первое, что она узнала – название ее нового места обитания. Этот мир носил звучное женское имя “Лукана”. Красивое, звучное, ей очень понравившееся. Здравствуй, Лукана-красавица, к тебе идет Нас-тень-ка.
Подумать только, как она, оказывается, скучала об этом вот информационном потоке! Как же этого ей не хватало.
“Урсулия – остров свободы или последний оплот мракобесия в общем мире?”
Интересненько!
Итак, за пару часов Настя узнала несколько очень важных вещей. Во-первых, Влад и в самом деле хозяин Урсулии. Ни президент, ни мэр, не губернатор какой-нибудь, а именно хозяин. Владелец. Весь этот огромный остров с городами, деревнями, развитым производством и десятком шахт является частной собственностью его рода. И он – единственный оставшийся в живых Беринг. Да, теперь она понимала, зачем ему так срочно нужна семья и дети. А вот почему именно она, простая девушка Настя – ей было совсем не понятно.
Во-вторых, порталит. Крайне редкий минерал с говорящим названием, ограниченными запасами и крайне сложной технологией добычи. Добывался он исключительно в Урсулии и стоил баснословных денег. Алмазы в сравнении с этими синими камушками были просто горохом.
А еще – только оборотни из рода Беринга обладали наследным даром “привратника”. Никто не мог открывать “окна” в другие миры, только Беринги это умели. И древнее знание это передавалось строго членам семьи.
Обо всем этом, Влад, конечно, умолчал – хотя у него было много возможностей поговорить со Стасей. Впрочем… надо признаться, совсем недавно еще она сочла бы его сумасшедшим. Как же все быстро меняется!
И, в-третьих, тигры, а точнее, клан тигров Бенгальских. Самые сильные, самые богатые, самые влиятельные во всем этом мире морфы. Были. До тех пор, пока у них один за другим не были убиты несколько важных политиков и ученых. Как раз в то же время, когда от несчастного случая (подробностей найти Насте, так и не удалось) погиб Всеволод Беринг, брат Влада. А через несколько недель разбились в аварии Михаил и Варвара, родители. Вот про аварию много было всего: пара статей уверяла, что Михаил употреблял психотропные вещества, некоторые журналисты считали, что Беринг-старший сел пьяным за руль, а кто-то и вовсе намекал на самоубийство. Словом, пахла эта вся история крайне неприятно, на взгляд Насти. А уж она, привыкшая к криминальным сводкам своего мира и так и не забывшая свою мечту о журналистике, могла рассуждать о таких вещах вполне уверенно.
Да, виновные были найдены, в архивах топ-новостей красовались многочисленные репортажи, скандальные хроники, даже включения из суда. Какой-то достаточно вялый на вид клан шакалов, трио безусых юнцов с видом жертв. Их признали виновными и казнили.
Кстати, происходило все это в столице империи с агрессивным названием “Танза” – мегаполисе (или мегазверисе?) континента Банг.
Довольно быстро Стася пожалела, что не взяла телефон. Названия путались в голове, события тасовались как карты.
Мир Луканы был чем-то похож на ее человечество. Деньги, ресурсы, власть. Развитие и рост благосостояния шли рука об руку с общим падением нравов и ростом жестокости.
Технический прогресс сдерживался здесь, видимо, магией. Зачем изобретать космолеты, если есть порталит? Как она поняла, все технические достижения закупались по секретным каналам в техногенных мирах, переделывались и работали на порталите. То-то она не почувствовала здесь ни разу запахов выхлопа или бензина! Ветряные станции работали для экономии драгоценнейшего ресурса, хотя одного кристалла хватало машине на весь срок ее службы. Да что там – на вечность, только транспорт меняй. Ничего себе ценность!
Мысленно Стася Ли раскладывала новые знания по папочкам, по полочкам. Рисовала в голове картинки, иллюстрации и графики. Мир Луканы одевался в стиле “гоблинкор” и “бохо”, строил дома “эколофт”, развивал естественные науки и коммуникации. Промышленность тоже была – в “общем мире” (то есть там, вне Урсулии). Все производства принадлежали гиперкорпорациям. И сельскохозяйственные угодья тоже. Имперские СМИ сладострастно писали об уровне жизни и качестве. При этом криминальные сводки говорили обратное – “Остров свободы” был просто оазисом в этом злом море. Чем больше Настасья читала, тем ей становилось страшнее за Беринга. И – за себя и детей. Ставки весьма велики, а она просто девушка, человечка. Ох, прав был Влад, ей это все не рассказывая. Прав был, ее останавливая многократно. Даже выкинув из постели – был прав. Не обрушил на нее это все, не дал по незнанию нырнуть с головой в свою неподъемную эту историю. Она была просто слепа. Как ребенок, хотящий игрушку. Не знающий совершенно, какую цену за куклу придется заплатить его грустным родителям.
Настю вдруг придавило, расплющило. Где они, как там Ванька? Сидела и плакала горько. Потому что любила и понимала теперь, что ей есть что терять. Кажется – впервые в жизни.
Отложила ноутбук. Ей стало вдруг душно, невыносимо, до слез, до зубовного скрежета. Задыхалась от беспомощности своей. Словно в тумане, оделась и выползла на крыльцо, путаясь в собственных непослушных ногах. Сегодня у нее все впервые. Впервые ощутила – что любит. И даже сказала, хотя ей казалось, что эти слова она не сможет произнести никогда. Поняла насколько серьезно с ней все происходившее – тоже впервые. Настоящая дебютантка.
А теперь еще это странное – ощущение: взрослости. До этого вечера ей казалось всегда, будто все понарошку, не очень серьезно, и завтра можно будет переиграть все, заново пройти этот квест. Не получится. Каждый день пишется набело.
Ледяной воздух не освежал, небо, сияющее яркими звездами, наваливалось тяжким грузом. Как же ей холодно. Беринг, любимый медведище, где же ты, как вы там?
27. Медвежья услуга
Вскоре стали появляться тихими и молчаливыми тенями возвращавшиеся по одному лисы. Взъерошенные, растерянные с пустыми руками и бледными лицами. Прятали глаза, расходились по своим домам. Настя, озябшая, вся оцепеневшая от волнения и холода, стояла на крыльце дома Белолапкиных, наотрез отказываясь уходить. Ей казалось, что только она зайдет в дом – как Ваньку кто-то приведет… принесет, приволочет на санках. А она – не увидит. А вертолеты все еще стрекотали над лесом, и где-то там далеко слышался гул мегафона, усиленный эхом: “Иван! Иван!”
Вдруг она поняла, почему “искатели” были в разноцветных шапках. Их было видно на белом снегу издалека. Самим бы в лесу не заплутать! Хотя… лисы же. Звери. Вряд ли они в том лесу потеряются.
Одним из последних вернулся Игнат Белолапкин. Хмурый, молчаливый, с покрасневшим от мороза лицом, синими губами и заиндевелыми рыжими вихрами, торчащими из-под криво надетой шапки. Лыжный костюм весь в ледяной корке.