Читать интересную книгу Дом на Тара-роуд - Мейв Бинчи

— Рия, это невозможно, — сказал Дэнни. — Я уже принял решение.

И тут Рия поверила, что все это произошло на самом деле. Раньше были только слова и кошмары. Теперь она осознала непоправимость случившегося и внезапно почувствовала страшную усталость.

— Ладно, — сказала она. — Принял так принял.

Дэнни ощутил облегчение. Он был прав, они действительно хорошо знали друг друга. Он понял, что Рия смирилась с неизбежным. Теперь их беседа пойдет по желанному для него руслу. Они начнут обсуждать детали. Решать, где кому жить.

— Не стоит все менять сразу. Пусть дети закончат учебный год. Может быть, в конце лета?

— Что в конце лета? — спросила Рия.

— Мы должны решить вопрос с жильем.

— Я буду жить здесь. Разве не так? — удивилась Рия.

— Послушай, радость моя, нам придется продать этот дом. Я хочу сказать, что он слишком велик для…

— Продать дом на Тара-роуд? — Рия остолбенела.

— Конечно, рано или поздно придется это сделать, потому что…

— Дэнни, но это же наш дом. Мы тут живем, мы не можем продать его.

— Другого выхода нет. Иначе как мы сможем… э-э… обеспечить жильем всех?

— Я никуда отсюда не уеду. А тебя пусть обеспечит жильем твоя двадцатидвухлетняя.

— Пожалуйста, Рия… Мы должны подумать, что сказать Энни и Брайану.

— Нет, это ты должен подумать. Я уже сказала, что ничего им говорить не буду и не собираюсь уезжать из этого дома.

Наступила тишина.

— Так вот чего ты добиваешься? — наконец сказал он. — Папа — злое чудовище. Он уходит и бросает вас, а бедная святая мама остается.

— Дэнни, но ведь дело обстоит именно так.

Тут он разозлился.

— Нет, не так! Мы должны сделать всё, чтобы они смогли это вынести!

— О’кей, давай дождемся их возвращения и посмотрим, как тебе это удастся.

— Где они?

— У Розмари. Смотрят видео.

— Розмари знает?

— Да.

— И когда они вернутся?

Рия пожала плечами.

— Часов в девять-десять.

— Ты можешь позвонить и поторопить их?

— Тебе так невмоготу провести в собственном доме еще два часа?

— Дело не в этом. Просто если ты будешь так враждебно настроена, это только усугубит дело.

— Я вообще не буду ни во что вмешиваться. Посижу, почитаю или займусь каким-нибудь делом.

Он с удивлением осмотрелся по сторонам.

— Странно… Я не знал, что здесь может быть так спокойно. Не знал, что ты можешь сидеть и читать. Это место больше напоминало пивной бар в каком-нибудь парке. Двери открываются и закрываются, люди приходят и уходят, едят и пьют кофе. Твоя мать, ее собака, Герти, Розмари, друзья детей. А сегодня тут можно услышать собственные мысли. Впервые за пятнадцать лет.

— Я думала, тебе нравится, что тут всегда люди.

— Рия, здесь никогда не было тишины и спокойствия. Это настоящий бедлам.

— Не верю. Ты все искажаешь. — Она встала из-за стола и пошла к большому креслу. Усталость не проходила. Рия закрыла глаза и поняла, что способна уснуть посреди разговора о том, что ее брак и жизнь, которую она вела до сих пор, вот-вот закончатся. Веки налились свинцом.

— Мне очень жаль, Рия, — сказал Дэнни. Она не ответила. — Как ты думаешь, я могу взять кое-что из вещей?

— Не знаю, Дэнни. Делай что хочешь.

— Я хочу сидеть и разговаривать с тобой. — Ее глаза так и не открылись.

— Давай.

— Но мне больше нечего сказать, — грустно сказал он. — Я не могу до бесконечности повторять одно и то же: мне жаль, что так получилось.

— Да, не можешь, — согласилась она.

— Наверное, поэтому будет лучше, если я пойду наверх и соберу всякие мелочи.

— Наверное.

— Рия…

— Что?

— Ничего.

Последним, что слышала Рия, были шаги наверху. Дэнни шел из кабинета в спальню. Потом она уснула в кресле.

Она проснулась от звука голосов на кухне.

— Обычно в кресле засыпает папа, — сказал Брайан.

— Хорошо провели время? — спросила Рия.

— Его будут показывать в кино только через три недели! — Глаза Брайана сияли.

— А ты, Энни?

— Все было о’кей… Можно Китти остаться на ночь? — спросила Энни.

— Нет. Не сегодня.

— Мама, но почему? Почему ты всегда всем портишь настроение? Мы уже сказали маме Китти, что она останется.

— Не сегодня. Мы с папой должны поговорить с вами.

— Китти тоже умеет разговаривать!

— Энни, ты меня слышала. — Видимо, в ее тоне было что-то особенное. Непривычное. Энни проводила подругу до дверей, бормоча себе под нос, что на свете есть люди, которые обожают всё испортить.

Дэнни спустился вниз. Лицо у него было бледное и взволнованное.

— Мы с мамой хотели вам кое-что сообщить, — начал он. — Но говорить буду в основном я, потому что речь пойдет о… ну, мне придется объяснить вам всё. — Он обвел взглядом детей, тревожно застывших у стола. Рия все еще сидела в кресле. — Не знаю, с чего начать… Не подумайте, что это глупая сентиментальность, но я хочу сказать, что мы вас очень, очень любим, вы замечательные дети…

— Папа, ты что, заболел? — прервала его Энни.

— Нет. Ничего подобного.

— Или собираешься в тюрьму? У тебя точно такой голос.

— Нет, радость моя. Просто кое-что изменилось, и я хотел сказать…

— Я знаю, что это. — Лицо Брайана исказилось от ужаса. — Знаю! То же самое было в доме у Декко. Когда они говорили ему, то тоже сказали… тоже сказали, что любят его. У нас будет бэби? Да?

— Брайан, перестань говорить гадости! — возмутилась Энни.

Однако оба посмотрели на Рию, желая убедиться, что проблема состоит не в этом. Она коротко хмыкнула.

— У нас нет. А у папы — да.

— Рия! — Дэнни посмотрел на жену так, словно она его ударила. Его лицо стало пепельно-серым.

— Я ответила на вопрос. Ты же сам сказал, что мы будем отвечать на их вопросы.

— Папа, что это? О чем ты говоришь? — Энни смотрела то на отца, то на мать.

— Я говорю, что некоторое время не буду жить здесь. Точнее, большую часть времени. А потом… возможно, потом нам придется переехать, но вы будете жить со мной и, возможно, с мамой сколько захотите. Хоть целую вечность. Так что для вас ничего не изменится.

— Вы что, разводитесь? — спросил Брайан.

— Да. Но до этого еще далеко. Нужно сделать так, чтобы все про всё знали, чтобы не было секретов и чтобы никому не было больно.

— Так хочет сделать ваш отец, — сказала Рия.

— Рия, пожалуйста… — Было видно, что ему действительно больно.

— А почему мама говорит, что у тебя будет ребенок? Это ведь не так. Правда, папа?

Дэнни злобно посмотрел на Рию.

— Сейчас это не главное. Главное то, что вы мои дети, и это не сможет изменить ничто на свете. Вы мои дочь и сын.

— Значит, это правда! — с ужасом воскликнула Энни.

— Никакого бэби! — заявил Брайан.

— Замолчи, Брайан, бэби здесь не будет. Папа уходит к нему. Разве не так? — Дэнни молчал и с несчастным видом смотрел на потрясенных детей. — Папа, это так? Ты бросаешь нас из-за него?

— Энни, я вас никогда не брошу. Ты моя дочь, мы не сможем жить друг без друга.

— Но ты уйдешь из дома и будешь жить с той, у которой будет бэби?

— Мы с твоей матерью согласились, что мы уже не те, что прежде… что у нас другие потребности…

Рия, сидевшая в кресле, издала странный сдавленный смешок.

— Кто она, папа? Мы ее знаем?

— Нет, Энни. Еще нет.

— Мама, тебе что, нет до этого дела? Почему ты его не удерживаешь? Скажи, что ты не хочешь, чтобы он уходил! — Энни пылала от гнева.

Рии хотелось вскочить и прижать к себе сердитую обиженную дочь. Боже, как все ужасно, как нереально…

— Нет, Энни. Твой отец все это уже знает, но он принял решение.

— Рия, мы же договорились. Ты обещала, что мы не будем корить друг друга при детях.

— Ни о чем мы не договорились. Я ничего не обещала. Я не говорю детям, что у меня есть «другие потребности». Это неправда. Мне нужен ты, и я хочу, чтобы ты остался дома.

— Мама, все кончилось. Мама… — Лицо Брайана побелело. Он впервые видел, как его сильная, энергичная мать опустила руки.

— Да, Брайан, именно это я и пытаюсь вам объяснить. Ничего не изменилось. Я по-прежнему ваш папа. Такой же, каким был всегда.

— Папа, ты не можешь уйти от мамы. Не можешь уйти к кому-то другому и оставить маму и нас. — Брайан чуть не плакал.

Тут заговорила Энни:

— Ей все равно. Маме на это наплевать. Она отпускает его. Разрешает уйти. Даже не пытается остановить.

— Большое спасибо, Рия. Это было замечательно. — На глазах Дэнни проступили слезы.

К Рии вернулся дар речи.

— Дэнни, я не буду говорить детям, что меня это не волнует и что все хорошо. Ничего хорошего в этом нет.

— Ты обещала… — начал он.

— Я ничего не обещала.

— Мы говорили, что не хотим причинять боль детям.