Гумилев с трудом отогнал навязчиво-тревожные мысли и потянул Нестора подальше от палатки. Он не хотел, чтобы у кого-то была возможность слышать предстоящий разговор.
Рука у Тарасова все еще была на перевязи. Весь день члены группы приставали к нему с расспросами, но Нестор только разводил руками: ничего не помню… «Упал, потерял сознание, очнулся – гипс», – сразу вспомнился Гумилеву старый советский фильм «Бриллиантовая рука». Не доверять ученому он не мог – Нестор выглядел слишком уж растерянным и виноватым. В результате все сошлись на том, что Тарасов просто отчего-то вырубился, закатился в траву или канаву, а биоиндикатор по какой-то причине его не засек.
Однако Гумилев хотел разобраться, и потому пригласил Тарасова побеседовать.
– Давайте напрямую, Нестор. В то, что вас биоиндикатор не заметил в травке я, разумеется, не очень верю. Как я понимаю, и вы тоже. Вы говорили об аномалиях. Владеете какой-то информацией?
– Я одно время увлекался подобными вещами, Андрей Львович, – с готовностью принялся рассказывать Нестор. – И могу сказать, что в Америке часто фиксировались подобные вещи. Например, несколько детей таинственно исчезли, обходя угол одного из домов в местечке Дэвилс-Гэйтс в Калифорнийском национальном заповеднике ангелов. Свидетели утверждали, что один из мальчиков исчез из прямой видимости прямо на глазах у всех присутствующих. Каждый раз тщательные исследования окрестностей не давали ни малейшего намека на причину исчезновения. В других штатах, в том числе и здесь, в Айдахо, люди пропадали среди бела дня, выйдя покормить скотину, отправившись за покупками в лавку, которая находилась через несколько домов…
Гумилев поморщился. Все эти «факты» были весьма сомнительными, масса похожих случаев была описана и в российских изданиях, специализирующихся на аномальных явлениях. К сожалению, разговор пошел не в том ключе, в котором рассчитывал Гумилев. Но Нестор, похоже, искренне верил в газетные утки. Гумилев вздохнул:
– Можно найти множество простых и разумных объяснений этим исчезновениям.
– Да-да, «бритва Оккама», – согласился Тарасов. – Если какое-то явление может быть объяснено двумя способами, например, первым – через привлечение сущностей А, В и С, а вторым – через А, В, С и D, и при этом оба способа дают одинаковый результат, то сущность D лишняя, и верным является первый способ.
– Короче говоря, самое простое объяснение чаще всего и есть правильное.
– Но, к сожалению, далеко не всегда так бывает, согласитесь, Андрей Львович. Иначе многие научные исследования потеряли бы смысл.
– Я-то согласен, но хотел бы точно знать, что с вами произошло. Может, постараетесь еще раз вспомнить?
– Нечего вспоминать, Андрей Львович. Я пытался, и не раз. Мне самому любопытно… Могу лишь сказать как врач, что ровно никаких последствий не ощущаю. Даже когда очнулся, чувствовал себя хорошо. После обморока такого не бывает.
– Загадали вы задачку, Нестор… – проворчал Гумилев. – Хорошо, идите в палатку, отдыхайте…
– Я посижу тут немного, Андрей Львович. Подумаю. Может, что и вспомню.
– Было бы неплохо… – сказал Гумилев и удалился.
Нестор сел на подножку джипа и тихо произнес:
– Если бы я знал, откуда здесь Линза… Я и сам ничего не почувствовал, хотя должен был… И Хранителя не было, а какая Линза без Хранителя?! Это даже не Линза, а какой-то направленный прорыв, ведь я вернулся в то же место, откуда выскочил. Эх, Андрей Львович, Андрей Львович… есть такие вещи, к которым принцип «бритвы Оккама» неприменим.
Уже за полночь вернулся из Твин Фоллз Синцов. Гумилев встретил его машину у въезда на базу. Микробиолог выглядел сияющим, несмотря на все печальные события последних дней.
– Андрей Львович, тест сработал! – закричал он и выскочил из джипа, не дожидаясь, пока автомобиль остановится. – Я привез результаты!
– Наконец-то! – обрадовался и Гумилев. Разрабатываемый тест должен был выяснить, может ли исследуемый человек быть носителем вируса или обладать к нему иммунитетом. Несмотря на кажущуюся простоту, тест до сих пор не хотел работать, как следует. И вот сейчас Синцов привез результаты по всем членам группы.
– Идем, Игорь, идем, – Гумилев взял Синцова за локоть и повел к своей палатке. Включил светильник, кивнул на стул. – Садись.
Синцов сел и сказал:
– Вы, Андрей Львович, полностью невосприимчивы к вирусу!
– Хорошо, а кто еще?
– Вессенберг и Санич. Иванова и я можем быть носителями, но сами не заболеем. Остальные… остальные заразятся.
– Ладно хоть так…
– Тест пока получается очень сложным и дорогим. В полевых условиях проводить невозможно. Наши парни совместно с американцами и японцами уже разрабатывают экспресс-лабораторию, но не уверен, что опытный образец появится в ближайшее время.
– Что ж поделать… – Гумилев потер подбородок и отметил про себя, что ему не мешало бы побриться. – Все равно данные очень полезны. Мы с Саничем и Вессенбергом, получается, можем больше не таскать на себе костюмы повышенной защиты. И то хлеб. А что с вакциной?
– Топчемся на месте, – сразу угас микробиолог.
– А вот это плохо.
Оба замолчали. Снаружи донеслось отдаленное пение. Два голоса нестройно и печально выводили:
– Дивлюсь я на небо та й думку гадаю:
Чому я не сокіл, чому не лтаю,Чому мені, Боже, Ти крилець не дав?Я б землю покинув і в небо злтав!Далеко за хмари, подалі від світу,Шукать собі долі, на горе – привіту,І ласки у зірок, у сонця просить,У світі їх яснім все горе втопить.
Собственно, выводил только один голос, а другой подпевал что-то несусветное, умудряясь тем не менее иногда попадать в мелодию и в рифму.
– Это еще что такое? – удивился Синцов.
– Дружба народов, – сказал Гумилев. – Не обращай внимания, так надо.
С утра пораньше Гумилев выхлопотал у генерала Хардисти разрешение использовать вертолет за периметром. Генерал был вдохновлен результатами, полученными миссией академика Делиева, и даже не особенно спорил.
– Вот только проблемы с пилотом… – сказал он.
– Не беспокойтесь, господин генерал, пилот у нас имеется. К тому же я неплохо пилотирую сам.
– Замечательно! Но помните, вы делаете все на свой страх и риск. Лично я бы не советовал. В свое время мы потеряли там немало самолетов и вертолетов. На Закрытой Территории осталось слишком много различного оружия, в том числе «стингеры», самоходные зенитные установки… В результате пришлось свернуть гуманитарные программы. Эти безумцы сбивали даже беспилотники!
– Я знаю, господин генерал.
– В таком случае еще раз повторю: на ваш страх и риск. Командованию ПВО я дам указания, хотя они уже давно никого не сбивали – попытки перелета через периметр прекратились примерно через полгода.