Читать интересную книгу Комбат не ждет награды - Андрей Воронин

– Мне ли не знать! – Бахрушин упер руки в колени, словно бы хотел стать побольше.

Рядом с Комбатом он смотрелся довольно непрезентабельно – мелковато.

– Так что все-таки случилось?

– Отдел меня отстранили, – Леонид Васильевич тряхнул головой и сорвав травинку, принялся жевать ее. Затем плюнул. – Фу, гадость какая! Может, тут же, те, кто пил, и мочатся?

– Вы ходите все вокруг да около, ничего толком не скажете.

Борис Иванович понимал, что Бахрушину хочется выговориться и не для того, чтобы ему помогли советом или делом, а просто так, накипело на душе.

– Послушай, Борис Иванович, когда имеешь дело с секретными документами, то временами к тебе попадает в руки то, что тебе лучше было бы обойти стороной.

– Понимаю.

– Это все мой дурацкий характер, – Бахрушин подавил в себе желание подняться, расхаживая, ему было бы легче говорить.

Но сейчас он специально сдерживал свои желания, и это доставляло ему какое-то странное садистское удовольствие. – Попали в мои руки, Борис Иванович, документы. Странные на первый взгляд и можно было бы о них забыть.

– Вы конечно же не забыли?

– Нет. Если я уж узнал, что кто-то подлец, то стараюсь об этом не забывать.

– Что за документы?

– Странные. Я с тебя, конечно, подписку о неразглашении брать не буду, но, как ты понимаешь сам, болтать об этом деле не стоит.

До последнего времени мой отдел занимался хорошим и полезным делом. Мы проверяли доходы людей, которые по долгу своей службы заняты торговлей вооружением. А это, как ты знаешь, одна из главных статей доходов российской казны.

– И еще водка.

– И она.

– А много нарушений нашли? – криво усмехнулся Комбат.

– Если ты думаешь, меня интересовал солдатик, который продал чеченцам свой автомат, то ошибаешься, – рассмеялся Бахрушин. – У меня были огромные полномочия, буквально на любого чина из Министерства обороны я мог получить информацию. Но я решил идти несколько по другому пути. Меня не интересовало какой пост занимает человек, я пошел не сверху вниз, а снизу вверх.

– Погодите, Леонид Васильевич, я не совсем понимаю.

– Богатых людей в мире, Борис Иванович, не так уж и много. В основном богатство переходит из рук в руки от отца к сыну, от мужа к его вдове, и фамилии, в общем-то в списках богачей, владельцев вилл, повторяются. Довольно несложно отследить цепочку приобретений крупной недвижимости. На Западе из этого уже давно никто не делает большой тайны. Но вот уже лет десять, как к богатым людям Запада прибавились богачи из России.

Мои люди просматривали данные о том, какие земельные участки, какие дома куплены в последнее время русскими, как самими, так и через подставных лиц. Получился весьма интересный список. Меня не удивляло, что попали в него министры, председатели комиссий, люди, возглавляющие государственные фирмы по торговле оружием. В каждом конкретном случае я приблизительно представлял себе, откуда у них такие большие деньги.

– Неужели на зарплату купили? – с издевкой спросил Комбат.

– Конечно же нет! Но я знаю, где они украли эти деньги, им есть за что давать взятки. Немного снизили цену на ракетно-зенитный комплекс, продали за полцены несколько танков, а все остальное покупатели перевели на их личные счета. Из полученных мною данных я отсеял всех гражданских, остались военные. Понимаешь, Борис Иванович, слишком мелкую ячейку я сделал в сети, которую забросил в мутную воду. И попалась туда одна рыбешка, с которой непонятно было что и делать.

Комбат постепенно начал понимать, что то, о чем ему сейчас рассказывает Бахрушин, имеет непосредственное отношение к сегодняшним похоронам.

– Представь себе, Борис Иванович, что живет себе и служит под Смоленском скромный подполковник по фамилии Борщев. Занимает совсем незавидную должность – заместитель начальника законсервированного полигона. И хранятся на вверенных ему складах старые, времен второй мировой войны, авиационные бомбы и снаряды. Такое барахло, которому даже в базарный день грош цена.

И тут я выясняю, что он недавно приобрел в собственность участок земли на Кипре, виллу, да еще положил в несколько европейских банков круглые суммы.

– На свое имя? – изумился Комбат.

– Он уникум, а не идиот. Естественно, где на предъявителя, где на подставных. Но все подобные финты мне и моим людям известны.

Подполковник Борщев в таких делах не очень-то опытен, так что докопаться до правды оказалось не очень сложно. Вот и скажи мне, пожалуйста, кто и за что мог дать Борщеву такие деньги?

Комбат поскреб пятерней в затылке, сплюнул на холодные угли потухшего костра, а затем носком ботинка расшевелил стеклянные бутылочные осколки в вытоптанной траве.

– Может коммерсантам склады сдает?

– Не получается, – ухмыльнулся Бахрушин. – За такие услуги больших денег не платят.

– Подпольный завод организовал.

– Производство так легко под землю не спрячешь, – напомнил ему Бахрушин.

– Тогда не знаю.

– И я не знаю. И вот тут-то, Борис Иванович, допустил я промашку. Посчитал, что этот Борщев человек тихий и не опасный. Снарядил я проверку на законсервированный полигон, поехали туда мои ребята…

– Это их мы сегодня хоронили?

– А то кого же! Только теперь я понял, Борис Иванович, что нельзя мне было так поступать. Приехали мои люди, обошли склады, ничего не обнаружили, все в порядке. А потом на обратном пути, совсем недалеко успели они от Смоленска отъехать, врезался в их микроавтобус «КамАЗ».

– Водителем-то кто был?

– Водителя «КамАЗа» потом в лесу нашли, повесился вроде бы как от расстройства.

– И что вы теперь делать думаете?

– А мне делать ничего нельзя, – хмыкнул Бахрушин.

– Это почему? Неужели вы так и спустите на тормозах?

– Мне бы теперь самому уцелеть… – полковник Бахрушин не выдержал и поднялся.

– Как это?

– А вот так. Отстранили меня от всех дел до конца расследования.

– У вас же столько друзей! Я же помню, вас ценят.

– Тут, как ни странно, Борис Иванович, высокие чины в дело вникнуть хотят, всем почему-то не дает покоя моя проверка. Зачем послал? Почему? Что хотел узнать? И, как ты понимаешь, ставят мне в вину гибель людей. А это не шуточки.

– Чем я могу помочь? – спросил Комбат. – Небось и у высоких чинов рыло в пуху.

– Ты? – усмехнулся Бахрушин. – Думаю, ничем. Ты мне помог уже тем, что выслушал меня и по глазам твоим вижу, виноватым меня не считаешь. Теперь ты понял, почему я речь говорить на могиле не стал?

– Да уж, жены и дети тех, кто погибли, вас не благословляют, – проговорил Комбат.

– Я сразу это понял, лишь только с глазами вдовы майора Кудина встретился, – Бахрушин прикрыл глаза, словно бы и сейчас вдова пристально и с ненавистью смотрела на него. – Ну все, Комбат, давай забудем об этом и вспоминать больше не будем.

Рублев чувствовал недосказанность. Не для этого вытащил его Бахрушин в лес, не для этого рассказал о своих неприятностях. Перед Рублевы стоял человек еще недавно могущественный, способный выдернуть кресло из-под задницы чуть ли не любого проворовавшегося военного чиновника. И всего лишь за пару дней Леонид Васильевич превратился в неудачника, которому впору подумать о собственном спасении.

– Что же теперь с вами будет?

– Не волнуйся насчет меня, Комбат, не пропаду. На пенсию отправят, благо, возраст мне позволяет. А мне много не надо, на жратву, на бензин для машины. Все остальное у меня есть.

– А если я помощь предложу, не откажетесь?

Бахрушин косо посмотрел на Бориса Ивановича Рублева.

– А тебе-то какой здесь интерес?

– Думаете, я не знаю, что значит хоронить друзей?

– Так то же мои друзья, а не твои.

– Я вот о чем подумал: не случись этого, прошло бы время и они могли бы стать и моими друзьями. Мы же с вами встречаемся часто.

– Теперь уже не станут.

– Хотел бы я взглянуть этому подполковнику Борщеву в глаза, – мечтательно проговорил Рублев.

– Я тебе могу заранее сказать, пустые у него глаза, ничего ты в них не увидишь.

– Знаю я эту породу: серые глаза, в которых ничего не увидишь, даже собственного отражения. Но одно сильное чувство, Леонид Васильевич, таким людям известно.

– Какое?

– Страх. Они всегда чего-нибудь боятся: потерять деньги, сболтнуть лишнее, за жизнь свою боятся, за здоровье. И если его как следует тряхнуть…

– Нет у меня на это уже власти, – развел руками Леонид Васильевич Бахрушин, прохаживаясь вдоль костра. Под его ногами хрустели осколки водочных бутылок, поскрипывали пластиковыми прокладками пробки. – Даже документы я тебе, Борис Иванович, показать не могу.

– Секретные, что ли?

– Меня как отстранили от дел, так документы все и забрали. Представляешь, пришел на службу, а в моем кабинете уже два капитана из соседнего отдела орудуют, глаза у обоих серые и пустые, – Бахрушин тяжело вздохнул.