фотографировать… ничего не вышло, все кадры с острова оказались засвечены.
Светлов улыбнулся.
— Не ты первый! Это местная аномалия. Конечно, снимки время от времени получались — иначе ненаучно, но у многих пленка тоже была в засвете. Почему? Я слышал много версий. Давным-давно остров был святым местом, религиозным центром. Туда приходили поклоняться богам, там проводились жертвоприношения. Благодаря своей структуре и исполнению, весь комплекс артефактов острова мог напоминать внешне древним людям этакую авестийскую мировую ось — дорогу из материнского чрева в мир, и дальше, в космос. А еще, ты знал, что остров Веры находится на пятьдесят пятой широте, как и другие удивительные места — Стоунхендж, Нью‑Грендж, Ахуновский кромлех*. Некоторые ученые даже думают, что Тургояк появился пятнадцать миллионов лет назад! Представляешь! Время! Дыхание бесконечности! Это ведь стык двух древних континентов — Европы и Азии!
*А так же Аркаим, открытый в 1987 году.
Я видел, что в Светлове пропадает талант историка и археолога. Он горел этим делом, многое знал, был настоящим энтузиастом. Ему бы, как Индиане Джонсу, шляпу на голову, да хлыст в руку, и бежать по темным, мрачным коридорам заброшенного храма в поисках древних сокровищ…
— Так что будем делать с моей… хм… бандой? — вернулся я к актуальной теме.
Светлов глубоко вздохнул, чуть помрачнел, возвращаясь мыслями в текущий день, и сказал:
— Сейчас позвоню кое-куда. Жди!..
Ожидание затянулось. Пока Светлов что-то согласовывал и утрясал, звоня то по одному номеру, то по другому, переругиваясь, договариваясь, споря и даже слегка угрожая, я следил за моими малолетними бандитами, втайне опасаясь, что они не выдержат и дадут деру из этого учреждения. Но дети сидели смирно, скушав все, что им принесли и ждали.
Пташкина — та самая неприятная девица с луковкой на затылке вместо прически, сильно удивила меня. Она умудрилась разговорить девочек, а потом, одну за другой, отводила в душевую комнату — холодная вода была в доступности, а теплую как-то оперативно нагрели, и возвращались они оттуда счастливыми и довольными. Все же простой душ меняет человека до неузнаваемости.
Остальных я как-то не успел запомнить, но когда после короткой помывки Пташкина привела обратно Аньку, я не нашел слов. Грязное личико теперь блестело чистотой, хотя сама девочка еще слегка дрожала от коридорных сквозняков. Зато волосы уже не торчали колуном, а были насухо вытерты и обмотаны полотенцем опять же из местных запасов. И главное, девочка улыбалась расслабленной, спокойной улыбкой. Она словно позабыла на время обо всех трудностях, проблемах, и просто ценила короткий момент счастья.
И даже парни смотрели на своих девчат иными глазами, словно бы рассмотрев в них что-то новое. А Пташкина уже руководила дальше, заставляя одного из местных проводить и мальчиков в душевую. И через полчаса все обрели видимость чистоты, жаль только, что грязную и вонючую одежду поменять пока что было не на что. Но это мелочи, главное — вода смыла с ватаги потенциальных убийц все былые грехи, превратив их в тех, кем они и являлись — в обычных напуганных детей.
— Ну все, я договорился! — Светлов подошел ко мне с очень довольным видом. — Мы отправим их в Миасс с автобусом через пару часов. Если хочешь, можешь сопроводить.
Я бы очень этого хотел, но ехать за сто километров означало, что сегодня я домой уже не вернусь. Дело клонилось к вечеру, а я и так задержался. Еще нужно было навестить Леху, узнать, как у него дела.
— К сожалению, не смогу… но я очень благодарен тебе, товарищ Светлов…
— Давай просто по имени, Дима! — предложил секретарь, и я с радостью пожал протянутую руку.
— Навещу при первой же возможности! — пообещал я. — Сейчас только дела немного разгребу…
— По поводу статьи, — напомнил Евгений, — ты это… не говори про нас… я же не для известности, а просто детям помочь…
— Спасибо тебе! — искренне сказал я. — Ты настоящий человек!
Светлов лишь отмахнулся, но я видел, что ему приятны мои слова. Пташкина не отходила от девочек, наседкой крутясь вокруг них, и я понял, что мое дальнейшее присутствие здесь не обязательно.
— Пока, Анька, — негромко попрощался я с чудесной девчулей, пытавшейся убить меня какие-то пару часов назад, — живи счастливо!..
Глава 17
Когда я вышел на улицу, уже изрядно стемнело. В декабре вообще вечереет рано и как-то внезапно. Напротив школы у афишной тумбы стояли и негромко переговаривались между собой две девушки, время от времени хихикая.
Заинтересовавшись, я подошел ближе, девицы как раз убежали вперед по улице, и я увидел крупный плакат, болтавшийся углами на ветру, на котором большими разноцветными буквами было выведено: «Встречайте Новый 1943 год вместе с нами в Гортеатре! „На всякого мудреца довольно простоты“ — комедия Александра Островского в исполнении артистов Академического Малого театра г. Москва. С 21 часа концерт и танцы! Живой оркестр! Весь сбор поступает на строительство танковой колонны».
Казалось бы, идет война. Мы, пусть и находимся в глубоком тылу, но должны пахать за троих: за себя и за двух товарищей на фронте. И тут концерт, да еще какой! Всю труппу Академического Малого театра эвакуировали в Челябинск еще в 1941. А это более двухсот человек. Тетя Зина — большая любительница театра, рассказывала, что доставленные чуть позже декорации оказались слишком велики для местной сцены «Гортеатра», располагавшегося в здании бывшего «Народного дома», и их пришлось переделывать, частично обрезав. Актеров разместили кого куда смогли: по семьям, школам, гостиницам. Кто-то даже жил в самом театре в театральной уборной, где заколотили все окна. Челябинские же актеры, на время уступившие «Гортеатр» москвичам, около года работали в Шадринске.
И это было правильно, показывать, что жизнь продолжается. Что война рано или поздно окончится и начнется светлое и чистое время — наше будущее. После таких спектаклей и концертов люди выходили окрыленные, набираясь новых моральных сил, подпитываясь энергией, которую дарили актеры.
Интересно, еще можно достать билеты? Можно было бы пригласить с собой Анастасию