Читать интересную книгу Ртуть и соль - Владимир Кузнецов

– Пушки к бою! – хрипит канонир, пробегая вдоль палубы. – Черт возьми, адмирал и корона ждут, что мы до конца исполним свой долг! Выше головы, парни! Вы уже в раю!

Сол, кряхтя от натуги, затягивает канаты, проверяет заряды, выставленные у борта, жестами объясняет неграм, в каком порядке их подавать.

– Открыть орудийные порты!

Соленые брызги попадают на лицо, ветер приносит запах пороховой гари и тлеющей парусины. Раскаты орудийных залпов сливаются в могучий непрерывный гул. Время вдруг ускоряется, неудержимо понесшись вперед. Вроде бы еще минуту назад до ближайшего судна было не меньше мили – и вот уже огромный, окованный медью борт проплывает совсем рядом, так близко, что, кажется, можно коснуться его рукой через порт.

«Polyphemus» – читает Сол надпись на корме. Над ней развевается альбонийский флаг, закопченный и прожженный во многих местах. Рваные снасти свисают вдоль бортов, разломанные рангоуты торчат, как обломки костей. «Полифем» горит, и команда его сейчас занята пожаром, а не врагом. «Агамемнон», равный ему по рангу, занимает место в строю, на полном ходу ворвавшись в битву.

Трехдечный рифландский линкор встречает его бортовым залпом. Тяжелые ядра с грохотом таранят борт, одно влетает в соседний порт, рикошетит от ствола пушки, сбивает одного из матросов. Долгий влажный хруст сменяется надсадным воем. Вместо правой руки у несчастного – кровавое месиво. Его оттаскивают, оставляя длинный багровый след.

– Заряжай! – ревет канонир, но Сол уже загоняет заряд в ствол, набивает, посылает ядро. С дружным вскриком Хорст и чернокожие выталкивают пушку из порта.

– Пли! – орет канонир.

Грохот бортового залпа на мгновение оглушает, палубу затягивает едким серым дымом, пушки отбрасывает назад, веревки тяжело скрипят. Стреляли оба борта – значит, враг с обеих сторон. Слышится ответный залп, жуткий треск и крики сверху. Обслуга пушек не обращает на это никакого внимания. У них всего одна цель – следующий залп.

И он раздается – еще до того, как рассеивается дым предыдущего. «Агамемнон» не сбавляет хода. Он так быстро проносится мимо противника, что третий залп приходится уже по носовым рангоутам рифландского линкора.

Палуба кренится – закладывают поворот. Котел под полными парами, Сол чувствует, как вибрируют доски от напряженной работы колес. Противник тоже маневрирует – в отличие от «Агамемнона» он чистый парусник и потому уступает в скорости и дает куда больший радиус. И все же удача на его стороне. Корабли сближаются, сокращая расстояние до полусотни ярдов, становясь борт к борту. Здесь у рифландца преимущество в залповой мощи и высоте борта. Шквал ядер обрушивается на палубу «Агамемнона», слышно, как трещат мачты, рвутся с глухой вибрацией снасти, кричат раненные и умирающие.

Пушки не умолкают, посылая залп за залпом. Эд уже мало отличается от своих негров-напарников – копоть и сажа налипли на вспотевшую кожу, сделав ее угольно-черной. Дым лезет в глаза и ноздри, дерет горло. Враг переводит огонь с палубы на орудийные порты. Тяжелые ядра с утробным воем проносятся над палубой, крошат переборки, сбивают матросов. Кто может – жмется к лафетам, но и они не дают надежной защиты. Ядра рикошетят, скользят вдоль стволов, отрывают пальцы, крошат ступни. Ударная волна едва не рвет барабанные перепонки, с грохотом сражения смешивается монотонный, гудящий звон.

Очередной маневр – «Агамемнон» пытается зайти в корму теряющему маневренность противнику, но сам получает залп в правый борт от второго подоспевшего корабля – на этот раз республиканского.

Палуба задымлена так, что не разглядеть вытянутой руки. Наверху слышится ружейная стрельба – значит, сошлись совсем близко, дело идет к абордажу.

– Заряжай цепями! Пушки поднять на третью отметку! – пронзает общую какофонию крик канонира.

Сол действует машинально, не задумываясь. Мысли вообще оставляют его, он – механизм, работающий выше установленных пределов. Любое нарушение привычной рутины, сбой в заданном алгоритме грозит коллапсом. Паникой, обмороком, еще бог знает чем. Думать нельзя. Оглядываться нельзя. Нужно делать, что говорят. Морской бой отличается от боя на суше. Здесь не думаешь, как выжить. Если тебе суждено умереть – ты умрешь, и никакие уловки тебе не помогут. Картечь, ядро, деревянный обломок, огонь и вода – все это нельзя предвидеть, нельзя контролировать. Ты не предугадаешь, откуда явится смерть. Ты можешь только исполнять свою работу и надеяться, что твоя команда справляется лучше вражеской.

Снова залп, еще один. Воздух вокруг целиком состоит из порохового дыма. Борт рифландского линкора совсем рядом, он приближается неотвратимо и страшно. Помощники мастера уже раздают матросам оружие, и те, закопченные и чумазые, бросаются наверх.

Сол получает перевязь с пистолетами, короткую саблю и ощутимый толчок в плечо. Ноги сами выносят его наверх, где уже кипит схватка. Над головой пылает ад: горят грот, грот-марсель и грот-стаксель. Пламенные языки разорванных парусов реют на ветру, серый дым стелется над водой. Рифландцы уже на палубе, сцепились с морпехами и матросами. Визжат фальконеты, стрелки с мачт собирают свою жатву. Сол едва успевает увернуться от удара саблей, колет в ответ, видит, как падает мастер Диверли – его голова разлетается, как перезревшая дыня. Негры с оглушительным воем бросаются на рифландцев, обезумевшие от обрушившегося на них ада. Говорят, на Невольничьем берегу им пытками внушают покорность белому человеку. Зрелище беспощадной бойни стирает эту покорность без следа – многие уже не различают своих и чужих, разя всякого, кто оказывается слишком близко.

Рифландцы напирают – их больше, они дерутся яростно и умело. Матросы и солдаты «Агамемнона» отступают к квотердеку, частично бой перемещается на нижние палубы.

– Мои бомбы могли бы решить исход дела, – вдруг сам себе бормочет Сол. Он схватился со здоровенным датчем в коротком жилете и с синими от татуировок плечами.

Датч орудует саблей и длинным крюком, но у Сола руки длиннее, он держит врага на расстоянии. Наконец он изворачивается и пинает верзилу ногой в живот. Тот сгибается, получает саблей по шее, падает. Ударом сверху вниз Сол добивает врага, высвобождает клинок – и чувствует тупой удар в предплечье, от которого по левой руке начинает разливаться жар. Кто-то хватает его, оттаскивает назад. Хорст. Матрос секунду смотрит в лицо Эдварда, потом взгляд его застывает, а изо рта вытекает тонкая темная струйка. Хорст падает прямо на Сола, хрипя и подрагивая. На полспины у него темное пятно с рваными, бугристыми краями. Эд сбрасывает с себя умирающего, принимает на саблю удар абордажной секиры, отпихивает датча ногой, поднимается, рубит сверху, рассекая плечо. Кто-то достает его сбоку, правую руку обжигает чуть пониже локтя. Сол отвечает той же монетой, сабли скрещиваются, а через секунду рифландец падает с простреленной грудью. Его место тут же занимает другой, в руке его – пистоль. Эд сбивает удар, выпадом достает врага, отступает на пару шагов – на него наседают сразу трое. Кто-то рассекает ему рубашку на боку, режет плоть. Сол отмахивается, отступает еще, прижимаясь к стене квотердека. Его хватают за плечи, рывком поднимают вверх. Треск выстрелов оглушает, один из тех, кто тащил Эда, валится на бок. Сол бросает на него беглый взгляд. Морпех лежит скрючившись, прижав к себе ружье, из разорванного горла фонтаном бьет кровь. Мучения его длятся пару мгновений.

– Капитан, надо сдаваться! – хрипит кто-то совсем рядом. – Сдаваться!

Сол оборачивается, видит Данбрелла со шпагой в руке, белые отвороты мундира перепачканы сажей и кровью, треуголки нет, на лбу поверх седеющих волос – повязка с темным пятном. Внизу датчи разворачивают палубные фальконеты в сторону квотердека – еще немного, и картечь успокоит тех, кто еще жив. Сол наклоняется, высвобождает из рук мертвого морпеха ружье, целится. Выстрелы звучат с обеих сторон, люди рядом падают, пули находят кого-то из датчей… но Эд знает, в кого целился. Офицер у ближайшего фальконета корчится на палубе, пуля пробила ему грудь. Сол срывает с лежащего под ногами морпеха заряд, возится с ружьем. Руки не слушаются. Снова визгливо отзываются палубные пушки – с рифландского линкора. Рядом слышатся вопли и треск снастей.

– Стойте!!! – Надсадный крик Данбрелла разносится над окровавленной толпой. – Мы сдаемся!!!

Драка продолжается – начать ее легче, чем закончить. Но похожая команда звучит и со стороны нападающих. В задних рядах начинается замешательство. Сол и сам замирает.

«Это конец, – раскаленными буквами выгорает в мозгу мысль. – Плен, чужая страна, каторга, рудники, смерть от туберкулеза… Бессмысленная смерть, глупое завершение пути. Черта с два!»

Сам не понимая как, он находит взглядом рифландского капитана, пробивающегося через своих к квотердеку. Сол вскакивает на перила, отталкивается и прыгает прямо в толпу датчей, ошарашенных безумной выходкой. Смяв своим телом троих или четверых, Эд оказывается в нескольких шагах от вражеского капитана. В ушах бешено стучит, тело словно утратило чувствительность. Левой простреленной рукой он выкручивает запястье ближайшему врагу, завладевает его саблей; правой закалывает морпеха в коричневом мундире, пинком в пах валит еще одного, вкруговую взмахивает обеими клинками… Дикий, звериный крик вырывается у него из глотки, рифландцы, пораженные, пятятся, он рубит одного, второго. Вокруг все будто окаменели. Капитан оказывается перед ним, вскидывает пистоль, стреляет… Сол сбивает оружие, пуля свистит над ухом, левая рука делает короткий, точный выпад…