class="p1"/>
Мысли по поводу спокойной жизни просто помогают мне, настраивают на состояние "вот сейчас я напрягусь, а потом ка-ак отдохну!", но суть в том, что я отдыхал всю первую жизнь. Не потому, что хотел того, нет, там просто не было возможностей для роста. А теперь эти возможности есть, и я их не упущу.
В прошлой жизни я хотел славы и власти, хотел стать кем-то большим, чем фабричный рабочий, и весь рост меня как практика, все жертвы ради силы... Если бы я сам не хотел этого роста, Апелиусу давно бы пришлось перехватывать управление моим телом при побегах со школы. Слова о хижине у моря — маленькая ложь себе самому ради спокойствия. Я уже отдыхал. Я уже имел столько женщин, что сейчас мне это не интересно. Да и гормоны пока не давят — рост в ранге влияет на характеристики, но к счастью, я сейчас как был несовершеннолетним пацаном, так и остался, и уровень тестостерона у меня тот же. Если бы рост в ранге влиял ещё и на тестостерон, заставляя тело преждевременно взрослеть, я бы уже поехал с катушек.
Я вздохнул. Все равно, хоть я и не слишком стремлюсь к мирной жизни, это не значит, что она мне не нужна — когда я доберусь до своего потолка, я нивелирую угрозу Апелиуса и перееду в хижину на берегу моря. Или даже построю себе особняк, а то и дворец. Буду самоутверждаться, показывая трюки деревенским мальчишкам и выращивая овощи на огородах крестьян. Или вовсе превращу пустыню в поле из неистребимых сорняков. Вот это будет номер...
Глава 17
В главном холле школы толпились практики. Я никогда не видел такого столпотворения: люди старались прижаться друг к другу, чтобы встать плотнее, плечи упирались в плечи, практики вставали на носочки, вытягивали шеи, чтобы увидеть, что происходит у дверей. Но там пока ничего не происходило. Люди прибывали, прибывали и прибывали. Адепты не обращали внимания на толкающихся неофитов, неофиты же без страха толкались с адептами. Расстояние между людьми было слишком маленьким, чтобы разглядеть нашивки и фасон формы.
О том, что в школу прибыл королевский вестник, я узнал по потоку людей, бегущих по коридору в холл. В школе было слишком мало развлечений, чтобы люди упустили прибытие гонца.
Гонец — одетый в подшитые золотом одежды мужчина средних лет, абсолютно обычный человек, даже не одаренный, насколько я видел, просто стоял в паре шагов от двери и смотрел поверх голов. Толпа не примыкала к нему, и не пыталась заглянуть в развернутый свиток в руках королевского посланника: практики толпились в трех метрах, ближе не подходили.
Пока я пробирался поближе, дважды чувствительно получил под дых локтями от других любителей первых рядов: удары отличались силой, наносили их явно адепты второго-третьего ранга.
Я продвинулся так далеко, как смог: практики в первых рядах стояли, как вросшие в землю валуны — сдвинуть их не получалось. Думаю, не стоит слишком уж пытаться лезть вперед и обращать на себя внимание. Тем более, с моего места видно достаточно.
Я минуту стоял на месте, смотря на моргающего, невозмутимого гонца. Вдруг толпа забурлила, послышались ругательства, стоны. Меня и окружающих адептов качнуло и вжало друг в друга, выдавило воздух из легких. Причиной был Лицеус Синебород: мужик прошел через толпу метрах в десяти от меня. Директора школы окружал невидимый кокон, со смешной легкостью расталкивающий окружающих людей.
— Ну? — с явным пренебрежением спросил Лицеус посла. — Зачитывай. Только давай быстрее, у меня и своих дел полно.
Посол никак не показал, что тон Лицеуса его хоть каплю задел. Мужчина откашлялся и высоким, подрагивающим от нервного напряжения голосом прочитал:
— Именем правителя королевства Вермут, короля Августа третьего, солнцеликого и народолюбивого, обращаюсь к главе школы магии Утренней звезды, Лицеусу Синебороду! Так как ваша школа стоит на землях королевства Вермут, король милостиво требует вас отослать двух адептов минимум третьего ранга для службы во дворце!
"Милостивое требование" вызвало шквал гула. Практики переговаривались, Лицеус стоял м нечитаемым выражением лица. Постол перевел дух, ожидая взрыва эмоций от директора школы, а не дождавшись, продолжил смелее:
— Король так же передает, что две другие школы на его территории, школа Закатного луча и Павших духов, уже отдали своих людей, дело за вашей школой.
— Мне следовало вздернуть тебя, но кто тогда передаст ответ его величеству? — задал риторический вопрос Лицеус. А потом продолжил. — Напомни королю, что во времена его прапрадеда школа не входила в состав королевства. И в какой-то проклятый деменцией момент королевскому географу того времени пришла в голову идея слегка подредактировать карту, включив в королевство и кусок пустыни: ему показалось, так будет красивее. Но если тебя выкинуть за барьер, посол, без своих тридцати наемников ты не дойдешь даже до ближайшей вшивой деревеньки, которая стоит на реальной границе, потому что тебя по дороге порвут монстры, единственные властители этой земли кроме нас, практиков. Так что иди и передай его величеству, что он может рисовать на карте что угодно, реальность от этого не поменяется. Основатель нашей школы специально выбрал ничейные земли для постройки школы и видит бао, земли останутся ничейными. А теперь — отдай печать.
Гонец беспрекословно вытащил из-под одежды массивную бляху и протянул директору. Лицеус перехватил цепочку артефакта, шевельнул рукой, и массивная тяжелая дверь школы с треском распахнулась и ударилась об стену. Здание школы едва заметно дрогнуло.
— Пшел вон.
Гонец не стал дожидаться, пока его вышвырнут, быстро поклонился и побежал к барьеру.
— Вот это происшествие...
— А ведь я говорил, что все эти движения неспроста.
— Да что он сделает!..
Практики расходились медленно, большинство искало знакомых и обсуждало с ними произошедшее. Мне не хотелось толкаться с расходящейся толпой, поэтому я вышел из школы, отошёл подальше и уселся в траву.
— Ну вот и последствия, — сказал Апелиус, когда я остался один. — Это — политика. Предполагаю, в твоём прошлом мире политику не изучали, чтобы вы не дай бог не объединились и не стали реальной угрозой властям планеты. Террористы не в счёт: это не сопротивление. Предполагаю, ваш вялый терроризм — подконтрольное стравливание пара недовольных, чтобы не рвануло всерьез.
— Да, политику не изучали, — согласился я. — Так в чем