из них получила травмы, той или иной степени тяжести.
Ниндзя после этой стычки всё же были вынуждены отойти и скрыться в лесу — всё же вступить в бой с целой армейской сотней, которой принадлежал патруль и оставшаяся часть которой была совсем неподалёку, даже для натасканных универсальных убийц было бы неразумным решением и привело бы к гибели боевой пятёрки.
О происшествии узнали ниндзя, находившиеся при Вылеге, и недоразумение или злая выходка — тут, опять же, как посмотреть — была улажена.
Старшим прибывшей пятёрки ниндзя был лейтенант с труднопроизносимым именем Ждаширшк — Олег однажды занимавшийся отработкой тихого шага с его группой в Центре подготовки, услышав это имя, даже подумал, что Ждаширшк какой-нибудь поляк, такой же попаданец, и тоже решивший называться по-прежнему. Но нет, это был местный уроженец, который, кстати, запомнился Олегу не только своим именем, но и совершенно удивительно оттопыренными ушами. Впрочем, ни то, ни другое, не помешало ему стать лучшим в своём выпуске и получить за это звание лейтенанта.
— Садись, рассказывай, — Олег устало откинулся на спинку кресла.
Лейтенанта Нирма привела вовремя, Олег уже начинал потихоньку сатанеть от несуразностей налоговой системы герцогства и провинции. И так весьма запутанная система вассальных обязательств усложнялась ещё и тем, что чуть ли не каждое владение имело свой отдельный договор с сюзереном. Кто-то платил поставками продукции, в основном, продовольствия, кто-то — службой своей дружины, а кто-то и деньгами, но подавляющее большинство платило всем этим одновременно, только каждый владетель в разной пропорции. А ещё было огромное количество косвенных налогов, которые практически, как теперь вычислил регент, в казну не попадали, а шли в карманы вороватых и даже относительно честных, но втянутых в коррупционный оборот силой обстоятельств, чиновников.