Читать интересную книгу Вишнёвый луч - Елена Черникова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 41 42 43 44 45 46 47 48 49 ... 60

"Послушай, - беспощадно призывала Давида бабушка, выводя на дежурство глагольную боль. - Слышишь? Хочешь? Любишь?"

Он мычал и мотал головой. Она включала Баха, и Давид затихал. Она переключала дискплейер на Моцарта - пациент засыпал. Она открывала настежь все окна и форточки. Давид блаженно улыбался во сне. Она выжидала минут пятнадцать и врубала тяжёлый рок.

Со всех скамеек дворика сдувало всех.

Из распахнутого окна так разило музыкой, что в дальних подмосковных деревнях яйца лопались прямо в разгорячённых курах. Поспешно формовались птенцы - и вываливались, изумлённые и полуобморочные, обесскорлупленные и бесперспективные, - наземь, потрясая основы птицеводства и вообще всего российского фермерства. Последнее было так же молодо и беспомощно, словно и над ним при досрочном рождении поиграли тяжёлый металл. Посему фермеры смертельно пугались и косили на генноинженерные происки: живородящие куры! Это же... курам на смех! А откуда брать сырьё для яичницы? А остановка всей хлебопекарной промышленности?!

И никто не догадывался, что великую музыкальную проказу послала одна зрелая женщина, ныне последовательно отучающая обезглаголевшего мужчину от чумы властолюбия. Она поставила перед собой суперсовременную задачу.

Давид уже привык страдать. Муки становились нормальной потребностью. Нормальной сладостью. Он любил свою мучительницу так, как (ни один язык мира ещё не создал подходящего сравнения).

Она сказала ему:

- Вода бессмертна. В разных видах она всюду, и сама в себя постоянно возвращается. Человек почти весь состоит из воды, то есть из бессмертия в разных видах. Вода всё помнит, что с ней было, где и когда. Она - абсолютная память человечества, представляешь? Ныряешь ты, например, в море, и весь окатываешься мировой памятью. Поэтому все люди действительно братья, поскольку все состоят из одной и той же воды. А интуиция? Это же очень просто. Если ты весь пропитан мировой памятью, пьёшь воду, купаешься в воде, мокнешь под ливнями, значит, ты всегда, постоянно подключён к мировой памяти, а свои невежественные разовые обращения к ней называешь интуицией. Когда ты захочешь выздороветь, ты просто обратишься к памяти воды: там всё записано. Пойдём купаться.

Давид по-прежнему не понимал глаголы, но связи-промежутки уже зарастали какими-то розоватыми смысловыми грануляциями, и было не так страшно, как поначалу.

Бабушка стала пореже менять облик. Теперь она чаще бывала двухсотлетней каргой, чем юной красоткой, но Давиду это было абсолютно безразлично: он жил на голос, на первозданные звуки, на ветер любви, на спазматические муки. Он ощущал её любовь, хотя по текстам, коими она опутывала его, любовь и не пробегала. Например.

- Ты - пакостник. Ты хотел управлять другими людьми. Тебе хотелось наркотика, самого сильного наркотика. В тебе не было музыки. Ты дурак, по тебе плачет коса естественного отбора.

И так далее. Бабушка костерила его на чём свет стоит, а потом гладила по голове, уже зашевелюревшей густобархатно, отчего следы хирургии скрылись и Давида вполне можно было принять за полноцветного, нетронутого человека.

Однажды утром она показала ему две трёхлитровые банки. Солнце шевелилось в обеих банках. Трёхлитровые ледовые дворцы! Странное, но разное извилистое сияние испускали эти абсолютно одинаковые сосуды. Бабушка объяснила.

Оказывается, одной банке дали послушать Моцарта, другой - тяжёлый рок. Потом обе были водружены в морозильную камеру. Через пару часов их извлекли. В Моцартовой было красиво: кружево кристаллов, блеск и гармония ледяных граней.

В банке, прослушавшей рок-музыку, была белиберда. Застывший хаос. Казалось, банку вот-вот разнесёт на кусочки. Вода заморозилась грубо, бессмысленно и неприятно.

Давид понял. Если мозговые клетки тоже сделаны из воды, а это так, то в головах у любителей разной музыки - очень разные завихрения.

Моцарта! Срочно! Поставили Моцарта. Всё пространство засияло.

Музыка быстро дала эффект:

- Любовь моя, - научился выговаривать Давид без малейшей запинки, - любовь моя.

- Ну, вот и хорошо, - отвечала бабушка. - Скажи теперь: люблю!

От этой просьбы Давида начинало бить и корёжить, до судорог. Он мог часами говорить ей любовь моя и ни разу не вымолвить люблю, потому что между этими словами для него не было ничего общего.

Бабушка весело потирала руки:

- Ты не можешь возразить мне. Любовь! Я тебя обезвредила. Теперь послушай. Вот почему тебе нельзя идти во власть. Выборная власть - это бред. Исторический оксюморон. Горячий снег. Умный дурак. Это просто троп. Как мобильный телефон - замена древней, данной Богом телепатии, утраченной при порыве в познание.

Давид купался в блаженстве. Любимая женщина лежит в одной постели с ним и при этом говорит чистую правду. Неописуемо прекрасно. Такого он ещё не испытывал никогда.

- Выбирают-то из обычных людей. Просто из самых заносчивых. А власть - это искусство, наука, магия, - всё и сразу. Обычный человек, окружённый сверхчувственной вселенной, ничего не знает о ней. Вселенная молчит в присутствие обычного человека. Чувства-то угасли. Если ты помнишь, что такое первородный грех. И рай пока закрыт. Реагировать на вибрации, из которых состоит вселенная, это значит владеть полной картиной: прямая связь с инфосферой. Это могут лишь избранные, бескорыстные, учители, а не болтуны с улицы...

Давид понял, что был не прав. Правда, он много понял?

Бабушка говорила ему всю-всю правду, которую обычно не говорят простым людям, чтобы не встревать в полемику.

- Споры между людьми очень болезненны для Бога. Такие вихри, и так это всё бессмысленно! И столько безразмерных, лишних мыслеформ, которые потом ещё и влияют! Бог всё готов простить нам, кроме споров.

Бабушка нарисовала Давиду мыслеобраз: амфитеатр парламента - и депутаты в галстуках. Давид увидел очень много красивых костюмов и унюхал одеколоны. Тихо, спокойно. Кругом глаголы висят.

И тут кто-то куда-то внёс какую-то поправку. Боже, что началось!..

Вихри враждебные - эту песню можно включить и так и оставить на всё время, пока данный созыв не разъедется по домам. Толку будет больше. А славно, правда? что торсионные поля применялись ещё большевиками! Вихри! Левозакрученные. Понял, Давидик, что левые и правые, правда, бессмысленное деление на первый взгляд? - зависят от закрученности поля. Не понимаешь? А во власть хотел? Ничего не понимаешь. Как людьми управлять - не знаешь, только за брюки держишься, где что-то больно полыхает, - а во власть лез, как щенок за костью...

Давид покраснел, неизвестно почему.

- Есть свет, не имеющий для вас оптического выражения, - сказала бабушка, - звуки, которых вы не слышите, запахи и так далее, и очень мало кто из людей понимает, какой стеной бесчувствия вы окружены.

Давид легко принял это вы. Почему бабушка говорит о людях - вы? Неважно. Ах, как хорошо, что это - не важно.

Лекция подходила к финалу. Бабушка выключила Моцарта, закрыла окна, убрала все раздражители. Давид уже устал.

- И напоследок, милый: слух всё же более широк, нежели зрение. Ухо может регистрировать от девяти до одиннадцати октав, а глаз только семь фундаментальных цветовых тонов, одним тоном меньше октавы. Знаешь, почему? Наинизший, грубый красный цвет - это в звуках - до. Оранжевый - ре. Желтый - ми. Зеленый - фа, голубой - соль, синий - ля, фиолетовый - си. Это соответствует Зодиаку... Спишь? Спишь. Вот и все разгадки. Власть - это не твоё, милый. Играть на струнах Вселенной! Вот смысл. А ты спишь. Ты, наверно, думал, что есть иные технологии...

Давид уже спал и видел очень красный сон, в котором низко тряслись окаянные 450 триллионов вибраций в секунду, рождающие этот грубый цвет. Потом поплыл оранжевый стон. Желтый бред, зеленый покой, голубой подъём, синий полёт, потом долгая-долгая пауза и - вакуум, и вдруг взвился высоко-высоко фиолетовый, и пронзительная красота восьмисот триллионов вибраций в секунду крикнула ему высочайшее си последней октавы, - и Давид на миг понял все смыслы.

Впрочем, это иногда бывает со всеми людьми...

ПЕРЧАТКИ

Следующее утро. Давид просыпается. Любимая рядом. Счастье. Мозгов почти нет - и ладно. Он уже не чувствует никакой недостачи. Всё прекрасно. Разница в утренних интенциях: прежде он хотел куда-то вставиться, а теперь, наоборот, на что-то надеться.

- Так-так, улыбаешься? Молодец.

- Да, молодец, - кивнул Давид. - Любовь моя!

- Скажи - люблю!

Молчание. Потом слёзы.

- Вставай! Ходить будем! - немилосердно скомандовала бабушка. Давид задрожал: три глагола кряду. Нестерпимая боль в голове.

Она подсунула руку под его спину и подтолкнула. Он сел. Она дёрнула его за запястья. Он встал. Она взяла его под руку и повела в ванную. Он пошёл. Когда она показывала ему, что делать, он делал. Стоило ей отодвинуться хоть на сантиметр, он чувствовал себя ослепшим, оглохшим и оседал на пол.

1 ... 41 42 43 44 45 46 47 48 49 ... 60
На этом сайте Вы можете читать книги онлайн бесплатно русская версия Вишнёвый луч - Елена Черникова.
Книги, аналогичгные Вишнёвый луч - Елена Черникова

Оставить комментарий