- Перестань дурить. Так вот, этот доктор наговорил мне кучу умнейших вещей. Что друзей-ровесников у нас быть не может, близких нет, и остаются нам только женщины, но быть все время с одной сейчас труднее, чем с несколькими. И он прав. Я уже убедился.
- Я знаю, Эл, что ты умней меня. Ты всегда любил всякие заумные штучки. Чтобы было чертовски трудно, и чтобы нельзя было с первого раза, и чтобы сначала семь потов сошло. Иначе тебе не нравилось. Не смотри так на меня. Я тебя не боюсь, ясно?
- Слава небу! Этого еще не хватало.
- Да... Так что я хотел сказать? Ага. Понимаешь, сначала я думал, что ты хочешь быть сам по себе и поэтому так вкалываешь. Что ты хочешь быть чем-то большим, чем пилот... Я так и ждал, когда ты начнешь задирать нос. И знаешь, когда ты принимался мучить Нормерса и Вентури своими рассуждениями и очертя голову бросался в этакие ученые дискуссии, я уже думал, что вот-вот начнется. Но потом был тот взрыв, помнишь?
- Ночью.
- Да. И Керенея, и Арктур, и тот спутник. Дружище, этот спутник мне до сих пор иногда снится, а однажды так я из-за него с кровати свалился. Стало быть, спутник. Да, ну и что... видишь? Верно, склероз начинается. Все время забываю... Значит, потом было все это, и я убедился, что... В общем тебе так нравится, и иначе ты не умеешь. Помнишь, как ты просил у Вентури его личный экземпляр той книжки, красненькой? Что это было?
- Топология гиперпространства.
- Вот-вот. И он сказал: "Это, Брегг, для тебя слишком сложно. У тебя нет подготовки".
Он так точно воспроизвел голос Вентури, что я рассмеялся.
- Он был прав, Олаф. Это было очень трудно.
- Сначала. Но ведь потом ты одолел, скажешь, нет?
- Одолел. Но... удовольствия мне это не доставило. Ты же знаешь почему. Бедняга Вентури...
- Молчи. Теперь неизвестно, кто кого должен жалеть.
- Во всяком случае, Вентури уже никого не сможет пожалеть. Ты тогда был на верхней палубе, да?
- Я?! На верхней? Да я же стоял рядом с тобой!
- Да, правда. Не пусти он охлаждения на полную мощность, возможно, он отделался бы ожогами. Как Арне. Должно быть, Вентури просто растерялся.
- Ну и ну! Нет, ты просто изумителен! Ведь Арне все равно погиб!
- Пять лет спустя. Пять лет - это все же пять лет.
- Таких лет?
- Сейчас ты сам так говоришь, а тогда, возле бассейна, когда я начал, взъелся на меня.
- Да, это было невыносимо и великолепно. Ну, признайся. Скажи сам впрочем, что тебе говорить? Когда ты вылез из той дыры на Ке...
- Оставь, наконец, в покое эту дыру!
- Не оставлю. Не оставлю, потому что только тогда я понял, каков ты. В то время мы еще не очень хорошо знали друг друга. Когда, это было месяц спустя, Гимма сказал мне, что Ардер летит с тобой, я подумал, что... ну, в общем не знаю! Я подошел к Ардеру, но смолчал. Он, конечно, сразу почувствовал. "Олаф, - сказал он, - не злись. Ты мой лучший друг, но сейчас я лечу с ним, а не с тобой, потому что..." Знаешь, как он сказал?
- Нет, - сказал я. К горлу подкатился комок.
- "Потому что только он один спустился в "дыру". Он один. Никто не верил, что туда можно спуститься. Он сам не верил". Ты верил, что вернешься?
Я молчал.
- Видишь! "Мы вернемся вместе, - сказал Ардер, - или не вернемся совсем"...
- И я вернулся один... - сказал я.
- И ты вернулся один. Я тебя не узнал. Как же я тогда испугался! Я был внизу, у насосов.
- Ты?
- Я. Смотрю, кто-то чужой. Совершенно чужой. Я думал, это галлюцинация... У тебя даже скафандр был совершенно красным.
- Ржавчина. Лопнул шланг.
- Знаю. Ты мне говоришь? Ведь это же я потом латал его. Как ты выглядел... Да, но только позднее...
- С Гиммой?
- Ага. Этого в протоколах нет. И ленту вырезали через неделю, кажется, сам Гимма. Я думал, ты тогда его убьешь.
- Не говори об этом, - сказал я, чувствуя, что еще минута, и я начну дрожать. - Не надо, Олаф. Прошу тебя.
- Только без истерики! Ардер был мне ближе, чем тебе.
- Что значит "ближе", "дальше", какое это имеет значение?! Болван ты, Олаф. Если бы Гимма дал ему резервный вкладыш, он бы сейчас сидел с нами! Гимма экономил на всем, боялся потерять лишний транзистор, а людей потерять не боялся! - я осекся. - Олаф! Это чистейшее безумие. Пора забыть.
- Видно, Эл, не можем. Во всяком случае, пока мы вместе. Потом уже Гимма никогда...
- Оставь в покое Гимму! Олаф, Олаф! Конец... Точка. Не хочу больше слышать ни слова!
- А о себе я тоже не могу говорить? Я пожал плечами. Белый робот хотел убрать со стола, но только заглянул в комнату и вышел. Его, наверное, испугали наши возбужденные голоса.
- Скажи, Эл, чего ты, собственно, злишься?
- Не притворяйся.
- Нет, серьезно.
- Как это "чего"? Это же случилось из-за меня...
- Что из-за тебя?
- С Ардером.
- Что-о?
- Конечно. Если бы я сразу настоял, перед стартом, Гимма дал бы.
- Ну, знаешь! Откуда тебе было знать, что подведет именно радио? А если бы что-нибудь другое?
- Если бы! Если бы! Но было никакого "если бы". Было радио.
- Постой. Так ты с этим носился шесть лет и даже не пикнул?
- А что мне было "пикать"? Я думал, это и так ясно.
- Ясно? Черное небо! Что ты плетешь, человече?! Опомнись! Если бы ты это сказал раньше, каждый бы решил, что ты рехнулся. А когда у Эннессона расфокусировался пучок, то это тоже ты? Да?
- Нет. Он... Ведь расфокусировка случается...
- Я знаю. Все знаю. Не меньше тебя. Эл, я не успокоюсь, пока ты не скажешь.
- Что?
- Что это только твое воображение. Это же дикая чушь. Ардер сам бы тебе сказал это, если б мог.
- Благодарю.
- Слушай, Эл, я тебе сейчас так врежу...
- Поосторожней. Я посильнее.
- А я злее, понимаешь? Болван!
- Не кричи так. Мы тут не одни.
- Ладно. Все. Но это была чушь или нет?
- Нет.
Олаф так втянул носом воздух, что у него побелели ноздри.
- Почему нет? - спросил он почти нежно.
- Потому что я уже раньше приметил эту... эту жадную лапу Гиммы. Я обязан был предвидеть это и взять Гимму за глотку сразу, а не после того, как я вернулся с известием о гибели Ардера. Я был чересчур мягок. Вот в чем дело.
- Ну ладно. Ладно. Ты был слишком мягок... Да? Нет! Я... Эл! Я не могу. Я уезжаю. Он вскочил из-за стола. Я тоже.
- Ты что, с ума спятил! - крикнул я. - Он уезжает! Ха! Из-за того, что...
- Да, да. А что, прикажешь слушать твои бредни? И не подумаю. Ардер не отвечал. Так?
- Отстань.
- Не отвечал? Говори.
- Не отвечал.
- У него могла быть утечка?
Я молчал.
- У него могла быть тысяча различных аварий? А может быть, он вошел в зону отражения? Может, в этой зоне погас его сигнал, когда он потерял космическую скорость в завихрениях? Может, над пятном у него размагнитились излучатели, и...
- Довольно!
- Не хочешь признать, что я прав? Стыдись!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});