Читать интересную книгу Сексуальность мира как воля и представление - Данила Врангель

Поэтому демоническая аура женственного как создания мужского страстного воображения всегда очень точно оценивается самой мужественностью, которую невозможно одурачить, если только она истинная, а не полуфабрикат смешанной породы, поскольку мужчина это воин в первую очередь, в противном случае это мужчина ненастоящий.

Мир держится на тылах этих воинов, перманентно строящих и разрушающих его с маниакальностью ребёнка, перебирающего свои игрушки, поскольку любой мужчина в глубине осознанного-неосознанного всегда сын, не им он быть не может, поэтому женственность как базис тыла несомненна, аксиоматична и не подлежит обсуждению, поскольку вживлена в саму сущность мужчины.

Различие женского и мужского ума служит основой принципа существования человеческого мира, тогда как женский ум это искусство возможного - что давно оценено в политике и действительной прикладной науке - ум же мужской это искусство невозможного, то есть в большинстве его носителей проявляется как, говоря коротко, придурь - выражаемая пустым философствованием, пустым фантазированием, пустой литературной развлекательной деятельностью и пустым гонором пиететов, обгоняющих друг-друга в погоне за яркостью самолюбования в подсветке женских глаз, что как пример очень хорошо демонстрирует политическая деятельность, где мужчины действуют опираясь на поле влияния тестостерона, ничего не соображая в практике полевых действий, но хорошо соображая в самооценочном допинге предполагаемой мужественности, поскольку истинная не на трибуне, а с пулемётом в руках защищает духовные ценности, проистекающие из чистой женственности, то есть из условности, ценой которой является мужское безумие, формирующее мир таким, каков он есть - великим сумасшествием всего во всём, где единственное настоящее, которое есть в действительности, это женственное сознательное стремящееся подчинить мужское бессознательное, что всегда имеет единственный возможный вариант исхода этого стремления.

Теория положения относительности интимной сферы

Релятивизм сексуальной страсти субъективно идеален, что не может отрицать даже физик теоретик в моменты предполагаемого им посещения стриптиз-выступления женской модели, опровергающей своим выступлением ОТО Эйнштейна, где заявлена предельность восприятия, то есть ощущения, что говорит лишь о том, насколько отличен узколобый теоретизм, не подкреплённый эмпирической составляющей, от широкоформатного сексуального практицизма, понимая в этом контексте сексуальность как страстную любовь к жизни, где страсть это и есть истина.

Что безусловно подтверждается феноменом пассионарности, создавшей существующий мир людей.

Интим, как защитный купол от идиотов, возможен как расширяющееся поле адекватности при условии существования адептов этой адекватности и концентрации этих элементов в одной точке пространства и времени, что практически достаточно невозможно, но теоретически недостаточно исключено, поскольку смысл существования подразумевает единственно возможный вектор движения через ощущения, изменить который нельзя, так как он существует изначально, не имея ни начала, ни конца и представлен тем, что было, есть и будет, которые волевому изменению не подлежат никаким образом, поскольку осознанная воля есть часть этого вектора.

Что несколько сжато сформулировано, но доступно для понимания подобными, для которых и пишется подобное.

Относительность интимной сферы определена безотносительностью и непосредственностью восприятия этой сферы как исключительного существования, вне которого нет ничего, что имело бы смысл до степени принятия его имеющим  значение как действительное настоящее, а не иллюзорное, поскольку для эстетического интимного восприятия мира собственное иллюзорное это высшая степень ценности, тогда как общее материальное не более как базовая платформа, когда старт определяется силой и мощью земного утилитарного, остающегося на том же месте, где оно и было всегда,  тогда как взлетающее интернирует собственное материальное ценой улёта до платформы следующего состояния, формируя там само себя для очередного взлёта в глубину восходящего солнца и падения в лазурь стоячих звёзд, поскольку эти коллизии её единственный настоящий мир, самый лучший из всех возможных миров.

Неестественность чистоты но естество сексуальности

Кроме так называемого разума, человеческая личность имеет отличия от животного признаками, определяемыми как фиксация фокуса сознания на минимальной точке восприятия как внешнего, так и внутреннего мира.

Что означает буквально чистоту бытового уровня, определяющую чистоту и точность мысли, что опровергнуть невозможно.

То есть, ясность восприятия и точность интеллектуального анализа или синтеза необходимо совпадает с уровнем качества личного бытового самоощущения и самооформления.

Говоря просто, человек не следящий за своим телом и тем местом, где это тело находится, не может максимально точно фиксировать или генерировать пространственно-временной континуум и его элементную базу, которая в любом случае есть производное духовной составляющей личности, поскольку вне всякого сомнения объект есть субъект, что рассматривается как постулат, но действителен до степени аксиомы для тех, кто доступен в поле восприятия этой истины.

Говоря просто, грязь это естественный хаос мировой субстанции из которой изготовлена человечность тем более высокого качества, чем менее в ней присутствует самого хаоса, то есть естества.

Если добавить точности, то можно определить, что неестественность человечности это чистота его естественного стремления к ч е л о в е ч е с к о й жизни.

Таким образом, рассматривая человечность как стремление к жизни, что не может быть никак оспорено, исключая невротичные паталогические случаи, можно определить сексуальность как квинтэссенцию этой любви, что определено всеми человеческими цивилизациями всех времён и народов, поскольку именно чистота сексуальной связи определяет чистоту духовной возможности, проявляемой эмоциональной чувственностью, основанной на чистоте способности извлекать из хаоса - то есть из грязи - неестественное человечное, ценой уничтожения естественного хаотического, определяемого как нечистота и материальная, и духовно-эмоциональная, так как связь между духом и материей являет собой в сущности одно целое, лишь условностью программы воспитания разделяемое на некоторую биполярность.

Оккультные обряды жертвенной сексуальности

Понимание, что такое мазохизм, даётся непросто, или вообще не даётся, не проверяя это состояние не вне системы подобной чувственности, но из неё, войдя туда всей совокупностью возможностей эмпирического представления, то есть не теории, но субдействительности, когда ясность оправдана честностью представления, что составляет грань истинной женственности.

Что достаточно непросто, но не невозможно.

Самодостаточная оценка, как критерий критерия, есть реальность, проистекающая из самой себя, поэтому чувственность служит единственно действительному оценочному определению - видению большего в контрапункте общего массового, которое есть не более чем фон нюансов истинной человеческой действительности, построенной на тонких полях эфемерности, невозможных к восприятию в шумовом поле опьянения социальных коллизий, существующих именно для этого - для подавления и сокрытия настоящего человеческого в иллюзорном социальном массовом.

Что многие ощущают ночью, проснувшись в ауре лунного единения себя во всём, никогда не осознавая, что это перезагрузка программы.

Коллективное сексуальное, то есть социальная любовь к жизни, в отличие от коллективного некрофильного, то есть подавленной любви к смерти, построены на различных базовых платформах  существования как совокупления разных степеней состояния бинарной пары тело-дух, когда второе представлено религиозной доктриной христианства, а первое оккультными эзотерическими схемами знания, воплощаемого в жизнь здесь и сейчас, а не где-то неконкретно и когда-то, когда - неясно.

Говоря прямо, любовь к человеку как целому полноценному, достаточно отлична от любви к человеку разделённому и неполноценному, когда первое представлено оккультными обрядами групповой свободной любви, а второе - оккультными обрядами массового ожидания смерти, камуфлированного рюшечками ханжества, когда в мужских монастырях процветает гомосексуализм, а священнослужители проповедуют тайную доктрину педофилии.