Читать интересную книгу Алиар - Мария Огнёва

Мрак путешествовал с Джоном и привык к разнообразнейшим трюкам. Переплывать реку или идти по лесу было для него делом привычным и довольно скучным. Вряд ли у монахов были подобные кони. Очень хорошо.

Зато они всегда могли найти сменных, а она нет. Плохо!..

Кина была в пути уже пару дней после возвращения в Эрнел — и пока брат Елло не догнал её. Кина металась между городами, словно загнанный зверёк — а впрочем, почему «словно»…

За время пути она не раз пыталась узнать о Джоне, но разве могла она разыскать того, кто тысячелетиями оттачивал умение прятаться! Оставалось лишь надеяться, что он сам разыщет её… и тогда она будет в безопасности… и пролежит пластом целую неделю и наконец-то выспится…

* * *

Тэрн, зевая, шёл на запах чего-то вкусного. Джон широким жестом указал на тарелки и произнёс:

— Доброе утро. С завтрашнего дня готовишь ты.

Тэрн, уже взявший ложку наизготовку, вытаращил глаза.

— Я?! А чего я? У тебя так здорово выходит!

— Вот и учись, пока я жив.

— Ну да, ну да. Я же тебя, бессмертного, обязательно переживу.

Тэрн рассмеялся, а Джон пожал плечами.

— Кто знает, кому из нас повезёт.

Тэрн не знал, что он имеет в виду под везением, и понял, что не хочет уточнять. Впрочем, ему всё равно предстояло узнать.

— Ты меня вчера сбил. Я же что говорил: ты хочешь собрать энергию от других миров и направить её в амулет. Так вот! Если я правильно понял, там, где будет амулет, произойдёт взрыв! Но применить-то ты его можешь только в Каммене. Так зачем ты хочешь взорвать Каммену? Я запутался…

Джон помолчал, грустно улыбаясь.

— Или нет? Я опять формулы напутал? Там не взрыв, а… а…

— Ты всё понял правильно.

Джон на секунду прикрыл глаза, и интуиция, к которой он всегда говорил прислушиваться, подсказала Тэрну, что его ждут плохие новости. Начало это подтвердило:

— Ты только не переживай. А то ты так близко к сердцу всё принимаешь…

Тэрн опустил руки.

— Я хочу взорвать не сам храм, — продолжил Джон. — А того, на ком будет амулет.

— А!.. — Тэрн облегчённо выдохнул. — Я уж думал, ты что-то жуткое скажешь! А зачем такие сложности? Прирезать просто нельзя?

— Нет, к сожалению. Если просто прирезать, я воскресаю.

Сердце Тэрна пропустило пару ударов. Джон молча смотрел на него.

— …Ты не переживай, — повторил он. — В ближайшее время у меня всё равно ничего не выйдет. Я разрядил амулет, когда женился. Я тогда решил, что останусь с ней… а силы в амулете было достаточно, чтобы разнести всё вокруг даже вдалеке от Каммены. Но такая комбинация звёзд будет снова лет через пятьсот.

Тэрн открыл рот, чтобы задать наиболее интересующий его вопрос, но осознал, что не может задать пять вопросов сразу.

— А-а-а зачем ты хочешь это сделать?

— Чтобы больше не воскресать, — пожал плечами Джон.

Очевидно, да. Но всё равно непонятно.

— А как это поможет?

— Помнишь, я говорил, что в Каммене есть трещина, через которую просачивается магия? Когда три мира сходятся так близко, энергии становится больше всего. Амулет (если его правильно зарядить) начнёт собирать силу и будет набирать её месяц или два. Это время уже необязательно быть в Каммене, хотя сами, так сказать, ритуалы и приходится проводить в ней. А через два месяца — взрыв. Если быть в храме Дениела, у самой трещины, то… у меня есть надежда, что я отправлюсь в Пропасть между мирами, а там… ни один человек не выживет, даже бессмертный.

Тэрн сглотнул.

— А что будет с твоей душой, если ты попадёшь в Пропасть?

— Понятия не имею.

— Но… но… а как же мир? Как же твоё дело?! Зачем-то же ты занимался этим столько лет! Что будет, если ты просто… исчезнешь?

— Думаю, будет плохо. Наверное, этот мир превратится в редкостное болото. Хотя есть и другой вариант.

Интуиция сказала, что вот сейчас будут по-настоящему плохие новости.

— Может случиться, что после этого трещина не сойдётся обратно. Тогда в Алиар ворвётся слишком много энергии. Результат… непредсказуем. Но не бойся: если его разорвёт изнутри, то мгновенно. Никто ничего не почувствует.

Тэрн внимательнее посмотрел на Джона. Такой спокойный. Вот он — Повелитель Мечей. Тот, кто воскресал сотни раз, и сотни раз продолжал свою войну… кто отрёкся от своей жизни, чтобы сделать что-то бесконечно далёкое от человеческого понимания, а теперь покончил с делами и собирается уйти на покой.

— То есть, Пророчество всё-таки право: ты собираешься разрушить мир.

Джон пожал плечами.

— Изначально не хотел. Но не остановлюсь, если придётся… Свою задачу я выполнял много лет и считаю долг оплаченным. Что будет теперь — не мои проблемы.

— А зачем ты вообще стал этим заниматься?

Тэрн уже спрашивал когда-то. Он не помнил, что ответил Джон — то ли «Ты не готов слышать», то ли «Я не готов рассказывать»… или, кажется, оба сразу.

— Меня попросил об этом… тот, кого я очень уважал. И кому был всем обязан. Он сказал, что это временная мера. Я не учёл, что у нас с ним… разные понятия времени.

Раньше Тэрн не думал, что его голос может быть настолько хриплым:

— Дэйниэл?..

— Да. Дениел.

Джон на секунду отвёл взгляд, а потом повторил:

— Теперь это снова его проблема.

Тэрн надолго замолчал, пытаясь осознать всё услышанное. Наверное, ему нужно перестать полагаться на себя и больше слушать людей знающих. Джон оказался совершенно прав: он не был готов это слышать.

— А если ты всё уже спланировал… и всё это произойдёт не раньше, чем через пятьсот лет… что ты всё время считаешь?

— Я подумал: вдруг это можно приблизить.

— Не надо, — пробормотал Тэрн. — Пожалуйста… не надо…

Джон сцепил руки в замок.

— Ты тоже мне очень дорог. Я постараюсь не делать этого при тебе. Я хотел бы посмотреть, как ты проживёшь, провести с тобой больше времени. Но если вдруг мне выпадет шанс — я не откажусь. Извини.

Тэрн молчал.

— Я прожил на тысячу лет больше, чем мог вынести. И в прошлый раз, когда упустил возможность… это было слишком тяжело, хотя, может быть, и стоило того. Но я не… я бы сказал, что не перенесу второй раз, но это самое худшее — я его перенесу. Прости, Тэрн, я понимаю, что для тебя звучат ужасно мои слова про разрушение мира… но ты просто пока не понимаешь. Как и то, почему я убиваю каждый Виток, и почему это ничего не значит… смерть тела неважна, Тэрн. Страшна только смерть души.

Он помолчал и добавил:

— Наверное, я зря рассказал тебе. Ты всё ещё был не готов.

Он аккуратно собрал тарелки и вышел. Тэрн так же смотрел в стену.

Финал

Пока птица поёт,Пока странник идёт,Этот мир будет жить,Этот мир не умрёт,Пока цель высока,Пока вера крепка,Будет правда сильнаИ дорога легка…

Тэм Гринхилл

Прошло ещё несколько дней. Кина уже ничего не соображала. Она слишком устала. Она была слишком больна, чтобы это продолжать. Она… больше не могла.

Наверное, она прислонилась к дереву и, наверное, провалилась в сон — впервые за столько времени, — потому что когда Мрак предупреждающе заржал и она очнулась, было уже совсем темно, а вокруг стояло множество людей… Кина сосредоточила взгляд. Монахи… брат Елло. Да, кончилось путешествие.

— Амулет.

Она послушно сняла с шеи амулет и вручила настоятелю. Брат Елло вздрогнул и сразу же передал его монаху слева. Да, боялись они его… амулет… Джона…

Брат Елло сделал два шага назад и смерил её взглядом. Жалкое зрелище, наверное, увидел.

— Повезло тебе, дрянь. Святой дед Ушка проникся твоей историей. Он считает, что ты — заблудшая овца, и говорит, что надо лишь забрать у тебя амулет, а тебя оставить в покое. Он у нас такой добрый, наш всемилостивый дед Ушка! Ко всем, ко всем снисходит, даже к таким, как ты…

На полторы фразы голос брата Елло вместо омерзения и ненависти наполнился благоговением, но потом сорвался обратно. Кина присмотрелась. Двое монахов, стоявших ближе всех к брату Елло, были одеты в иные рясы: полностью серебряные, а не белые, как у обычных монахов, и не белые с серебряной отделкой, как у завандрского настоятеля. Адепты Серебряного Храма, значит… Святой дед послал проконтролировать… Ну, спасибо, дед Ушка, может, и не убьют.

Брат Елло говорил что-то, но Кина не слушала. Она пришла в себя лишь на словах монаха в серебряной одежде:

— Тебя никто не тронет, дочь наша. Тебе будет порукой слово самого святого Ушки, — Кина видела, как скривился брат Елло, а с ним ещё несколько мужчин, — и ни один монах не осмелится его нарушить.

Стальным был его тон. Стало ясно, что и впрямь — не осмелится. Потому что преступившего приказ подлеца-монаха быстро устранят другие монахи, добрые. Причём достанут всех-всех-всех, причастных к случившемуся. Ох, как Елло глазами прожигает…

— Иди, дочь наша, — вступил второй монах. — Мы верим, что ты просто ошиблась. Не может простой человек распознать ложь самого воплощения зла… Иди и не совершай больше таких ошибок.