Hеожиданный возглас заставил меня подпрыгнуть:
— Его забрали!
Эйвинд, едва не своротив дверь с петель, ворвался в нашу комнату. Случилось это уже после заката, когда Конан и Веллан улеглись спать, а мы с Тотлантом все еще сидели за столом, лениво потягивая шемское вино, и болтали, что называется, «ни о чем». Волшебник пытался научить меня простеньким охранным заклинаниям, защищающим от нечистой силы, а я старательно внимал. В жизни все пригодится.
Отправиться на отдых нам мешало только одно: Конан строжайше приказал дождаться возвращения Халька и Эйвинда из города. Вот и дождались…
— Куда забрали? — я, схватив асира за руку, посадил его на скамью и приложил палец к губам: не кричи, мол. Если разбудим Конана — обязательно начнется неразбериха.
— Военные! — выдохнул Эйвинд. — Мы сначала подошли к каким-то дядькам, которые хотели уговорить меня поступить на службу в войско…
— Вербовщики, — кивнул я. — Что произошло дальше?
— А потом приехал господин в черно-серебряной форме. Черный Дракон. Он узнал Халька и сказал, что должен отвести его в Железную башню. Приказ короля.
— Когда-нибудь я превращу Конана в крысу, — горько вздохнул Тотлант. — Разве можно сажать близких друзей в тюрьму?
Шутка была неуместной. Даже Эйвинд глянул на волшебника неодобрительно.
Мой ум начал работать с обычной четкостью и быстротой. Итак, Хальк узнан, задержан гвардией, препровожден в городскую темницу и теперь… Какие отсюда выводы? Несомненно, он не разболтает о том, где находимся мы с Конаном, однако по опыту службы в Вертрауэне я знаю, что методы допросов бывают очень разными. С другой стороны, допрашивать Халька начнут не раньше утра, и он наверняка некоторое время посопротивляется. Следовательно, до завтрашнего полудня время у нас есть. На что можно потратить промежуток от заката до рассвета? Верно — придумать план спасения Халька. Пожалуй, этим я и займусь. Вместе с Тотлантом.
— Эйвинд, — я положил ладонь на крепкое плечо асира. — Сначала поешь, выпей немножко пива, а затем расскажи все, что ты помнишь. Хорошо?
Эйвинд согласился.
Когда, ко второму полуночному колоколу, деревенский парень закончил свое сбивчивое и взволнованное повествование, мы с Тотлантом отправили его спать и сказали, чтобы он ни о чем не беспокоился. Стигийский колдун, выслушав мои соображения, начал излагать собственные мысли и к шестому колоколу мы выработали очень опасный для всех нас план спасения Халька. Единственно, почему я был уверен, что эта авантюра может удастся, так это потому, что знал — невероятная наглость и смелость иногда могут принести наилучшие результаты.
Мы легли поспать, зная, что Конан, не избывший привычку вставать с рассветом, разбудит нас вовремя. Главное — заставить его позавтракать и только потом объяснить, что произошло.
Казалось, что я закрыл глаза всего мгновение назад. И вот уже рука киммерийца треплет меня за плечо, а знакомый низковатый голос произносит:
— Мораддин, хватит дрыхнуть! Поднимайся! Слушай, а Хальк лег спать в комнате для гостей, что ли? Или уже удрал с утра за очередными новостями?
Конан неистовствовал. Он бегал по комнате, орал на меня, на Эйвинда (асир, и без того почитающий короля Аквилонии за полубога, тихонько сидел в уголке и смотрел на варвара недоумевающе-виноватым взглядом), разочек прикрикнул на Веллана, отчего оборотень мигом обиделся, и в финале своей проникновенной, но донельзя неприличной речи запустил пустым глиняным кувшином в стену. Как раз эта стена отделяла три наших комнаты от покоев «вечного ваганта» Робера Ди Монтобье. И, разумеется, последний не замедлил появиться.
— Вы чего с утра буйствуете? — Робер, даже не постучавшись, просунул взлохмаченную голову в дверь. — Вещами бросаетесь, горлопаните… Я же просил Халька, чтобы вы вели себя потише, если уж скрываетесь от властей!
— Это еще кто? — рявкнул Конан. — Пошел вон!
— Тихо, тихо, — я поднялся и отстранил киммерийца, уже готового броситься на месьора Робера с кулаками. Хальк вчера вечером познакомил меня с одним из негласных вождей студенческой братии, и я понял, что Робер Ди Монтобье может быть нам очень полезен. Поэтому лучше бы его не обижать. — Конан, этого человека зовут господином Робером…
— Этого человека сейчас будут называть покойником, если он не уберется! — яростно проревел король. — Надоели! Недоумки! А Хальк — первейший из них!
— А, так это ты король Конан? — Робер невозмутимо пнул дверь голой пяткой и вошел в комнату. Подвязки его кальсон волочились по полу. — Здравствуйте, Ваше величество, — Робер весьма изящно поклонился. — Чем ты столь недоволен, государь?
Конан, не обратив внимания на то, что абсолютно чужой человек назвал его «королем», громогласно перечислил, чем именно он изволит быть недовольным. На первом месте стояло скудоумие Халька, позволившего себя арестовать, затем нерешительность Эйвинда, который «стоял и пялился как баран, хотя мог запросто уложить пятерых с одного замаха! Вы на плечи нашего детинушки посмотрите! Да он меня самого здоровее!.. Молчи, пока тебя не спрашивают!» И вообще, что это за дурацкая Обитель Мудрости? Давно разогнать пора! А таких жуликов, как Робер, вешать на площади перед Железной башней! Быстро вина подайте! Мораддин, кувшин рядом с тобой…
— Все сказал? — участливо спросил я, передавая Конану глиняный сосуд. — Или что-нибудь забыл?
— Я восхищен тобой, государь, — неожиданно встрял Ди Монтобье, не понимая, что играет с огнем. — Теперь я вижу, что ты настоящий король.
— Да, король! — гаркнул Конан. — Коро… Эй, парень, а ты откуда знаешь?
— Ну… — засмущался Робер. — Тебя просто узнали, мой повелитель. — Борода не столь уж и солидная маскировка. Слухи ходят, будто во дворце подменыш. И Хальк намекал… Теперь вся Обитель Мудрости знает. Вы, господа, не бойтесь, мы никому не расскажем! А соглядатаев городской стражи в Логиуме отродясь не бывало. Не могут они у нас работать — слишком быстро умом повреждаются…
— Вот что, — процедил сквозь зубы Конан. — Когда я вернусь в замок… Во-первых, от Обители Мудрости не останется камня на камне! Во-вторых, если двойник вынесет Хальку смертный приговор, то я с удовольствием его поддержу. Ну, трепло!..
Не знает киммериец, что такое студенческое братство. У нас в Бельверусе находится знаменитейшая на все страны Заката Военная Академия. Какое-то время я преподавал там тактику ближнего боя и близко раззнакомился с некоторыми воспитанниками. Ой, обормоты! Причем обормоты изобретательные… А еще говорят, будто армия воспитывает косность мышления! Если когда-нибудь против Нимеда будет учинен заговор, то Вертрауэн сумеет предотвратить его немедленно, при одном однако условии: если он не будет исходить из недр Академии. Ваганты действительно умеют хранить свои тайны, и гордятся положением родного учебного заведения как «государства в государстве». Робер прав. Даже тайная служба Нимеда не смогла проникнуть ни в Академию, ни в Обитель Мудрости Тарантии, ни в храмовые школы. Каким-то невероятные чутьем, присущим лишь молодежи, ваганты умеют раскрывать соглядатаев. Если Робер говорит, будто в Логиуме нам ничего не угрожает, значит, так оно и есть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});