Читать интересную книгу Трясина - Арнальд Индридасон

Собеседница замолчала и посмотрела на часы, потом нажала кнопку на селекторе, попросила секретаршу сообщить коллегам, что опоздает на собрание на десять минут, пусть ее подождут, и снова обернулась к Эрленду.

— На данный момент процедура такова, — продолжила она.

— Процедура? Не понимаю, — прервал ее Эрленд. Каритас удивленно посмотрела на него. Тут в кармане у Эрленда заверещал мобильный, Эрленд извинился и взял трубку, звонил Сигурд Оли.

— Судэксперты перевернули квартиру Эйнара в Сторагерди вверх дном, — сказал он. — Ничего, к сожалению, не нашли, кроме копии лицензии на огнестрельное оружие, которую он приобрел два года назад.

— Лицензию на оружие? — переспросил Эрленд.

— Именно так, я проверил по нашему реестру. Но это еще не все. Получив лицензию, он купил дробовик. Мы нашли отпиленный ствол под диваном.

— Ствол?

— Да, он отпилил ствол. Так иногда делают. Так удобнее стреляться. Не на дуэли, ну ты понял.

— Думаешь, он может быть опасен?

— Когда мы его найдем, — сказал Сигурд Оли, — надо будет подходить к нему осторожно. Кто его знает, что он может сделать, с дробовиком в руках-то.

— Не думаю, что он намерен кого-либо убивать. — Эрленд встал и повернулся к Каритас спиной, чтобы хоть как-то от нее отгородиться.

— Почему?

— Потому, что если бы это было не так, он бы уже им воспользовался, — тихо сказал Эрленд. — И Хольберг погиб бы не от удара пепельницей. Так что ты прав насчет «не на дуэли».

— Не знаю, не знаю.

— Ладно, потом еще поговорим. — Эрленд выключил мобильный, еще раз извинился перед хозяйкой кабинета и сел на место.

— Итак, процедура такова, — продолжила Каритас. — Когда нам нужно провести исследование, мы подаем заявки в ряд комитетов. Бывают проекты, весьма похожие на тот, что затеял Эйнар, — с целью отследить генетическое заболевание. Если комитеты проект утверждают, то мы получаем список людей, которые страдают данным заболеванием или считаются его потенциальными носителями. Имена людей зашифрованы, мы не можем их прочесть. Мы сравниваем полученные шифры с теми, что хранятся в базе, идентифицируем записи, далее уже по генетической части базы находим людей с похожими ДНК. Имена, повторяю, нам неизвестны — мы имеем лишь шифры. В итоге получается более длинный список, нечто вроде зашифрованного генеалогического древа.

— Ага, как дерево для записок, — проворчал Эрленд.

— Что?

— Ничего, продолжайте, пожалуйста.

— Комитет по неприкосновенности частной жизни расшифровывает наш расширенный список и формирует выборку из конкретных пациентов и их родственников, там и имена, и фамилии, и идентификационные номера. Понимаете, как у нас все устроено?

— Да. И Эйнар именно таким образом получил идентификационные номера, имена и фамилии всех, у кого есть данная болезнь.

Каритас кивнула.

— И все это проходит через Комитет по неприкосновенности?

— Тут очень много технических подробностей, едва ли вам интересна вся наша кухня. Мы работаем с частными врачами и с больницами. Они передают имена, фамилии и идентификационные номера пациентов в Комитет, Комитет их зашифровывает и отправляет нам шифрованный список. Как я уже сказала, для генетической части нашей базы имеется программа по сравнению ДНК, она собирает пациентов в группы и кластеры, в зависимости от степени родства. Эта программа позволяет нам составлять оптимальную выборку — так, чтобы статистически мы хорошо умели находить те или иные наследственные болезни. Составив выборку, мы затем просим конкретных людей принять участие в исследовании. Генеалогия чрезвычайно полезна, если нужно определить, имеем мы дело с наследственной болезнью или нет, без нее хорошую выборку не составить. Ну и конечно, так куда легче находить сами наследственные болезни и их гены.

— Стало быть, Эйнару нужно было всего ничего — притвориться, будто он составил выборку для исследования, убедить Комитет по неприкосновенности и получить от него расшифрованный список имен и фамилий?

— Я же говорю, он врал направо и налево, всех на свете обманул, и никто не поймал его за руку.

— Понимаю, дело и правда деликатное. Газеты могут сделать из вас отбивную.

— Хуже того, Эйнар — один из крупных руководителей в нашей компании. Один из самых талантливых наших ученых. Отличный парень. Никак не пойму, почему он на это пошел.

— Он потерял ребенка, — сказал Эрленд. — Вы не знали, что у него умерла дочь?

— Нет, — ответила Каритас. Глаза ее расширились от изумления.

— А сколько он у вас работает?

— Два года.

— Понятно, она умерла несколько раньше.

— А от чего она умерла?

— От особой опухоли мозга, которая возникает при одной специфической наследственной болезни. Эйнар был носителем, но в семьях его родителей этой болезни нет.

— А-а, понятно. Он не сын своих родителей?

Эрленд не стал отвечать, и так достаточно.

— Это одна из проблем с базами вроде нашей. Болезни периодически поражают одного человека в семье, как бы случайно, а потом ты их неожиданно находишь где-то еще.

Эрленд встал.

— Да уж, проблема. Вы ведь тут храните все семейные тайны, для всей страны. Генеалогические деревья, трагедии, утраты, смерти — все это каталогизировано и зашифровано в ваших компьютерах. Истории жизни семей и отдельных лиц. Моя история, ваша история — все это у вас, под рукой, смотри, сколько и когда хочешь. Воистину Кунсткамера для всей нации.

— Не понимаю, о чем вы, — удивилась Каритас. — Какая еще Кунсткамера?

— Откуда же вам понимать, — сказал Эрленд и покинул кабинет.

42

Эрленд вернулся домой поздно. Об Эйнаре никаких вестей. Вся его семья собралась дома у родителей. Альберт покинул отель «Эсья» и вернулся домой — чему предшествовал долгий и очень эмоциональный разговор по телефону с женой. Приехали старшие дети и их жены, затем бывшая жена Эйнара. Днем с ней встречались Элинборг и Сигурд Оли, но ничего не выяснили — она представления не имела, где Эйнар может прятаться. Он уже полгода не давал ей о себе знать.

Чуть позже вернулась Ева Линд. Эрленд рассказал ей, как развиваются события. Последняя новость — совпадение покамест неидентифицированных отпечатков пальцев на предметах в квартире Хольберга и в квартире Эйнара в Сторагерди, вероятно принадлежащих самому Эйнару.

Получается, он все-таки отправился на свидание с настоящим отцом и, видимо, там его и порешил. Эрленд рассказал Еве Линд про Гретара, про свою теорию — единственную разумную — о том, что Гретар поплатился жизнью за шантаж. Видимо, он хотел с помощью фотографий чего-то добиться от Хольберга. Что именно он снимал, оставалось непонятным, но Эрленд полагал, на основании собранных улик, что Гретар фотографировал Хольберговы делишки, возможно, даже сами изнасилования — те, о которых полиция не знает и, вероятно, никогда не узнает. Фотография могилы Ауд указывает на то, что Гретар знал всю эту историю, мог, вероятно, дать на Хольберга показания. Во всяком случае, он явно собирал на дружка информацию, наверное, для шантажа.

Дождь ломился к ним в окна, а они сидели и разговаривали до глубокой ночи, под барабанную дробь капель и вой осеннего ветра. Дочь спросила его, почему он все время массирует себе грудь. Эрленд признался, что у него давно что-то болит, грешил на матрац. Ева Линд приказала ему немедленно отправляться к врачу. Ему не очень-то хотелось.

— Что значит — не хочешь идти к врачу?! — угрожающим тоном начала она, и Эрленд сразу пожалел, что поднял эту тему.

— Да это ерунда.

— Ага, щас. Сколько сигарет ты выкурил сегодня?

— О чем ты?

— В самом деле, о чем это я. Кажется, у моего папы что-то болит в груди, и курит он как паровоз. Никуда не ходит пешком, везде на машине, ест один сплошной жаренный во фритюре фастфуд. И этот ходячий пример здорового образа жизни отказывается идти к врачу! А потом еще смеет поносить меня, как последнюю блядь, за мой образ жизни, доводит меня до слез! Ты что, пап, белены объелся, в самом деле? Думаешь, ты здоров?

Ева Линд вскочила на ноги и так посмотрела на отца, что он от ужаса съежился и потупил глаза. Не дочь, а разгневанный бог-громовержец.

— Хорошо, я разберусь, в чем тут дело, — выдавил он из себя.

— Я тебе покажу, если только посмеешь не разобраться! — заорала Ева Линд. — Сколько лет не ходит к врачу! Трус! Тряпка!

— Хорошо, первым же делом, как завтра проснусь, — поклялся Эрленд, заставив себя наконец посмотреть дочери в глаза.

— Я проверю, — был ответ.

Эрленд уже собирался ложиться, когда зазвонил мобильный. Снова Сигурд Оли. В полицию поступило сообщение — взлом в морге на Баронской улице.

— Эй, ты понял, в морге на Баронской улице, — повторил Сигурд Оли, когда босс не отреагировал.