Книга двадцать вторая
Два всадника во весь опор скакали по нормандским полям. Солнце только начинало согревать макушки деревьев. Земля в этот час была еще сыра, и лошадиные копыта отпечатывались на ней, не поднимая пыли. Рольф немного сдержал своего коня, чтобы спутник его Олаф к нему подтянулся.
— Что за странная мысль пришла в голову епископу — вызвать меня в этот час в церковь Святого Иакова для исповеди! Обычно мы встречались в капелле замка…
— Но это так, ваша светлость, — ответил Олаф голосом, срывающимся от скачки. — Епископ поручил мне передать, что эта перемена — из-за грабежа церкви в Меане. Храм Святого Иакова известен замечательными реликвиями…
— Тогда все ясно! — смеясь, воскликнул Рольф. — Этот чертов епископ хочет наложить на меня новую епитимью! Ну, если это его успокоит, то он будет доволен мной.
Рольф расхохотался и пришпорил коня. Тут он увидел и очертания небольшой церкви Святого Иакова. Подход к ней охраняла стенка из валунов вокруг всего здания. Церковь, выдержавшая в прежние времена много приступов, и теперь казалась большим укрепленным жилищем, больше похожим на крепость, чем на храм. Невзирая на свои годы, Рольф проворно соскочил с коня и ввел его во двор. Через несколько мгновений то же сделал и Олаф. Герцог Нормандский в превосходном настроении поднялся на крыльцо и крикнул:
— Эй, епископ! Что же вы не встречаете вашего герцога?
Не ожидая ответа, он открыл дверь и вошел в храм. К его удивлению, там было совсем темно. Как будто в одно мгновение ока день сменился ночью. Рольф сделал несколько шагов, пока его глаза привыкли к окружающей темноте. Потом он остановился и снова крикнул:
— Мессир епископ! Куда мне к вам идти?
— Иди к алтарю, Рольф Пешеход, — произнес низкий голос из глубины храма.
Герцог с любопытством подчинился этому повелению. Не убирая руки с рукояти меча, он подошел к престолу и снова встал, ожидая нового приказания. И приказание тотчас последовало:
— Перекрестись перед Господом и подними покров с каменного престола.
Рольф перекрестился, глядя на распятого Христа, чье изображение висело над клиросом. Затем он приподнял богатый покров, украшенный крестом с вышитым золотом орнаментом. Кругом по-прежнему было совсем темно. Рольфу понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что там изображено. Это был не престол, а стела, во всю высоту покрытая выбитым на камне рисунком. Норманн сразу узнал Змея закона, сплошь покрытого священным рунами.
— Что значит этот маскарад? — воскликнул герцог, взявшись за меч.
И в этот самый миг на клиросе зажглось несколько факелов. С десяток соотечественников Рольфа явились, будто призраки из глубин ночи. Скирнир Рыжий, стоявший среди них, выступил вперед. На нем были одежды для древних викингских обрядов. Олаф присоединился к остальным и встал от него по правую руку.
— Приветствую тебя, Рольф Пешеход или, следовало мне сказать, Ролл он, герцог норманнов! — начал речь Скирнир. — Мы рады убедиться, что ты не забыл, как выглядит священный образ Змея законов. Знай, что это он назначил тебе встречу в этой церкви. С ним явились все наши боги и все силы небесные, повинуясь которым дуют ветры, идут дожди, гремят громы и прозябают семена.
— Что вам от меня нужно? — вскрикнул Рольф и обнажил меч. — Если вы решили убить меня, не сомневайтесь: я буду драться, чтобы отправить вас в пекло! Радуйтесь, нет прекрасней смерти, чем гибель в бою!
Тогда шагнул вперед, явившись в свете факелов, старый законник Сверре. Он указал на каменного змея, а потом молитвенно поднял руки вверх.
— Рольф Пешеход! — произнес он торжественно. — Совет мудрейших народа Севера собрался, чтобы указать тебе на закон Тора Некогда ты отказался прибегнуть к Молоту бога, чтобы одержать победу. После этого ты оскорбил наших богов, попрал нашу веру, испортил наши сердца, ослабил нашу доблесть. Все мы сыны Одина, Фреи и Тора и пребудем им верны. Мы решили восстановить древний, порядок и полагаемся на закон Змея.
— Вы не имеете права судить меня! — крикнул Рольф в бешенстве. — Если ты законник, Сверре, ты это знаешь лучше всех.
— И ты не хуже нас знаешь законы Змея, — невозмутимо продолжал старик. — Когда люди хотят восстановить порядок богов, им должно принести последнюю жертву. Мы должны убить тебя и окропить алтарь Змея кровью неверного вождя. Тогда мы умирим гнев богов и восстановим порядок естества.
Герцог с мечом накинулся на Сверре и мощным ударом рубанул его по горлу.
— Подыхай! — рявкнул Рольф.
Тогда все прочие члены совета накинулись на него. Он отбивался, как бес, но врагов было больше. Рольф только успел ранить Олафа, а затем его повалили, как собаки дикого зверя, и связали так, что он не мог пошевелиться. Скирнир встал над ним. На поясе у него висел кинжал с костяной рукояткой — ритуальное оружие, до самого лезвия покрытое рунами.
— Ты знаешь закон нашего народа, — сказал великан, занося кинжал. — Долго ты торжествовал над ним. Теперь ты расплатишься за свое предательство, и народ твой будет спасен. Дело, которое мы должны теперь совершить, исполняет нас горем, но это жертва не на один только день: она зачтется через мрак столетий и столетий.
— Ты не прав, Скирнир! — вскричал Рольф, и не думая молить о пощаде. — Мы смогли сделать так, чтобы наши боги на этой земле мирно ужились с Христом. Если ты вновь прольешь кровь, для нашего народа вновь на много веков настанет эпоха скитаний и насилий.
Скирнир уже не слушал слов своего родича. Его друзья крепко держали Рольфа Пешехода, а рыжий великан вонзил нож ему в сердце и громко испустил победный клич:
— Тор! Один! Примите жертву сию, дайте народу нашему веру в его судьбу, силу и величие! Всего же первее дайте нам победу над ничтожным божком трусливых людей!
Бездыханное тело герцога Норманнского рухнуло на землю. Олаф собрал кровь из него в чашу. Пока еще кровь не остыла, он вылил ее на камень Змея, и все повторили за Скирниром победный клич:
— Ура! Ура! Ура!
И затем, потрясая мечами, хором прокричали:
— Тор! Один! Один! Тор!
За порогом церквушки Святого Иакова ярко сияло солнце. На богатой нормандской земле начинался новый день. Только что эта земля потеряла своего первого герцога.
Книга двадцать третья
Новость пробежала со скоростью огня, пожирающего сосновый лес. Нечаянная смерть герцога Нормандского погрузила в величайшую скорбь не только ближних Рольфа Пешехода, но и весь народ. Те, кто слыхал о заговоре, не смели о нем говорить, чтобы не выдать себя, а остальные горевали, что не смогли предотвратить трагедию. Приходилось признать, что государь погиб необычайно страшной смертью. Под конец дня тело герцога было найдено насаженным на кол в кабаньей яме. Гордый норманн погиб, как дикий зверь; кровь из него вьітеїиіа до последней капли. Было о чем горевать!