метаться — куда бежать?.. На аэродром?.. В трибунал?.. К прокурору?.. Как поймать этого зверя из бездны?.. Друзья сказали мне: «Вероника, не безумствуй — только в редакцию, там его разоблачат, возможно, пошлют в Геленджик вооруженного корреспондента, а тебе обеспечат общественное сочувствие и… часть вещей». И вот… я у вас. Я не настаиваю на полной компенсации, вы же понимаете, что моя женская гордость, она… она дороже холодильника… Мне наплевать на его ковры, но… верните мне то, что меня согревало, что заполняло мой дом…
К с а н а. А… что именно?
Д а м а. Как — что?.. Шубу и мебель…
К с а н а. Понятно… Скажите, вы никогда не интересовались, откуда и на какие средства этот волшебник из комиссионного магазина дарит вам… «золотые орешки»?..
Д а м а. Милочка моя, вы женщина, я надеюсь, вы понимаете, что, когда преподносят цветы, как-то не принято спрашивать у мужчины: «Это вы из зарплаты или взяли в кредит?..» Просто, принимая букет, мило улыбаются, говорят «мерси», и… все.
К с а н а. Но… согласитесь, что гарнитур мебели — это… не букет фиалок, и, канадская шубка — не коробка конфет…
Д а м а. В ту пору я не задумывалась… Я верила его чувству… Мне было все равно, что это — подвиг, преступление…
К с а н а. Ну, а теперь вы поняли?
Д а м а. Ясно, я напоролась на преступление… Я написала ему: «Ричард, это так не пройдет… Вы отлично разбираетесь в нейлоне, вы знаете цену искусственным мехам, но вы не знаете, что такое вендетта!» И представьте, этот мерзкий дикарь ответил: «Через мои руки прошла не одна вендетта, — разберемся…» Как вам это нравится?..
К с а н а (вставая из-за стола). Ну, вот что. По-видимому, вашим «экспертом» займется та самая организация, которая его разыскивает… Это ее сфера… Мы в подобные дела не вмешиваемся… Что же касается вас, то… мы можем выразить вам сожаление — не больше… Вы женщина, и, надеюсь, вы меня понимаете?..
Д а м а (изумленно). Как?.. Вы… не будете публиковать такое дело?
К с а н а. Нет… Ваша история — это… мелкое происшествие в большом городе. Неприятное, досадное происшествие, но не представляющее общественного интереса.
Д а м а. Позвольте, как же так?.. Разве об этом не должна кричать печать?..
К с а н а. Нет, не должна.
Д а м а. Я понимаю, вы… вы воспитываете молодежь на героических образцах, вы зовете ее к подвигу, но ведь ошибки совершаются чаще, чем подвиги, — почему же не предостеречь молодых людей на конкретном факте?.. Я готова послужить наглядным пособием для молодых девушек, пусть видят, к чему приводит доверчивость и поспешные браки… Уверяю вас, даже для школьниц девятых классов — это проблема проблем… К вам хлынет такой поток…
К с а н а. Простите, меня ждут…
Д а м а. Да-да, вас ждут… Вас ждут посетители, работа, творчество, богатый духовный мир… А что ждет меня — вы подумали об этом?.. (Со слезой в голосе.) Пустая комната, одиночество, косые взгляды соседей, насмешки бездушных людей… Я прошу вас, помогите, я так несчастна… (Плачет.)
К с а н а. Мне не совсем ясно, чего вы добиваетесь, — возврата вещей?..
Д а м а. Нет!.. Уверяю вас, я не корыстна, не мелочна… Я вам докажу…
К с а н а. Значит, наказания вашего… бывшего супруга?
Д а м а. Да!.. Только. Только наказания. Сознание, что он еще на свободе, что он может обмануть еще одну женщину, невы-но-симо тяжело…
К с а н а. Я постараюсь узнать, как обстоит дело с розыском. Как ваша фамилия?
Д а м а. Какая, последняя?
К с а н а. Разумеется. Разве у вас их много?
Д а м а. Сквержневская.
К с а н а. Зайдите ко мне в четверг.
Д а м а. Благодарю, благодарю вас… Вы чуткий, отзывчивый, вы… редкой души человек… Я в четверг зайду… Всего, всего доброго…
К с а н а. До свидания…
Д а м а (с порога). Да, простите. Если заодно разыщется и гарнитур, то я лично претендую на сервант и торшер — не больше. Вы же понимаете, что моя женская гордость, она… она дороже полдюжины каких-то стульев… Слава богу, у меня есть на чем сидеть… До свидания… Привет редактору… (Уходит.)
К с а н а (приоткрывая дверь). Кто на прием?.. Входите…
Входит С е р а ф и м а Г р е н к и н а, лет пятидесяти шести, в дождевом плаще и жокейской шапочке. В руках авоська, из которой торчат газеты, бутылка молока и помидоры.
Г р е н к и н а (удивленно глядя на Баташеву). Тю-у!.. Новенькая… А где Канторович?
К с а н а. Он в отпуске.
Г р е н к и н а. Да ну?.. И за что?..
К с а н а. Как это — за что? Ни за что… Просто поспел его срок.
Г р е н к и н а. Ни за что, доченька, ни с того ни с сего отпуска не дают… Значит, было дело… А насчет сроку — сколько по закону полагается, столько и дадут… Не обвесят! И правильно… Прижимал он нашего брата корреспондента, критикой брезговал, сигналы глушил… Значит, теперь заместо его вы будете?.. Давай знакомиться, дочка, — ваш внештатный корреспондент Гренкина Серафима.
К с а н а. Я что-то не встречала ваших корреспонденции…
Г р е н к и н а. А я в целях самосохранения подписываюсь: Ираида Зоркая…
К с а н а. Теперь припоминаю.
Г р е н к и н а. Вот-вот… Иначе нельзя. Живу, как в тылу врага. Узнают — убьют.
К с а н а. Кто же эти враги?.. Где они?..
Г р е н к и н а. А хоть бы у нас в доме… Да-а-а… Полным-полно… За стенкой по левую руку — семейка сам-пят… Он — как есть спекулянт-валютчик, она — фарцовщица, а детки — два тунеядца и дочурка легкого поведения, этажом повыше — игорный дом типа «казино» с напитками, содержит жена инженера, а внизу — акушерка живет, одна, подпольный абортарий имеет…
К с а н а. И вас никогда не привлекали за клевету?
Г р е н к и н а. Как же… Обязательно привлекали… Только ведь… правду-матку не засудишь… Об меня, доченька, два прокурора зубы обломали… Крутили туда, сюда, допрос, запрос, а потом и говорят: «Эх, Гренкина, крепкий ты орех… Нет под тебя статьи…» Вот честное пенсионерское…
К с а н а (записывает в блокнот). Вы в каком районе живете?
Г р е н к и н а. В Бурынкинском, где нарсудьей Дымченко Григорий Филиппович, он меня знает… Вот цветок-человек!.. Как завидит меня в коридоре, так завсегда пальчиком погрозит и скажет: «Смотри, Гренкина, будешь доносы таскать, я тебя из города вышлю…» Ну, юморист… Я у него в камере как своя…
К с а н а. И давно вы занимаетесь этим делом?
Г р е н к и н а. Начала в пятьдесят втором. Сперва писала в местные органы, в райсоветы, горисполкомы, в областную милицию, потом в республиканские центры… А вот последние полгода сигналю в прокуратуру Союза, а когда и прямо в Верховный Совет…
К с а н а. Вот как… Это уже… заметный рост.
Г р е н к и н а. Да-а-а… Безусловно… Мне в день по пять-шесть повесток вручают: «явиться до судьи», «явиться до следователя», бывает, что и на очную ставку выезжать приходится… Только я тебе скажу, дочка, как своему брату корреспонденту… (доверительно) устала Гренкина… Дергают, не дают работать… Да и средств не хватает, шутка ли — треть пенсии уходит на бумагу да почтовые расходы… Вот честное пенсионерское… А тут еще у вас сигналы зажимают… Где моя заметка «Под