Гнев постепенно угасал, но вот чувство обиды никуда не исчезало.
Карина Аркадьевна прикоснулась к моему подбородку, в результате, мне всё же пришлось взглянуть на неё. Теперь я видела в её очах огромную боль и искренне сожаление.
– Мой муж стал самым настоящим растением. Он даже не мог самостоятельно питаться. Мне пришлось оставить спорт. Одной поднимать дочь и параллельно ухаживать за супругом.
Женщина убрала руку от моего лица.
– Никому не пожелаю того, что я пережила. Знаешь, когда я испытала истинное счастье?
Отрицательно покачала головой.
– Когда он умер.
Непроизвольно приоткрыла рот и сделала шаг назад. Я думала, что она уже не может пасть в моих глаза ещё ниже. Как оказалось, ошибалась.
– Да. Только тогда я смогла вдохнуть полной грудью. Он был обузой. Но оставить его я не могла. Его смерть меня освободила. Да, Ника! – она перешла на истерический крик. – Звучит ужасно. Но осуждать будет тот, кто сам через подобное не проходил.
Женщина отошла от двери.
– Иди. Пусть бог убережёт Ивана, но помни мою историю. Знай, что я хотела дать тебе путёвку в жизнь. Я буду молиться за него.
Угнетённо покосилась на женщину, – молитесь о спасении своей грешной души. И просите прощения у мужа.
Торопливо ухватилась за дверную ручку и уже намеревалась покинуть душный, насквозь пропитанный ядом кабинет.
– Мы больше не сможем тренировать детей из малообеспеченных семей.
Застыла на месте и словно в замедленной киносъёмке повернула голову.
– Это ваша месть?
– Нет. У меня нет никаких финансовых возможностей. Так что иди и объяви детям, что со следующего месяца они должны оплачивать обучение в нашем комплексе. А также покупать спортивную форму. Если захотят участвовать в конкурсах.
Широко распахнула дверь и незамедлительно покинула из кабинета.
Не было смысла продолжать разговор.
Пулей вылетела на улицу и глубоко вдохнула прохладный воздух. Все мысли спутались в голове, отчаяние захватывало моё сердце. Не знала куда бежать? Что делать? Как быть?
Неожиданно ко мне подъехал уже знакомый автомобиль, осознав, кто сейчас выйдет из транспортного средства, стремясь избежать нежелательной встречи, поспешила обратно в комплекс, но властный, мужской голос остановил меня.
– Подожди. Нам надо поговорить.
– А мне не надо, – с лютой ненавистью посмотрела на жестокого, бессердечного человека, который ради своей похоти прибегнул к самым низким способам манипуляции.
– Пожалуйста, всего пять минут, – Артём Владимирович несмело взял меня за руку.
Мгновенно дёрнулась, пытаясь вырваться из его плена.
– Пустите, – прошипела словно кошка, которую загнали в угол.
– Хорошо.
Мужчина поднял руки, демонстрируя свою полную лояльность. Прекрасно понимала, что Бодров лишь изображает из себя благородного человека. Мне ни на секунду нельзя было терять бдительность, это мерзавец непременно попытается воспользоваться ситуацией.
– Что случилось? Почему у тебя такое лицо? Кто тебя обидел?
– Прекратите, Артём Владимирович. Как вам не стыдно? По вашей вине мне придётся отказаться тренировать детей, которые не могут позволить себе оплачивать обучение в нашем комплексе.
Презрительно свернула глазами.
– Это низко. Подло. Отыгрываться на детях. Боже, – судорожно схватилась за голову. – Что вы за человек? У вас вместо сердца камень?
– Вообще-то, льдина. Но я не понимаю, о чём ты мне говоришь? Сегодня я перечислил деньги на счёт вашего фонда. Они наверно ещё не поступили. Транзакция в среднем идёт около трёх дней.
Озадаченно приподняла голову, – разве вы не объявили Карине Аркадьевне, что отказываетесь спонсировать наш комплекс.
– Что? Нет, конечно. А почему я должен был так поступить?
Смущённо опустила глаза.
– Я же вам отказала. Нагрубила.
– Да. И правильно сделала, потому что я поступил как конченный мерзавец.
Подняла глаза и внимательно посмотрела в окно Новиковой, как только женщина увидела, что я за ней наблюдаю, высокомерно ухмыльнулась и, подняв голову, исчезла из моего поля зрения.
– Артём Владимирович, если вы надеетесь, что взамен я вам буду вынуждена оказывать какие-либо услуги, то вы очень ошибаетесь. Все вопросы к Карине Аркадьевне. Пусть она вас ублажает.