Читать интересную книгу Фантазии господина Фрейда - Марина Серова

– Это Федосьи сын, что ли? – спросил кто-то из Андреевых. – Помним. Только он тут при чем?

– Сейчас объясню, – угрюмо пообещал Полянский. – Мартынке уж очень выпить хотелось, да денег у него не было, вот он за бутылку мне и рассказал, откуда та фотография взялась. Как ты, Миха, сестре своей Клавдии снотворное в чай подсыпал, а когда она уснула, Семке с Мартынкой дверь открыл! Как вы ее, спящую, раздели и на кровать положили, как Семка рядом с ней лег и Мартынка их фотографировал, а ты, Миха, на стреме стоял и караулил – вдруг мать ваша, Зинаида Тимофеевна, раньше времени придет или соседка какая-нибудь заявится? Как потом вы ее обратно одели и тишком ушли…

Полянский подошел к сидевшим рядом Семену и Сазонову, встал над ними, как палач над жертвами, и видно было, что он из последних сил сдерживается, чтобы не пришибить их на месте.

– Ну, может, объяснит мне хоть сейчас кто-нибудь из вас, зачем вы это сделали?! – спросил он. Желваки у него на щеках ходуном ходили, а голос больше напоминал львиный рык.

Не дождавшись ответа, он одной рукой поднял за грудки Сазонова и, хорошенько встряхнув его, спросил:

– Ну, Миха! И зачем же ты сестру свою опозорил?

– Да из-за Семки все! – почти заверещал тот – перспектива следствия и суда пугала его гораздо меньше, чем бешеный взгляд Полянского. – Он решил, что все равно рано или поздно на Клавке женится, только она его и не замечала совсем, хотя он к ней и так подъезжал, и эдак… А тут ему в армию идти! Вот он и попросил меня помочь! А я тогда уже на Машке женился, вот и пособил родственнику. Мы решили, что, если кто-то вокруг Клавки крутиться будет, я ему фотографию под нос суну, он и отвалит. И слух пойдет, что Клавка – порченая, тогда она Семке и достанется! И досталась ведь! Хоть из Расловки следом за тобой уехала…

Ох, зря он это сказал! Полянский поднял его и, как манекен, так сильно запустил в угол, что Сазонов только пискнул по дороге и, впечатавшись в стену, сполз на пол, где и затих.

– Не хочешь другу компанию составить? – спросил Полянский, наклонившись к Семену.

– Да я здесь вообще ни при чем! – перепугавшись насмерть, отбивался тот. – Это все Миха придумал! Уж очень он хотел в нашу семью втереться, понравиться нам пытался!

– Ничего! Тебе тоже несладко придется! – зловеще пообещал Полянский и повернулся к его братьям, слушавшим все это с самым угрюмым видом. – Кинулся я к Зинаиде Тимофеевне, а она уже в Тарасов переехала. До сих пор понять не могу, как я ее все-таки найти сумел! В дверь позвонил, открывает она, а рядом с ней мальчишка стоит… Сын наш с Клавой! Я же не знал тогда, что Клава тогда уже от меня забеременела.

– Какой еще сын?! – воскликнул Семен.

– Я, Дмитрий Дмитриевич Полянский-младший, – сказал боец помоложе и стянул с головы маску. Этот мужчина лет тридцати с небольшим был так похож на своего отца, что никаких сомнений, чей он сын, не возникало.

– Так я ее с нагулянным взял?! – взревел Семен. – Ах она, паскуда!

– Эй, ты! – угрожающе сказал Полянский-младший. – Я ведь не мой отец. Я не посмотрю, что ты убогий! Я тебе за маму свою так врежу, что уже обе твои ноги сломанными окажутся. И не только они.

Семен собрался было что-то ответить, но Федор на него так цыкнул, что он, присмирев, спросил:

– Ты чего?

– Дурень, да ты на парня-то посмотри! – крикнул ему Федор.

– А чего на него смотреть? – удивился Семен.

– Глаза разуй! Ванька же – его точная копия! – злясь на непонимание брата, объяснил Федор.

– А на кого же он еще должен быть похож, как не на родного отца? – с деланым удивлением спросил Дмитрий Дмитриевич.

– Так Ванька – твой?! – обалдел Семен. – Тоже твой сын?! Это я на чужого ублюдка всю жизнь ишачил?!

– Знаю я, как ты ишачил! – усмехнулся Полянский. – В одной руке – стакан, а в другой – проститутка! И как ты только не надорвался? – издевательски спросил он. – Ты бы лучше вспомнил о том, как своего ребенка собственными руками убил, когда Клаву, беременную, в стенку швырнул! А ведь она-то всего и попросила тебя – с дружками потише песни свои горланить, потому что она к экзаменам готовилась. А ты, сволота, решил перед дружками выпендриться и показать, кто в доме хозяин!

– Значит, обманул ты нас, Семка? Никакого нападения рэкетиров не было? – спросил Федор. – Так вот куда тот ребенок делся, – понятливо покивал он и с угрозой в голосе крикнул: – Ты же, гад, Андреева убил!

– Да кто же знал, что она такой хлипкой окажется? – испуганно отбивался от него Семен. – Или ты свою не дубасил?

– За дело, и не тогда, когда она с пузом ходила, – пояснил Федор.

– То-то она у тебя что ни год рожала, – необдуманно ляпнул Семен.

Тут Федор не пожелал и дальше сдерживаться. Быстро поднявшись, он подошел к брату и от души врезал ему по морде, сказав с горечью:

– Эх, силы у меня уже не те! Ты бы у меня, сволота, год кровью харкал! Ничего! Вот люди уйдут, и мы с тобой по-свойски разберемся!

– Не надейтесь, – охладила я его пыл. – Семен составит компанию Сазонову, и без наручников он пока что, как я понимаю, только потому, что с такой ногой удрать не сможет.

– А его-то за что? – недоуменно спросил Федор.

– За Клавдию Петровну, – объяснила я. – Он ведь на рынке служил просто ширмой, а руководила всем она. Почему она предпочла действовать именно таким образом, я не знаю, но она изображала из себя недалекую молодящуюся бабенку, и он на ее фоне не выглядел законченным кретином – ведь давно известно, что короля играет свита. Семен же как был всегда неотесанным мясником, так им и остался, но со временем нахватался разных слов, пообтесался и научился умные рожи корчить. Осознавая глубину своего ничтожества, он сочинил новую, героическую, с его точки зрения, биографию, приписав себе все достижения Клавдии Петровны. Ну, это дело обычное! Человек – дерьмо, а хочет выглядеть конфеткой. Страшно не это! Страшно другое! То, что Семен сам поверил в эту сказку! – заметила я. – В свою новую биографию! Вот он и решил, что хватит ему просто изображать из себя руководителя, пора брать власть над рынком в свои руки.

– Нет, Семка, ты не дурак, ты идиот! – горестно сказал Федор, поворачиваясь к нему. – А может, ты сумасшедший? Разные люди у нас в роду были, но такого, как ты, – никогда! Где ж тебя мать с отцом делали, что ты такой урод получился?

Братья солидарно поддакнули Феде и с бо-о-льшим неодобрением поглядели на Семена.

– В семье не без урода, как говорится! – бросила я и стала рассказывать дальше: – А вот ваша сестра Мария, тоже стремившаяся прибрать рынок к рукам, Семена в этом начинании всемерно поддержала, преследуя при этом свои собственные цели. Она была уверена, что всегда сможет обыграть такого идиота, как Семен, а вот Клавдию Петровну – никогда! Значит, Клавдию следовало убрать. Совсем! И навсегда!

– Да не может такого быть, чтобы Машка?..

– Ерунда все это!

– Не пошла бы Машка на такое…

Андреевы еще немного повозмущались, но я значительно откашлялась, и они смолкли.

– Вот что, дочка! – решительно сказал Федор, выражая общее мнение. – Миха, конечно, сволочь редкая, но сестру нашу ты не трожь!

– А это вы лучше не мне скажите, а ее родному сыну, Сергею, – ответила я.

– Раз матери в живых уже нет, он все на нее и сваливает, чтобы отца выгородить! – возразил мне Федор.

– Не думаю. Сергей ведь знает – на его отце столько всего висит, что ему от этого легче не станет, – объяснила я. – Так что не Сазонов, а именно Мария пообещала Семену всячески поспособствовать устранению его жены. Женщина она была, надо отдать ей должное, умная и хитрая и прекрасно понимала, что дело это нужно обтяпать келейно, то есть своими силами. Все было разыграно как по нотам! Семен разыгрывал гнев и выражал решимость сослать жену в деревню, куда ее должен был отвезти Сазонов. Клавдия же, как всегда, подыгрывала ему и была при этом полностью уверена, что никуда не поедет. Тем большим ударом стали для нее слова Сазонова, что он действительно ее туда отвезет. Они поссорились, Сазонов якобы – а может, и на самом деле – пошел к Семену, а Клавдия, воспользовавшись его отсутствием, решила уехать, на что и был весь их расчет. Она вышла на улицу, чтобы поймать машину, и к ней тут же подъехал автомобиль, до этого мирно стоявший себе неподалеку. Она наклонилась к окну, собираясь договориться с водителем. Он оказался ей знаком, и она без опаски села в машину. А вот что было дальше – об этом вам расскажет подполковник Маркин, который допрашивал Сергея Сазонова.

– Конечно, Клавдия без опаски села в машину: ведь за рулем был ее племянник, Григорий, сын ее брата, – сказал Игорь Олегович. – Но вот когда к ним подсел Сергей Сазонов, она заподозрила недоброе и попыталась выйти из машины, угнанной, между прочим, тем же утром. Но ее удержали силой.

– Да что они, с ума сошли, что ли?! – не выдержал Федор.

– Да нет, оба преступника были в здравом уме и твердой памяти, – ответил Маркин. – Убить Клавдию Петровну в городе они не решились, там очень трудно спрятать труп так, чтобы его потом никогда не нашли, а вот за городом это провернуть намного легче. Но одно дело – везти под дулом пистолета в машине живого человека, и совсем другое дело – его труп. И хотя из Тарасова они планировали выехать окольными путями, чтобы избежать стационарных постов ГИБДД, но патрульную машину ведь и на проселочной дороге можно встретить. Предположим, остановили бы их: удостоверение бойца ОМОНа могло в этом случае и не помочь, а у них и документов на машину нет, и труп в багажнике… Тут им и хана! Вот так-то, под дулом пистолета, они Клавдию Петровну и вывезли, и направились по проселочной дороге в сторону Волгограда. За деревней Милюковка есть заброшенный песчаный карьер, где они собирались убить ее и спрятать труп, который никто и никогда не найдет, особенно если на него пласт песка сверху навалить… Но через эту проселочную дорогу перегоняли стадо, и они вынуждены были остановиться и переждать. Клавдия Петровна воспользовалась случаем и, выскочив из машины, бросилась бежать прямо через скопище животных.