Читать интересную книгу Не последний волшебник - Юрий Салов

— Ты знаешь все мои мысли, ты видел меня насквозь, что тебя останавливает? — мягко спросила она, глядя в глаза.

— Допустим я соглашусь, что изменится? — Антон сел за компьютер. — Ты же не испытывала эту систему. Это твои догадки.

— Янус наверняка уже знает кто мы, а мы еще не знаем, кто он. Мы должны опередить его здесь, — Валентина приложила палец к голове. — книга и моя система помогут нам в этом. Мы должны уничтожить его в сознании.

— Ты знаешь как?

— Все же есть в книге. — уверенность читалась в ее лице.

— Так уж и найдем, что нам нужно. Я полистал, понятно что‑то только в первой половине, а потом уже…

— Ну давай попробуем! — не унималась Валентина. — Прямо сейчас!

На экране высветилось три символа, похожих на руны.

— Вот, — прошептала она. — эти команды я вычислила сама. Что это?

Антгн приблизил ладонь к экрану.

— Только экран не трогай. — предупредила Валентина.

— Первый символ означает ключ от первого предела.

— Значит, я вхожу в первый предел.

— Я говорю, ты просишь, чтобы тебя впустили.

— Хорошо. Дальше.

— Второй символ означает, ты просишь у сознания человека остаться в его астральном теле.

— Как, опять просить? Ты уверен?

— Да. Ты просишь, причем в самой почтительной форме.

— Да нет же, я вхожу и остаюсь.

Появились следующие три символа.

— А вот эти прочитай.

— Так, это символ подчинения сознания. Ты хочешь перейти на ментальный уровень.

— Каким образом? — спросила его Валентина.

— Это может тебе разрешить тот, у кого ты просишь позволения. Данный человек, его сознание.

— Он должен мне разрешить?

— Именно так. — отрезал Антон. — И вообще, нам не стоит это делать без Михаила Евгеньевича.

— А, я так и знала, что ты испугаешься. — раздосадованно заметила Валентина.

Антон незаметно набрал номер Володина.

Такси остановилось перед воротами института имени Сербского. Володин положил на пассажирское сиденье пятисотрублевую купюру.

— Мы скоро вернемся. Через пять минут. Водитель, не оборачиваясь, пожал плечами.

— Дело ваше…

Володин вышел, поздоровался с ждавшей его напротив входа в институт Мариной Дмитриевной. Морозовский шел последним. Они вошли через проходную, и тут врач вспомнила, что пропуск остался дома. Правда, он и не потребовался: охранник узнал ее. Сегодня дежурил тот самый, который легко подвергся гинозу Антона. Он, кряхтя, вылез из своей будочки, расправил кустистые светлые брови. Из кончика носа потешно торчали короткие жесткие волосы.

— Марина Дмитриевна! Это ваши коллеги?

Врач кивнула. Очки она снимать не стала — темные стекла скрывали фиолетовые круги под усталыми глазами.

— Замечательно выглядите, — сказал охранник и заговорщицки подмигнул Володину. — Прямо красавица, правда?

— Правда.

— Вы сегодня дежурите? — продолжал охранник, снова обращаясь к врачу.

— Нет. Я… должна проконсультироваться с коллегами. Мы ненадолго…

Володин внимательно посмотрел на охранника. Мысленный приказ прошел в сознание стража как сквозь масло.

— Проходите, — роботом промямлил ошалевший охранник и разблокировал турникет. — Все равно никого из начальства нет. В субботу всегда тихо.

В отделении было пустынно. Марина забежала в ординаторскую, взяла из ящика стола ключи. Вместе с Володиным они спустились на минус первый этаж, в боксовое отделение. Скрипнула тяжелая решетка; доктор и Марина оказались в узком полутемном коридоре.

— Вы считаете, он сможет вспомнить? — Марина все еще колебалась.

— Я считаю, это вполне реально. У меня есть опыт в подобных вещах, — сказал Володин.

— Может, потом? После проверки всех анализов?

Он покачал головой.

— Будет слишком поздно.

За толстым плексигласом не было никакого движения.

— Э… посмотрите, что это с ним? — встрепенулся психиатр.

— Откройте палату Балинова. — упавшим голосом пробормотала врач, что‑то предчувствуя.

Володин возбужденно схватил ключи и направился к двери бокса.

Он отодвинул тяжелый засов, вставил ключ в замочную скважину и дважды повернул.

— Давай, давай…

Они вместе вошли в бокс.

— Ничего себе…

Балинов лежал на полу. Посреди комнаты. В крови…

Кровь была повсюду, на полу и вокруг него самого.

В кармане плаща Володина заверещал телефон.

— Слушаю. Антон, ты где? Нет, оставайтесь там. Тут кое‑что произошло. Да, я боюсь, мы так ничего и не узнаем. Я… я вам позже перезвоню. — оптимизм и нахальство Володина вмиг улетучились.

— Ну и как это произошло? — спросил подошедший Морозовский.

— Кровоизлияние в мозг. — Володин нагнулся над бездыханным телом маньяка. — Такое впечатление, что у него лопнули все сосуды в головном мозгу.

— Лопнули сосуды?

— Да, видите, из ушей кровь потекла. Как будто у него в мозгу произошел маленький взрыв.

— Он ничего не оставил? — собрался с мыслями Морозовский.

— Оставил… — деловито произнес доктор, раскладывая сложенные в углу рисунки Балинова.

— Что там?

— Одна фраза «Оставь меня». Вам это ничего не говорит?

— Нет. — вздохнула Марина Дмитриевна.

— А мне говорит. Блок, — разочарованно развёл руками Володин. — Сработала программа защиты памяти от допроса под гипнозом. Защита информации. Самоуничтожение.

— Какая еще блокировка?

— Янус запрограммировал Балинова именно на такой случай, чтобы тот не назвал того, кто управлял им, не назвал настоящее имя.

— Разве это возможно?

— В наше время всё возможно. — Володин тронул склонившегося над Балиновым Владислава Юрьевича за плечо. — Янус не щадит никого ради исполнения своих планов, он всадил ему программу самоуничтожения.

— А вы говорили, что выздоровел. — разочарованно протянул тот.

— Ну кто же знал. Смотрите, Владислав. Это портреты жертв.

— Интересно. Вы больше ничего не нашли?

— Нет…

— А записку оставил? — врач до сих пор не могла прийти в себя.

— Оставил.

— «Оставь меня»; а ведь если подумать… что он этим хотел сказать? А если с другой стороны посмотреть… — размышлял Морозовский, расхаживая по боксу, стараясь не наступить в кровь.

— С другой стороны… — Володин перевернул верхний рисунок и вгляделся ближе. — он еще кое‑что для нас оставил.

— Что там?

— Портрет Януса. — хмыкнул Володин.

— Который оставил его.

— Оно оставило… — прошептала Марина Дмитриевна и закрыла руками лицо.

— Да нет, — сказал Володин, приближая изображение Януса с неумело нарисованной желтой краской женской прической с синим бантиком на затылке к себе и ошеломленному Морозовскому. — она.

Тот долго, очень долго смотрел на портрет окаменевшим взглядом.

— На них с листа мелованной бумаги смотрела Валентина.

— Вы опять не видели, что происходит? — распекала врач безучастно смотревшего на экран телевизора охранника.

— Марина Дмитриевна… все хорошо… — безразличным голосом монотонно отвечал охранник.

— Вы видели, что произошло? — настаивала она.

— Ничего не происходит… — многозначительно улыбался охранник.

— И этот рехнулся. — бросил Морозовский.

— Все хорошо…

— Ой, простите, я виноват, совсем забыл про этого парня. — спохватился доктор.

— Все хорошо, все нормально… — продолжал парень, бессмысленным взглядом блуждая в пространстве.

— Слушай меня внимательно. На счет три ты проснешься и будешь чувствовать себя прекрасно. Один, два, три…

Охранник очнулся. Он обвел всю троицу ошалелым взглядом.

— Что будем делать? — неуверенно проговорил Морозовский.

— Я знаю, где она. Мне надо позвонить. Владислав, найдите нашего майора.

Валентина листала книгу Судьбы. Лернеру сильно хотелось спать. Он расправил плечи, сделал глубокий вдох. Он чувствовал себя бесконечно усталым и с тяжелой головой. Больше всего ему хотелось сейчас уткнуться в плечо Надежды и заснуть. И спать, спать, спать, пока не очистится перепачканное биополе. А тогда — Антон это знал — никакой Янус ему не будет страшен.

Антон отошел от Валентины, сел в кресло у стены напротив. На него свинцовой тяжестью наваливалась усталость. Не хотелось думать, хотелось закрыть глаза и отключиться…

Он вдруг ощутил смутное беспокойство.

— Почему я не читал твои мысли? — он усилием открыл глаза.

— Помнишь, когда мы познакомились, я сказала тебе, что нужно опасаться не тех, чьи мысли ты не можешь почувствовать, а тех, чьи мысли ты читаешь вполне свободно, но это их ненастоящие мысли. Михаил Евгеньевич, как и ты, ничего не понял. — улыбнулась Валентина. — Может ты и не обычный человек, но ты человек. — она посмотрела на часы.

— Кто ты? — Мысли Антона никак не хотели собираться в единое целое. Его пси просто отказывалось работать.

— Моя мать, моя бабушка, моя прабабушка, все мои предки, могли убивать или исцелять одним усилием мысли. Моя сила не оттого, что кусок железа пробил черепную коробку. Я потомок вот ее. — она достала карту таро из ящика стола.