Читать интересную книгу Тайная жизнь сатаниста. Авторизованная биография Антона Шандора ЛаВея - Бартон Бланш

Мужские журналы знают о существовании фетишей и поставляют их целевым группам. ЛаВей однажды дал интервью мужскому журналу Hustler (в декабре 1979 года), где рассказывал о своих сексуальных подвигах. Статья же сфокусировалась на том, как пускает ветры Мэрилин Монро. Хотя ЛаВей никогда не поднимал эту тему, его заставили признать, что подобно всем другим людям, Мэрилин должна это делать. «Hustler практически довел эту тему до уровня громкого, скандального дела». После того как статья вышла, все случилось именно так, как боялся ЛаВей, — около полудюжины страдающих от газов обладательниц одиноких сердец стали его домогаться. Следует ли говорить, что ЛаВей не был этим обрадован. Но эта апокрифическая сказка о Мэрилин вошла в историю. Впоследствии в других «мемуарах» и биографиях, написанных «ближайшими знакомыми», упоминалась ее склонность к этому физиологическому отправлению.

Успешные ведьмы никогда не должны забывать о Законе запрещенного. ЛаВей объясняет: «Всегдашней причиной очарования ведовства и колдовства было то, что их считали табу. Первая ваша обязанность в качестве ведьмы — это обязанность перед своей внешностью. Все мужчины вуайеристы, и большая часть того, что их привлекает, основывается на том, что они видят. А то, что они видят в вас как в ведьме, должно быть потрясающим, и ничто не является столь потрясающим, как то, что не должно было быть видимым… Когда дело доходит до обольщения, все мужчины делаются в душе гадкими мальчишками… В наши дни люди стали совершенно отрицать ценность непреодолимого влечения. Однако его невозможно отрицать, когда женщины стали носить брюки, а сексуально провокативные картинки не сводятся только к изображениям полностью раздетых женщин, снятых спереди. ЛаВей предупреждает женщин против проецирования их собственных стандартов в отношении других женщин на свою собственную сексуальную привлекательность для мужчин. «То, что женщина больше всего ненавидит в самой себе, — свой женский запах, свой целлюлит, свои движения, свои пигментные пятна, — это как раз те вещи, которые я нахожу наиболее привлекательными в красивых женщинах, потому что именно эти вещи делают ее уязвимой, те вещи, которые делают ее настоящей женщиной».

В противовес утверждению белых ведьм о том, что магию надо творить нагой, сатанистская ведьма понимает силу одеяния. Как может мужчина почувствовать себя грязным маленьким мальчиком, если он видит что-то, что, по идее, абсолютно не предназначено для того, чтобы быть видимым, что должно быть скрытым одеждой? Истинная ведьма одевается в гораздо большее количество одежды, чем большинство женщин, но именно это и делает возможным показать больше. ЛаВей приводит провоцирующий пример с танцовщицей с обнаженной грудью, равнодушно потрясающей своим хозяйством перед группой равным образом не воодушевленных мужчин. И тут в зал входит зрительница — достаточно консервативно одетая, в классических туфлях-лодочках на трехдюймовом каблуке, в хорошо сидящей, но неброской одежде. Ее сопровождает мужчина, и на ее пальце — скромное обручальное кольцо. Когда она присаживается к стойке бара, подол ее платья нечаянно цепляется за спинку стула, и дело доходит до того, что она обнажает гораздо больше, чем могла предположить. Присутствующим мужчинам предоставляется возможность обратить взгляд в сторону замужней женщины, на которой надеты традиционные бежевые чулки со швом, они видят бледную кожу на ее бедрах. Они могут увидеть даже и немного испачканную резинку на задней части ее бедра и кусочек ее слегка полинявших трусиков. Ее нижнее белье не черного или красного цвета, как сценическое обмундирование, которое демонстрирует девушка на сцене, это нечто гораздо более опасное — Запретное. И взгляды всех мужчин в зале устремляются к одежде этой дамы; они забывают о том, что происходит на сцене!

В «Сатанинской ведьме» ЛаВей предлагает тот вид одежды, который может изменить позицию женщины на часах: «когда женщина обнажает заднюю часть шеи или заднюю часть ног, это всегда очень привлекательно, потому что сигнализирует об уязвимости и буквальном обнажении себя, доступности для домогательства. Подобная уязвимость не работает по отношению к мужикам. Футболки без воротника, который призван защищать шею, и шорты, которые закрывают минимум тела, заставляют мужчину чувствовать себя неудобно — он чувствует себя как сидящая утка. Это то, что я называю одеждой для грудничков. Наряду с обнажением шеи и ног, с поясами с резинками, с высокими каблуками и просто скроенными платьями и юбками, ЛаВей рекомендует полноценное нижнее белье в противовес бикини, которые все обнажают, яркие цвета в макияже, отсутствие избытка бижутерии и избегание тяжелых духов или дезодорантов, которые маскируют ваши естественные обольстительные запахи.

ЛаВей выпустил «Сатанинскую ведьму» на вершине феминистского безумия. Книга была задумана как противоядие от того, что ЛаВей назвал наиболее эстетически бесплодным периодом в истории. Реакции, как это обычно случалось с работами ЛаВея, были полярными. Хелен Гэрли Браун выпустила сокращенный вариант в Cosmopolitan. Лучший нью-йоркский ди-джей, Барри Фарбер, воскликнул: «Боже мой, мужик, ты понимаешь, что у тебя вышло? Это на 25 лет опережает время — это прорыв в понимании человеческих мотиваций». «Наоборот, — говорит ЛаВей, — реакция со стороны феминисток, когда моя книга впервые появилась, была невероятной — книги публично сжигали, в магазинах устраивали пикеты. Во время рекламного турне, когда я совершил ошибку и сообщил в радиоэфире, что буду находиться в таком-то и таком-то магазине, подписывая книги, они заявились туда целой толпой, в своих ботинках и макси-юбках».

Учитывая отношение ЛаВея к истинной силе женщин, неудивительно, что он мог сказать мало хорошего о влиянии феминизма. «Феминизм отрицает и извращает естественные взаимоотношения мужчины и женщины. Существует магнетическое взаимодействие между мужчинами и женщинами, которое можно использовать в магических целях, подобно вечному двигателю. Когда-то описывалось как инь-ян, активное-пассивное… В сатанистских церемониях — это взаимодействие между доминирующим Священником и принимающим женским алтарем. Но феминистки в их кажущемся поиске равенства выплеснули вместе с водой ребенка. Это действительно отвратительно, потому что женщины обычно доминируют в отношениях, если только мы не видим пару, в которой взаимодействуют крайне маскулинный тип мужчины и крайне фемининный тип женщины. Феминистки уничтожили дороги, которыми можно было прийти к власти над мужчинами, известные женщинам в течение всей истории. Но такая система оказалась неподходящей для консьюмеризма. Женщины — самые лучшие потребители, но они не могут тратить вместо денег простые любезности. В постфеминистскую эпоху «освобождения» деньги платят и мужчины и женщины — платят все — с помощью пластиковых денег, в соответствии с тем, как бог (то есть телевидение) требует их тратить. Уже не осталось места для обмена, потому что женщины стали выше того, чтобы принимать от мужчин любезности. Теперь у них есть собственные деньги, которые они могут получать, напрямую подключаясь к экономической системе. Даже проститутки сейчас умеют зарабатывать деньги и тратить их так, как им хочется.

Большинство мужчин настолько запуганы, настолько пресыщены тем, что им приходится иметь дело с женщинами с накладками на плечах, что они выдвигают большие требования к женщинам в попытке защитить свою власть. Они настолько привыкли к тому, что женщины угрожают их маскулинности, что пользуются любой возможностью оказать нажим на кого угодно, будь это даже и изначально пассивная женщина. Вот в этом и заключается истинное преступление, совершаемое феминизмом, — он создает ситуацию, в которой восприимчивая женщина, находящаяся на его часах внизу, должна страдать от того, что сделали с мужчинами находящиеся на вершине часов женщины. Их ограбили, лишив будоражащего удовольствия осуществлять тонкий эксгибиционизм и испытывать желание. Женщины в дофеминистском мире были совершенно счастливыми и максимально успешными. Сейчас же они вынуждены соревноваться с женщинами с вершины часов за работу в офисе, за работу в промышленности и страдать от отчуждения мужчин.

Когда его спрашивают об этом, ЛаВей признает, что его взгляды звучат даже сильнее, чем обычный шовинизм. «Я убежденный женоненавистник, — заявляет Антон. — Но только потому, что я так сильно люблю женственных женщин. Отторжение женоненавистника основано на ревности. Видя силу, с которой так умело обращается агрессивная пассивность, дополняя ее традиционными женскими хитростями, он жаждет сам располагать некоторой частью такой силы, тайно восхищается ею и пытается овладеть ею, прежде чем она овладеет им. Но демонстративно мужеподобные и доминирующие женщины не вызывают дуалистичных страданий, — как я написал, они являются бесполезными тварями — слишком наполненными гордыней для того, чтобы позволить нагружать себя, и недостаточно привлекательными для эксплуатации. Мы, женоненавистники, нуждаемся в изысканных, тонких, поддающихся, мягких женщинах, чтобы ублажить свою мужественность. Я считаю хорошо сформированного гетеросексуального женоненавистника оплотом в борьбе против наиболее разрушительной формы дефеминизации».